Как пьяный лоцман советский лайнер потопил

Начну с банальной медийной фразы: «история мореплавания всегда связана с кораблекрушениями». Это правда. Но такие трагедии (и не только на море – авт.) случаются, как правило, по трем главным причинам: погодные условия, технические неисправности и т.н. «человеческий фактор». О нем и поговорим.

Любой каприз за ваши деньги.

Советский Союз всегда нуждался в иностранной валюте: доллары, фунты, марки и т.д. были необходимы не только для закупки нашим ВПК западных технологий и использования их уже на стороне СССР в дикой гонке вооружения, но и для поддержания т.н. «коммунистических режимов» даже в далеких людоедских африканских племенах. Одно лишь название такой партии, как «нигерийские марксисты-ленинцы» вызывали даже у меня, тогда еще школьника, благоговейный ужас.

Для валютного притока в СССР были хороши все способы: распродавали ресурсы, спортсменов заставляли за рубежом ценой своего здоровья завоевывать золотые медали, отнимали у них затем все призовые и рекламные деньги. Большой театр, Госцирк и прочие советские признанные коллективы с мировой известностью на гастроли тащили не только пуанты и контрабасы, но и консервы, крупы, кипятильники: гонорары артистов тоже уходили в ненасытную «черную дыру».

Именно для пополнения этой валютной кассы в СССР было принято решение начать грандиозное строительство круизных океанских лайнеров для отдыха лишь богатых иностранцев. Технически это было возможно и не очень затратно: например, на вервях подневольной тогда ГДР всегда строились технически-безупречные гражданские суда. Туда и передали заказ «старшего брата»: заложить и построить серию океанских суперлайнеров для богатых западных туристов. Нехай тратят бабки на свои утехи и нужды СССР.

Присматривать за выполнением работ поручили чекистам, «ШТАЗИ» и нашим войскам, стоявшим тогда на землях стран т.н. «Варшавского договора». Немцы взяли под козырек, ответили «Яволь» и процесс пошел.

(Забегая вперед скажем, что некоторые из этих судов и до сих пор неплохо работают во внутренних бассейнах России: вот что значит «качество!»).

Свистать всех наверх!

Признанным флагманом новой валютной забавы ССР стал восьми палубный красавец-лайнер «Михаил Лермонтов», который после успешного разбития о борт бутылки шампанского, был спущен на воду в 1972г. со стапеля германской верфи «Mathias-Thesen». До того на той же верфи были построены однотипные лайнеры «Иван Франко», «Александр Пушкин», «Тарас Шевченко» и «Шота Руставели». Западные судоходные компании напряглись: конкуренция за пассажиропоток становилась очевидной. Тем более, что СССР стало сразу играть по любимым и проверенным правилам: нещадно демпингуя на стоимости самих круизов. Например, на «Михаиле Лермонтове» билеты «он-инклюзив» продавались за …70 долларов на человека в сутки! Западные газеты тут же застонали, что за такие деньги не в каждом средненьком отеле и на берегу можно снять обычный одноместный номер. Причем, без всякого «он-инклюзива», что было чистой правдой.

За счет чего наше Минморфлота добивалась таких смешных цен? Во-многом, за счет смекалки. Например, на западных судах вся «развлекалка» для пассажиров была наемной: т.е. фирма-судовладелец ещё на берегу подписывала немилосердные для себя контракты с известными музыкальными коллективами, отдельными артистами и т.д., обеспечивала их многоразовым питанием, баром, отдыхом, социальной и медстраховками.

На советских же судах эту роль успешно (и, главное, бесплатно!) исполняли свободные от вахты члены экипажа, занимающиеся в судовых кружках самодеятельности. Сценки, скетчи, песни и пляски в стиле «а-ля-рюс» всегда были востребованы у охочих до экзотики западных пассажиров, уставших от круглосуточного мелькания лохматых земляков с гитарами на экранах своих TV.

Но самую большую экономию нашим лайнерам приносил т.н. «дозаправки» топливом прямо в открытом океане – от швартовавшихся к ним советским нефтеналивных танкеров, по сути - бесплатно. Западные же суда для этой необходимой операции были вынуждены заходить в иностранные порты, операция была сложной и, что самое важное, - ощутимо затратной для судовладельцев. В общем, «хлеб» у своих зарубежных коллег советский круизный флот отбирал успешно, что тех раздражало всерьёз.

28 мая 1973г. после необходимых испытаний «Михаил Лермонтов» вышел в свой первый коммерческий рейс: Ленинград-Бремерхафен-Лондон-Гавр-Нью-Йорк, где успешно пришвартовался к причалу уже 11 июня, установив таким образом своеобразный «рекорд скорости» в трансатлантическом плавании (чего так добивался, но, увы, так и не смог добиться печально легендарный «Титаник» - авт.) У этой даты была и другая знаковая веха: «Лермонтов» впервые за четверть века стал первым(!) советским круизным судном, посетившим Нью-Йорк. Об этом долго и положительно писали многие американские СМИ, предрекая начало возможной оттепели в отношениях между США и СССР. Впрочем, они ошиблись…

Всполошились не только владельцы западных, в первую очередь,- американских судоходных компаний, занервничали и тамошние военные, и боссы ВПК. В ход пошли анонимные угрозы и шантаж.

Экипажу лайнера при сходах на берег нередко незнакомые люди советовали не возвращаться на борт судна: дескать, «как бы чего» в океане с ними не вышло. Более того, при стоянках в портах лично капитану судна Герою Соцтруда Араму Оганову стали поступать анонимные телефонные звонки с угрозами «сбавить обороты». Обращения к властям и в полицию стран пребывания результатов не давали. Это было бы похоже на детские «страшилки», если бы во время очередного захода в 1979 г. в порт Сан-Франциско капитану Оганову анонимным звонком в каюту неизвестный абонент не сообщил о том, что «Михаил Лермонтов» заминирован! Отход судна с уже принятыми на борт (более 400!) пассажирами был задержан. Капитан обратился в посольство, были срочно вызваны местные специалисты-водолазы, которые при осмотре подводной части судна и обнаружили на корпусе магнитную мину, правда без взрывателя. Граната или мина без взрывателя – не более, чем угрожающего вида камуфляж, но… кто мог дать гарантии того, что в следующий раз запал не будет вставлен на свое штатное место?

Дело принимало скандальный международный оборот, тем более, что именно в 1979 г. СССР ввел в Афганистан свои войска и Америка официально запретила вообще всем советским судам заходить в порты США. В Минморфлота СССР по решению Кремля решили скандал не раздувать и «Михаила Лермонтова» просто… перевели на другую океаническую линию: Англия-Австралия. Пройдя в Германии дорогостоящую модернизацию, под фрахтом английской фирмы Charter Travel лайнер вышел в океан ублажать богатейших сэров и зарабатывать валюту уже для будущей «перестройки» Союза говоруном Горбачевым.

Руби концы?

6 февраля 1986 г. «Михаил Лермонтов», взяв на борт полный штат пассажиров, вышел из Сиднея в увлекательный круиз к берегам Новой Зеландии.

Бессменный капитан Оганов именно в те дни был в Союзе в законном отпуске. На его месте – подменный капитан Владислав Воробьев, моряк тоже опытный и зону предстоявшего плавания знавший очень хорошо. Проводкой судна по строгим морским международным правилам руководил один из самых опытных новозеландских  лоцманов Дональд Джеймисон, не только знавший акваторию, ее течения, глубины, рельеф дна как свой личный бассейн, но являвшийся при этом начальником этой Мальбороской акватории. Владислав Воробьев убедившись в том, что судно легло на нужный курс и уверовав в высокий профессионализм лоцмана, спустился в свою каюту.   

Никого из тех, кто нёс вахту на ходовом мостике почему-то не насторожил запах спиртного, отчетливо исходивший от «начальника акватории» Джеймисона. Вообще, по всем морским правилам находиться на ходовом мостике в состоянии любой степени опьянения категорически запрещено любому, какими бы званиями он не обладал. Тем более – участвовать в управлении судна, на борту которого вместе с экипажем находилось без малого… 800 живых душ! Почему ни вахтенный штурман Степанищев, ни второй помощник капитана Гусев не отстранили нетрезвого лоцмана от управления проводкой судна (на что не только имели право, но и были обязаны сделать это! – авт.) они затем не смогли пояснить ни на следствии, ни на суде. Роковой русский «авось»? Не похоже…

Тем временем «Лермонтов» вошёл в непростой по своим гидрографическим особенностям пролив Королевы Шарлоты. Лоцман Джеймисон давал команды рулевому, время от времени рассказывая вахтенным офицерам байки о красотах местных островов, почему-то все время приближая курс судна ближе и ближе к земле…

Вскоре по его рекомендации Сергей Степанищев дал команду рулевому изменить курс и «Лермонтов», не сбавляя хода, вошел в весьма узкий для его габаритов пролив между мысом Джексона и отмелью с сигнальным маяком Walkers Rock. Скорость океанской махины в тот момент была 15 узлов (чуть менее 30 км/час – авт.), что для аварийноопасной проливной зоны и судна с водоизмещением 19 тыс. тонн было просто недопустимым!

Очевидцы на последовавшем затем разбирательстве рассказывали, что берег был так близко, что можно было чуть ли не рукой коснуться до веток растущих на нем деревьев. Остальные пассажиры безмятежно отдыхали в ресторанах и барах под лихие пляски «а-ля-рюс» и ни о чем плохом, конечно, не думали. Впрочем, в какой-то момент старпом Степанищев все же спросил у Джеймисона: «Г-н лоцман, почему мы так сильно приблизились к берегу?», на что тот успокоил его, ответив, что «глубины в этом месте внушительные, а рельеф дна ровный и песчаный…» Второй помощник капитана Гусев успел при этом тревожно сообщить старпому, что отчетливо видит по курсу белые буруны, которые всегда свидетельствуют о том, что именно и рельеф дна, и глубины в этом месте как раз далеки от  идеальных, но… В этот самый момент в 17-38 «Лермонтов», не снижая хода, напоролся носовой частью на подводную скалу! Пробоина длиной более десяти метров в отсеке очистных сооружений стала заполняться водой, нечистоты обильно хлынули и в спортзал, где в то время занимались пассажиры. Началась паника.

Через две минуты на мостик прибежал капитан Воробьев и тут же приказал задраить водонепроницаемые перегородки между отсеками, которые вопреки инструкции почему-то оказались открытыми! Вода под напором инерции многотонной махины начала быстро заливать отсеки. По внутренней трансляции членов экипажа судна экстренно собрали в столовой, где им и сообщили о ЧП. Команда стала готовиться к борьбе за живучесть судна и спасению пассажиров.

Водонепроницаемые переборки, через которые сотни тонн воды успели уже обильно залить трюмные помещения, оказались по сути бесполезными. «Лермонтов» начал крениться…

Через 10 минут местная радиостанция «Веллингтон» приняла от «Михаила Лермонтова» обреченный сигнал SOS. Находившиеся поблизости суда (счастье, что лайнер попал в беду не посреди океана, но именно в той его части, где проходили оживленные морские пути – авт.) поспешили к нему на помощь. Пока они меняли курс, капитан Воробьев принял решение зайти в залив Порт-Гор и там посадить судно на действительно ровную и песчаную мель, о которой не так давно на мостике рассказывал «лучший» лоцман Джеймисон. Возможно, что маневр ему бы и удался и лайнер можно было спасти от затопления, но поступающая вода сильно увеличивала крен уже до 12°.

В 19-00 вода залила главный распределительный щит. Воробьев приказывает: «обе машины – вперёд самый полный!», надеясь за счет скорости все же успеть зацепиться днищем за спасительную мель, но… коварное океанское течение относит судно вдаль от отмели. В 19-13 главный распредщит обесточивается, гаснет свет, отключаются насосы и двигатели, лишившаяся хода махина стала неуправляемой и была обречена: ситуация, которую затем почти досконально отразил в своем фильме «Титаник» режиссер Джеймс Кэмерон. В этом совпадении нет ничего необычного или мистического: многие катастрофы на море, как и борьба за живучесть, проходят по какому-то неписанному сценарию. Разница лишь в количестве погибших: какой-то рок…

Крен «Лермонтова» на правый бок становился все более критическим. Паники избежать не удалось, люди путались в спасательных жилетах, скользили на мокрой наклонившейся палубе и ничего не понимали. Самое страшное на корабле – это не пробоина, но бунт и паника среди пассажиров: к счастью именно этого экипаж «Лермонтова» сумел не допустить: пожилых пассажиров (их было более всего) и детей буквально на руках потащили к штормтрапу, к которому уже подошел танкер «Тарико» и паром «Арахура».

Перед тем, как последним окинуть погружавшийся уже и с носовым креном «Лермонтов», его обошел капитан Владислав Воробьев. Этот обход спас жизнь крепко спавшему после вахты в своей каюте трюмному машинисту, который даже после экстренной побудки до конца не верил, что с судном действительно случилась беда. Он спасся. Не повезло лишь механику рефрижераторных установок Павлу Заглядимову, который в момент аварии был на вахте в том самом отсеке, который первым и налетел на риф – он погиб…

В 22-40 «Михаил Лермонтов» с бортовым креном в 85° затонул на глубине 33 метра. Все пассажиры и члены экипажа, кроме Павла Заглядимова, были спасены. В Веллингтоне началось серьезное предварительное расследование трагедии.

Кто виноват и что делать?

Официальных вопросов на повестке дня было два: почему судно налетело на риф и почему затонуло? На деле же их было больше и главные среди них: почему на мостик был допущен нетрезвый лоцман и куда он… делся во время крушения?

Сам Джеймисон появился в зале слушаний уже когда судно лежало на дне. Как он оказался на берегу и где скрывался до начала расследования, так и осталось невыясненным. На все расспросы судебных следователей «почему лоцман, прекрасно знавший акваторию, вдруг велел изменить курс на крайне опасный», тот отвечал, что, дескать, решил поближе показать пассажирам все береговые красоты: отмазка, недостойная даже юнги. На том же заседании «лучший лоцман» признал, что перед заступлением на вахту он действительно «выпил две водки и пиво» на приеме в порту. Версия о том, что Джеймисон сознательно по чьему-то заказу завел советский лайнер на рифы, хоть и витала в воздухе, тщательно не рассматривалась и доказательств не получила. Похоже, что не вставленный в мину взрыватель в Сан-Францизско, все же «сработал» на борту «Лермонтова» в водах Новой Зеландии…

Эпилог.

Лоцмана к ответственности так и не привлекли: по правилам мореходства капитан судна имеет полное право не выполнять его указания, если в них сомневается, а все команды лоцмана на мостике носят лишь рекомендательный характер, а т.к. судно было зафрахтовано англичанами, то и Советский Союз не получил никакой компенсации.

Старпом Сергей Степанищев уже в Ленинграде был осужден на 4 года исправительных работ с… отсрочкой приговора: наказание, более чем гуманное: если учесть всю тяжесть случившегося. А советский лайнер «Михаил Лермонтов», погибший совсем не на дуэли, как великий русский поэт, в честь которого и был назван, до сих пор лежит на дне новозеландских вод. Говорят, местные дайверы очень любят нырять к нему. Хоть за это спасибо.