Власть тирана, известного под именем товарищ Сталин, была в буквальном смысле построена на подозрениях и карательных операциях.
Всё, что делал этот человек, было сплошным преступлением. Многое из того, что творилось в те дни, доходит до нас только сейчас, благодаря раскрытым данным. Повезло, что общественность всё же отчётливо осознала, кем именно являлся Сталин. Его восточная деспотия держалась в основном на страхе и терроре. Причём, диктатор с успехом пережил все тяжёлые для него потрясения. Его власть могла рухнуть в любой момент, особенно во времена Второй мировой, но он всё-таки удержался, и правил вплоть до собственной смерти в 1953 году. А ведь если бы «отец народов» не умер, вполне вероятно, что не было бы никакой ресталинизации и оглашения правды обо всех ужасах режима.
Ещё с конца 30-х годов Сталинский аппарат запугивания начал расти как на дрожжах. В начале это дело совершенствовалось Ежовым. Например, в сентябре 1937 года он сообщил «вождю вождей» из Оренбурга о якобы засланных польских агентах во главе с Владиславом Антоневичем. При этом, сам Антоневич никаким «засланцем» не был. Он являлся комиссаром курсов усовершенствования командиров запаса и обладал определёнными полномочиями. Но сталинские спецслужбы в буквальном смысле придрались к его польским корням. Было сказано, что он не просто поляк, а представитель местной аристократии. Когда Ежов направил вождю сведения об Антоневиче и мнимой группе «кротов», диктатор отреагировал соответствующим образом. «Ежову, санкционируйте арест этих мерзавцев»,- было сказано в резолюции Сталина.
«Отец народов» поразмышлял ещё несколько дней. Вскоре ему пришло в голову очередное безумное решение. Он написал короткую записку тому же Ежову, своему верному «цепному псу». «Не завербовать ли нам поляка (одного или нескольких) из Оренбурга для выявления шпионов во всех остальных областях?»,- гласили строки из его нового послания, «Проверить весь мобилизационный аппарат на местах и в центре (по пути «оренбургского поляка»)». Ежов отреагировал молниеносно. Уже в середине сентября 1937 года на все места была отправлена шифровка – циркуляр о тщательной проверке всех органов мобилизации. Правда сказать о том, что Ежов действительно организовывал агентурный вояж по всем городам, как сказал Сталин, едва ли возможно. Скорее всего, это так и не было реализовано. Ведь работы у служб безопасности и так хватало.
Сталин всегда верил в агентурные методы, и это естественно способствовало быстрому росту негласного аппарата госбезопасности. Только лишь в 50-х годов в руководстве «вождя вождей» осознали, что большое количество агентуры может только навредить. К тому же Иосиф Виссарионович начал опасаться, что эти же «цепные псы» начнут действовать против него. В июле 1951 года после ареста министра госбезопасности Абакумова в МГБ собрали совещание руководителей. На совещании замминистра Евгений Питовранов заявил, что «существуют такие районы, где вообще некого вербовать, так как завербованы уже почти все взрослые люди». Он также отметил, что работают с данной агентурой очень неэффективно, всё делают только для видимости. Впрочем, так оно и было. Завербован был почти что каждый десятый.
24 июля 1951 года, совсем незадолго до отпуска, Сталин вызвал к себе всё руководство МГБ. В присутствии Берии и Маленкова он дал указания о необходимости перестройки агентурной работы. Диктатор предложил сократить тайную сеть МГБ на две трети, оставив лишь часть агентов. Сокращению должны были подвергнуться почти все осведомители. 26 июля Питовранов выступил перед работниками следственной части и повторил слова товарища Сталина. «Мы очень широко размахивались, без разбора вербовали людей»,- заявил он в присутствии соратников, «Тысячами вербовали и тысячами исключали. Старались охватить всё, портили людей и теряли перспективу выявления антисоветских элементов». Вероятно, Питовранов чувствовал, что все эти люди могли негативно сказаться на правлении самого Сталина. В старости «отец народов» становился всё более подозрительным, и нередко напоминал Ивана Грозного. Сокращение для него было банальной необходимостью, и опять же для собственной безопасности.
Новый министр госбезопасности СССР Семён Игнатьев всерьёз взялся за дело. Уже 19 декабря 1951 года он отрапортовал наверх, что «общая численность агентурно-осведомительной сети МГБ успешно сокращена с полутора миллионов до 1 миллиона человек». В январе 52-го утвердили приказ о полном сокращении аппарата осведомителей. К концу того же года задание было выполнено на «5 с плюсом». В декабре 1952 года Сталин поделился своим мнением насчёт агентурной вербовки. «В разведке должно иметь агентов с большим культурным кругозором»,- сказал он на очередном заседании, «Агентов иметь не замухрышек, а друзей – высший класс разведки». Также он отметил, что тех коммунистов, которые косо смотрели на работу ЧК, следует «бросать головой в колодец». Возможно, Сталин пошёл бы и дальше, и начал уничтожать своих былых агентов тысячами, но в 1953-м он скоропостижно скончался, и целая эпоха, связанная с его безумием и репрессиями, навечно ушла в небытие.