Когда загорелась кабина самолёта Александра Мамкина, он по инструкции должен был катапультироваться. Но как это сделать, если в самолёте находились воспитанники детского дома из Полоцка и два раненых бойца-красноармейца?! Получив 90% ожогов тела, он всё-таки посадил машину. Сумел даже самостоятельно выбраться из кабины и перед тем, как потерять сознание, спросил, все ли живы… Александр Петрович так и не получил за эту операцию звание Героя Советского Союза, хотя попытки восстановления этой несправедливости идут и по сей день…
Парень с характером
Саша Мамкин родился 28 августа 1916 года в Воронежской губернии на хуторе Крестьянский (сейчас это Репьёвский район Воронежской области). Когда ему было два года, отец мальчика умер, и мама осталась одна с четырьмя детьми на руках. С пятнадцати лет Александр, учась в школе, стал ещё и работать в колхозе, чтобы как-то помочь матери содержать семью. Видно, учился парень очень даже неплохо – в 1936 году он поступил в Орловский финансово-экономический техникум. И характер – будь здоров – парнишка из глухой деревни, из многодетной семьи, вынужденный работать ещё со школьной скамьи, упорно шёл к своей мечте...
Ещё через два года попал по комсомольскому набору в Балашовское лётное училище гражданской авиации. В 1938 году стал кандидатом в ВКП (б), то бишь в коммунисты. Через три года закончил его с отличием и был направлен в 1939 году по распределению в Таджикское управление гражданского воздушного флота (ГВФ). Возил грузы – в основном на территории Таджикистана и Узбекистана. К началу войны у Александра Мамкина было уже 1700 лётных часов, которые он совершил без единого нарушения инструкции.
Так или иначе, нужно лететь – сложные условия в расчет не принимались
В июле 1941 года НКО СССР был издан приказ за номером 0047, который предписывали действующим в СССР авиагруппам ГВФ обеспечивать деятельность действующих частей Красной Армии. На их базе создали особые авиационные группы ГВФ. При этом сохранялась структура подразделений и личный состав, который теперь считался призванным в ряды Красной Армии. Сначала Мамкин оказался в составе 120-го отдельного авиаполка гражданского воздушного флота, а в 1942 году его и других лётчиков перевели в 105-й отдельный авиаполк ГВФ, который входил в состав 3-й воздушной армии.
В то время как военная авиация добывала на самолётах разведданные, вела воздушные бои и артиллерийские атаки, лётчикам «гражданской» авиации тоже было чем заняться. Он перевозил грузы и раненных через линии фронтов. И если в мирное время лётчикам запрещают вылеты в туман, грозу, плотную облачность и другие сложные метеорологические условия, то во время Великой Отечественной само понятие «сложные условия» предполагало, пожалуй, лишь большую внимательность и концентрацию водителя. Потому что так или иначе нужно лететь – нельзя оставлять солдат и офицеров на линии фронта без боеприпасов, а раненых без медицинской помощи.
Мамкин летал на биплане Р-5 (разведчик-пятый – один из самых массовых – советский многоцелевой одномоторный самолёт 1930-х годов. Использовались как почтовые и грузо-пассажирские – прим. авт.).
К концу августа 1943 года Александр Петрович совершил уже 74 боевых вылета, из них было 15 ночных, с высадкой в тыл врага, к партизанам. Бесстрашный лётчик доставил им, партизанам, 13 249 кг боеприпасов и 16 военнослужащих, вывез 24 раненых. За это 22 августа Александр, прямо перед своим 27-летием получил свою первую награду – орден Отечественной войны I степени. Всего на счету Мамкина более 280 раненных.
К марту 1044 года количество вылетов Мамкина перевалило за сотню. В феврале-марте 1944 года он выполнял до четырёх вылетов за ночь, за что был награжден орденом «Красное Знамя». И ни разу за всё это время у лётчика не было ни аварий, ни срывов заданий. Несмотря на то, что он не единожды пересекал линию фронта, подвергался обстрелам зениток и авиационным атакам врага. Кто знает, может сама судьба его хранила до рокового случая в апреле 1044 года…
Сироты из детского дома оказались в оккупации
В 1941 году Белоруссия одной из первых приняла на себя удар фашистской армии. Огромная часть территории оказалась занята оккупантами. Здесь же начали создаваться мощнейшие организованные партизанские отряды, численность которых порой достигала нескольких тысяч человек.
Полоцкий детский дом, который открылся ещё в довоенное время, было решено эвакуировать подальше на восток. Но из-за стремительного продвижения армии Вермахта это не удалось, поэтому сиротам и педагогическому составу пришлось вернуться в город Полоцк. Постепенно детский дом пополнялся новыми воспитанниками – детьми подпольщиков и просто мирных жителей, которых расстреливали фашисты. Так, к осени 1943 года в детдоме оказалось около двух сотен детей и воспитателей.
Немцы поначалу проявляли к детскому дому, точнее к его обеспечению продуктами хоть какой-то интерес. По красней мере, не препятствовали завозу туда продуктов. Но ближе к осени 1943 года у них появились более насущные проблемы – уже прогремели Москва, Сталинград, Курская Дуга, да и много других, менее масштабных битв было проиграно. Но Белоруссию фашисты пока что держали крепко, хоть и боялись партизанских отрядов до дрожи, хотя, думается, вражеские умы и здесь были заняты обдумывание сводок с восточных фронтов…
Фашисты собирались использовать детей в качестве доноров
Словом, оккупантам надоело кормить детей Полоцкого детдома. Хотя как кормить… И в этом тоже бесконечная вина фашистов, которую, думаю, будут помнить многие поколения людей. Продуктов в детдом поставляли самый минимум, да и качество оставляло желать лучшего – дети недоедали и частенько болели тифом или другими желудочно-кишечными инфекциями.
Ну а раз кормить надоело, значит, нужно было решать судьбу этих сирот. Но пока решение не было принято, детей отправили восвояси – из города в деревню Бельчицы. С тем, чтобы они сами находили себе пропитание…
Чуть позже судьбу детей таки определили. Страшную судьбу. Сирот решили использовать как доноров крови для раненых солдат и офицеров Вермахта, которых становилось всё больше и больше.
Существует и другая версия по поводу причины вывоза детей в Бельчицы, и мне лично она кажется более вероятной. Прежде всего, потому, что для использования детей в качестве доноров их не нужно было никуда вывозить, для этой цели они вполне сгодились бы и в Полоцке.
Так вот, версия гласит о том, что тогдашний директор детского дома Михаил Степанович Форинко обратился к немцам, узнав об их страшных планах – мол, какую кровь могут дать дети, которые истощены от голода и болеют?! В их крови мало железа и витаминов, а значит, они никудышние доноры. Кроме того, в помещении детского дома выбиты окна и нет отопления – и малыши, и подростки всё время простужаются. Словом, сказал он, сначала детей нужно привести в порядок – подкормить и вылечить, а уж потом использовать. Аргумент подействовал – немцы согласились с таким логическим решением, не понимая реальной цели директора – спасти подопечных. Он же и предложил вывезти их в деревню Бельчицы. И здесь фашисты ничего не заподозрили – ведь около деревни находился сильный немецкий гарнизон – увести «доноров» из-под носа охраны укреплённого, хорошо вооружённого населённого пункта не каждый смельчак осмелится. Немцы ошибались – недооценили они силу духа советских людей. Но об этом чуть позже.
А пока первый шаг к спасению был сделан. Но вот для дальнейших действий – для перевода детей к партизанам с последующей их отправкой на землю, не занятую врагом, требовалась серьёзная и тщательная подготовка.
Вперёд, к партизанам
Партизанский отряд имени Н.А. Щорса объединил множество подпольщиков и солдат и офицеров, которые волею судьбы оказали в окружении в Белоруссии. Всего в партизанском объединении к 1944 году насчитывалось несколько отрядов общей численностью почти две тысячи человек.
Из воспоминаний А.В. Фидрика, командира одного из отрядов:
«В западных областях партизанское движение рождалось в своеобразных условиях. Не успев эвакуироваться, местные жители — бывшие подпольщики, члены КПЗБ, советско-партийный и комсомольский актив — укрылись в лесах или у надежных людей. В то же время в брестских лесах осталась часть бойцов и командиров Советской Армии, которым не удалось пробиться за линию фронта. Эти две силы (военнослужащие и местные патриоты) стали объединяться в партизанские группы и отряды. Бойцы и командиры обладали военными знаниями, а советские активисты хорошо знали местные условия. Эти обстоятельства и патриотизм подавляющего большинства местного населения позволили партизанским группам и отрядам нашей области уже в первые дни оккупации вступить в активную вооруженную борьбу с немецко-фашистскими захватчиками.
В короткие сроки были разгромлены полицейские участки в Сосновке, Трибушках, Межевичах. Фашистских служак, находившихся в крупных гарнизонах, партизаны спровоцировали на выступление и дали им по заслугам. Так была разгромлена в мае 1942 года колонна из 80 полицаев, двигавшаяся из Коссово в деревню Дубитово. Оставив на поле боя девять трупов, в том числе своего коменданта, полицейские бежали.
Уничтожив мелкие немецкие гарнизоны, партизаны расширили зону своих действий. С большой территории оккупанты не получали теперь ни грамма хлеба, мяса и молока. Партизаны отбивали гурты скота, а скот забирали для отряда или раздавали крестьянам.
Еще в апреле отряд освоил способ организации крушений железнодорожных поездов с помощью простых средств: гаечного ключа и лапы для выдергивания костылей. Всего отрядом им. Щорса за период с апреля по июль 1942 года было произведено девять крушений воинских поездов. Тогда враг усилил охрану железных дорог, и наш способ организации крушений оказался затруднительным. Но теперь мы стали осваивать подрывную технику, используя выплавленный или выдолбленный из снарядов и авиабомб тол и капсюли-детонаторы от гранат. С июля 1942 года по апрель 1943 года таким методом было подорвано 24 эшелона».
Эти воспоминания – лишь часть того, что сумело «наворотить» партизанское объединение имени Н.А. Щорса. И они, эти партизаны, очень важны в нашем рассказе, потому что имеют непосредственное отношение к операции «Звёздочка» по эвакуации детей Полоцкого детского дома из плена.
Партизанский отряд имени Щорса ещё летом 1943 года передислоцировался в леса под Полоцком. А осенью того же года они узнали о бедственном положении детского дома, который уже тогда находился в деревне Бельчицы. Они тайно встретились с директором Михаилом Форинко, который рассказал им о страшных планах фашистов на несчастных сирот. С этого дня встречи происходили почти каждый день, за деревней и расположившимся там гарнизоном партизаны вели наблюдение круглые стуки. Было принято решение вывезти детей в безопасное место.
Первый этап операции «Звёздочка»
Операцию назвали «Звёздочка», подготовка к ней длилась несколько месяцев. Потому что сначала требовалось перевести детей на территорию, занятую партизанами, что было очень сложно, памятуя про хорошо укреплённый немецкий гарнизон, расположенный в самой деревне и её окрестностях. И уже потом на самолётах переправить ребят в безопасное место.
Из воспоминаний Василия Васильевича Барминского, бывшего заместителя комиссара партизанского отряда имени Щорса, который был одним из непосредственных разработчиков и участников операции: «…осуществить намеченный план оказалось не так просто. Во-первых, гарнизон в Бельчицах был сильно укреплён. Во-вторых, в детдоме имелось много малолетних детей, которые не могли самостоятельно по глубокому снегу дойти до леса. Мы понимали, если открыто завязать бой, то дети могут погибнуть. Поэтому решили операцию провести, по возможности, без боя, тайно вывести детей».
18 февраля партизанский отряд совершил массовый марш-бросок под Полоцк, взяв с собой оружие, пулемёты и 50 подвод для детей. К ночи опушка около деревни Бельчицы была уже мощным рубежом с окопами и пулемётными расчётами – там обосновалась половина партизанского отряда под командованием командира Бориса Прокопьевича Алёщенко. Часть партизан организовали засады, заняв позиции у всех дорог, ведущих из деревни Бельчицы. Детей предполагалось вывести тайно, но кто знал, как оно выйдет на деле, поэтому подстраховывались, как могли. Постарались сделать всё, чтобы обеспечить прикрытие для отхода детей, если вдруг их бегство обнаружат фашисты.
В деревню отправилась группа разведчиков в маскхалатах. Они проверили обстановку, обойдя вражеские посты, и пришли в дома, где находились дети. Их задачей было вывести ребят и воспитателей на околицу, где беглецов должен был встретить другой отряд разведчиков.
Младших и больных деток несли партизаны, а также старшие ребята. И даже совсем маленькие детки как будто чувствовали, что в эти моменты их жизни находятся на волоске – как вспоминали потом очевидцы, они не кричали и, казалось, боялись даже дышать. Вся операция была выполнена очень быстро, немцы, к счастью, не заметили детей, передвигавшихся к опушке маленькими группами, и обошлось без столкновения.
Юных путешественников поневоле усадили на подводы и отвезли в деревню Емельяники – там их разобрали по домам местные жители. Отогрели, вымыли в бане, накормили, подлечили… Через несколько дней ради ещё большей безопасности воспитанников детдома перевезли ещё дальше в партизанский тыл – в деревню Словени. Кстати, партизаны, участвовавшие в операции, были представлены к высшим правительственным наградам.
За дело взялись лётчики
Первый этап операции «Звёздочка» был выполнен и имел, как минимум, два серьёзных последствия. Во-первых, известие об успешном исходе очень воодушевило местное население и партизан. А во-вторых, фашисты, к сожалению, не могли не заметить пропажи детей…
Значит, следовало как можно скорее доставить воспитанников детского дома через линию фронта. И кроме как на самолётах, осуществить задуманное было невозможно… Причём речь шла не только о детях – перевозка требовалась многим раненным. Всего, таким образом, нужно было доставить за линию фронта более 500 человек.
За дело взялись лётчики 105-го отдельного авиационного полка Александр Мамкин, Иван Жуков, Дмитрий Кузнецов и другие… В основном, рейсы совершали ночью. Самолёты были не предназначены для массовой перевозки пассажиров, а значит, нужно было совершить немало вылетов. Для того чтобы эвакуация проходила более оперативно, под крылья двух выделенных на операцию «Звёздочка» самолётов установили специальные люльки, куда можно было поместить несколько человек. Кроме того, вылеты делали без штурмана – также для экономии места. Операция заняла несколько ночей. К 10 апреля 1044 года оставалось вывезти ещё 130 человек.
Требовалось спешить. Аэродромом для посадки в тылу было выбрано озеро Вечелье. А лёд к весне становился всё тоньше и ненадёжнее…
Единственное нарушение инструкции – во имя спасения
К 10 апреля Александр уже сделал девять рейсов с воспитанниками детского дома и раненными партизанами. Вывез более 90 человек. В ночь с 10 на 11-е апреля он должен был совершить свой десятый вылет в рамках операции «Звёздочка».
Из воспоминаний пассажирки того самого рейса, на тот момент 10-летней Галины Петровны Тищенко, тогда ещё Форинко (журнал «Родина», 1 мая 2019 года):
«Лётчик Мамкин выделялся среди партизан. Они были одеты, кто во что горазд. У него же – фасонистый комбинезон с мехом вовнутрь, очки... Перед нашим полетом пришло указание, что это, возможно, будет последний рейс, ведь озеро уже подтаивало.
Грузили нас так: семерых в незастеклённую штурманскую кабину позади отсека летчика. Летчик прилетал без штурмана, чтоб взять больше груза. В глухой отсек между лыж поместили воспитательницу Валентину Степановну Лотко с четырёхлетним сыном Толиком и еще двумя детьми, а где-то в конце в фюзеляже – двое носилок с ранеными партизанами. Всего нас было 13 человек. Никто из детей не боялся полета, ведь уж столько насмотрелись...»
Уже когда Мамкин подлетал к линии фронта, его самолёт подбили.
Из воспоминаний Галины Тищенко:
«Взлетели. Мы с 15-летним Володей Шашковым (в некоторых источниках фамилия мальчика значится как Шишков – прим.авт.) привстали, чтоб малышам больше места было. Я хотела посмотреть на землю, но едва доставала до края борта и видела только луну, которая все время скакала вниз-вверх. Потом я догадалась, что это наш самолет скачет, а не луна. И тут послышался звук, как будто кто-то горсть камушков в нас бросил. А «камушки»-то пробили бензобак – вот и вспыхнул наш «детский» рейс».
Тот самый Володя Шашков тоже впоследствии поделился воспоминаниями, которые хранятся в Велижском историко-краеведческом музее (Смоленская область):
«На перелете линии фронта нас нагнал немецкий истребитель... Первый раз он пронесся со свистом около нас, но не стрелял... Второй заход был уже с попаданием, но выстрелов не было слышно, а по нашему самолету пули сыпались, как горох по фанере. Летчик оглянулся, увидел, что я стою, и показал мне опуститься... В третий раз истребитель опять дал очередь по нашему самолету и ранил Александра Петровича Мамкина, потому, что он резко дернулся и схватился за голову. Запахло бензином...»
Строго говоря, когда подбили самолёт Мамкина, он должен был набрать высоту и катапультироваться. Но он, ни разу не нарушив до этого инструкции, видимо решил, что этот случай требует исключения. Потому что в самолёте были дети. Поэтому Мамкин продолжал вести машину. Даже когда начала тлеть одежда… Даже когда начали тлеть очки, которые потом очевидцы характеризовали в ужасе как консервные банки, прилипшие к лицу лётчика… Даже когда от ног остались только кости – он всё ещё вел самолёт. Вслепую, потому что кабину заволокло огнём и дымом. Горела, в основном, кабина лётчика, хотя жар доставал и до детей, которые сидели ближе всего к кабине пилота... Что в этот момент помогало Александру Мамкину не бросить штурвал? Откуда такая сила духа? Ведь даже когда обжигаешь палец, организм реагирует мгновенно – отдернуть руку, избежать огня. Так что это была за сила духа такая, которая пересилила мощнейший из инстинктов – инстинкт самосохранения. Кстати, медики так и не смогли найти объяснения того, как человек с такими повреждениями, сгорая заживо, смог посадить самолёт.
И снова Галина Тищенко:
«Немецкого самолета я не видела, но нос нашего вдруг вспыхнул синим огнем, точно как из паяльной лампы. И огонь со свистом перекинулся в кабину к Мамкину. Я хорошо видела только его спину и руки, которые не выпускали штурвал. Запомнилось, что комбинезон на спине вдруг стал лопаться и мех выворачиваться наружу. Потом вдруг – удар о землю, мелькнуло тело летчика… Самолет, срубая кустарники, выкатился на лед озера. Тут все стали выпрыгивать, а Володя Шашков помогал открывать люки и вытаскивать воспитательницу с детьми и раненых. Удивительно, но никто не получил никаких повреждений при ударе. Партизаны были с ранениями ног, поэтому ходить не могли. Мы их положили на одеяло и оттащили подальше от горящего самолета. Когда они узнали, что летчика нет, предположили, что он сбежал, ведь мы не знали, на чью территорию приземлились...»
Оказалось, Александр Петрович смог самостоятельно выбраться из кабины и отползти до ближайших кустов, где его и нашли Толя, сын воспитательницы и уже упомянутый выше Володя Шашков. Увидев перед собой человеческое лицо, либо же услышав речь, Мамкин спросил: «Дети живы?». Вырванный из лап смерти Володя ответил своему спасителю: «Товарищ лётчик, не беспокойтесь! Я открыл дверцу, все живы, выходим…» И Александр потерял сознание…
Но ещё предстояло добраться к своим, поскольку самолёт Мамкина всё же немного не долетел до обычной конечной точки маршрута.
Из воспоминаний Володи Шишкова:
«Уже рассветало. Я, Валентина Степановна и ее сын пошли в разведку. Перебрались через болото, взобрались на пригорок и увидели телеграфные столбы и дорогу. Пошли по ней и набрели на землянки, в которых были наши...»
Из воспоминаний Галины Тищенко:
«В землянке начали разбираться, достали документы летчика, тогда я и запомнила это имя – Александр Петрович Мамкин, у него еще была фотография девушки Клавы. Вскоре на озеро сел У-2 с фельдшером Бесовой, она оказала летчику помощь, но сразу сказала, что шансов выжить мало – слишком много ожогов. За нами прислали целых четыре санитарных самолета и увезли на аэродром, откуда прилетал Мамкин...»
«Да скажите же вы, беспамятные!»
В огне Александр Петрович Мамкин получил ожоги, которые были несовместимы с жизнью – обгорело 90% тела. Через шесть дней, 17 апреля 1944 года, он умер, так и не приходя в сознание, в деревне Маклок Смоленской области. Здесь же его и похоронили боевые друзья. У стен местной церкви.
Из интервью директора Велижского музея Лины Александровны Качулиной журналу «Родина»:
«В 50-х годах было принято решение из всех окрестных деревень свозить воинские захоронения к нам на мемориальное кладбище на Лидову гору. Сначала у Александра Петровича на Лидовой горе была отдельная могила, но потом в рамках очередного юбилейного празднования кто-то принял решение о превращении всех могил в братское захоронение, и надгробие Мамкина ликвидировали. Теперь его имя только на общей доске».
Из статьи Людмилы Жуковой, дочери однополчанина Мамкина:
«В телепередачах о Великой Отечественной войне мы часто видим эти документальные кадры: летчик в шлемофоне принимает из рук партизан испуганных малышей, закутанных в шерстяные платки, обутых в стеганые чуни. Кадры проскакивают без комментария. А мне, с детства знающей от отца и его фронтовых друзей об операции «Звездочка» – вывозе их полком с оккупированной Белоруссии воспитанников Полоцкого детского дома, хочется плакать и кричать: «Да скажите же вы, беспамятные, что на этих кадрах – последние минуты жизни на земле необыкновенного человека – летчика Александра Мамкина! Скажите, что через 20 минут он будет гореть заживо в подбитом над линией фронта самолете, но довезет малышей до Большой земли!»
За проявленный беспримерный подвиг в ходе операции «Звёздочка» Александр Петрович Мамкин был посмертно представлен 105-ым ОГАП ГВФ к званию Герой Советского Союза. По неизвестным причинам звание присвоено не было. Одна из последних попыток добиться исторической справедливости была предпринята в 2020 году воронежскими активистами, но звание советскому лётчику на данный момент так и не присвоено. Кстати, операция «Звёздочка» - это единственный случай в истории Великой Отечественной войны, когда из немецко-фашистского плена был вызволен и эвакуирован в советский тыл целый детский дом в количестве около 200 человек.