В июне 1973 года Леонид Брежнев полетел в США, чтобы подписать соглашение о предотвращении ядерной войны. Сорок пять лет спустя война вовсе не кажется невозможной.
В МАЕ 1973 года советник президента США Генри Киссинджер прилетел в Москву, чтобы готовить встречу Брежнева с тогдашним хозяином Белого дома Ричардом Никсоном. Американца привезли в охотничий заповедник в Завидово. Пять дней Брежнев вёл разговоры с советником американского президента. Иногда в весьма экзотических условиях.
Леонид Ильич, вспоминал его переводчик Виктор Суходрев, предложил поохотиться на кабанов. Киссинджер стрелять не стал, Брежнев одного кабана свалил, а другого ранил. Егерь отправился за ним в погоню. Остались втроём: Брежнев, Киссинджер и Суходрев, который достал из сумки заготовленные «девяткой» припасы: батон белого, полбуханки чёрного, колбасу, сыр, огурцы, помидоры и бутылку «Столичной».
Брежнев сказал Киссинджеру:
– Ну что, Генри, приступим? И не сиди без дела – бери нож и режь колбасу.
Суходрев перевёл, и Киссинджер взялся за нож. Они втроём выпили бутылку и поговорили весьма откровенно. Ныне нечто подобное представляется немыслимым.
Умелая игра
Брежнев отправился за океан, желая создать условия, которые сделали бы немыслимой войну между Соединёнными Штатами и Советским Союзом. Встречали его доброжелательно, подарили линкольн. Правительство США не располагало средствами для покупки такой дорогой машины, попросили нескольких бизнесменов скинуться, чтобы укрепить отношения.
Брежнев в Америке вёл себя уверенно и свободно. Поскольку жену он с собой не брал, то два дня с ним провела стюардесса его личного самолёта. Брежнев даже представил её президенту Никсону, тот и бровью не повёл, только вежливо улыбнулся.
Вечером Никсон устроил приём на свежем воздухе для гостей из Голливуда. Там присутствовал будущий президент Рональд Рейган, а тогда губернатор штата Калифорния. Но внимание советского высокого гостя привлёк другой актёр – Чак О’Коннор, которого он знал по ковбойским фильмам.
Ричард Никсон произнёс сентиментальный тост об ответственности обоих руководителей за благополучие детей во всём мире – ответственности, которую они с Брежневым оба глубоко осознают, поскольку любят собственных детей. Растроганный Брежнев встал, подошёл к Никсону и обнял его.
После ужина лидеры задержались. Переводил посол СССР в США Анатолий Добрынин. Леонид Ильич налегал на виски, отказываясь от содовой, чтобы «не портить водой» хороший напиток. Генеральный секретарь жаловался на то, как трудно ему в вопросах разоружения и установления хороших отношений с Соединёнными Штатами убеждать коллег по руководству. Приходится выслушивать «всякие глупости» членов Политбюро и учитывать их мнение. Брежнев даже сказал, что глава правительства Косыгин и председатель Президиума Верховного Совета СССР Подгорный подкапываются под него и ему приходится быть начеку.
Эти слова могли быть как проявлением искренности, желанием объяснить ситуацию в Кремле, так и своего рода умелой игрой: я-то обеими руками за, но не я один решаю, так что иди мне навстречу, делай уступки, соглашайся на мои условия...
«Бомбовиков повесить»
Брежнев, возможно, был единственным советским руководителем, который понимал свою ответственность за сохранение мира. Он прошёл всю Великую Отечественную и не на словах, а на деле пытался сделать всё возможное, чтобы не разгорелась ядерная война.
Однажды к Леониду Ильичу обратились за помощью главные создатели советского ядерного оружия Юлий Харитон и Андрей Сахаров. Когда появились академики, Брежнев воскликнул:
– А, бомбовики пришли!
Леонид Ильич весело рассказал, что его отец считал тех, кто создаёт новые средства уничтожения людей, главными злодеями и говорил: надо бы этих злодеев вывести на большую гору, чтобы все видели, и повесить.
– Теперь, – заметил Брежнев, – я и сам занимаюсь этим чёрным делом, как и вы, и тоже с благой целью.
Он сознавал разорительность гонки вооружений. В своём кругу говорил:
– Вот американцы требуют вооружать Америку. А Гречко мне говорит – давай ещё денег. Министр обороны мне заявляет, что если не дам денег, он снимает с себя всю ответственность. А что я ему должен отвечать? Я – председатель Совета обороны, я отвечаю за безопасность страны. Вот я и даю, и опять, и опять. И летят денежки...
Леонид Ильич не раз заставлял военных соглашаться на ограничение ядерных вооружений. Однажды он собрал руководителей вооружённых сил и оборонной промышленности. Обсуждался уже готовый проект договора об ограничении стратегических вооружений с американцами. Военные наотрез отказывались идти на уступки американцам, хотя те тоже делали шаги навстречу. Военные утверждали, что проект договора выгоден только американцам. Дискуссия шла пять часов. Дипломаты – за, генералы против.
Наконец Брежнев не выдержал:
– Ну хорошо, мы не пойдём ни на какие уступки, и соглашения не будет. Гонка ядерных вооружений продолжится. Вы можете мне как главнокомандующему Вооружёнными силами страны дать здесь твёрдую гарантию, что мы непременно обгоним Соединённые Штаты и соотношение сил между нами станет более выгодным для нас, чем оно есть сейчас?
Такой гарантии никто из присутствовавших генералов дать не решился.
– Так в чём дело? – с напором сказал Брежнев. – Почему мы должны продолжать истощать нашу экономику, непрерывно наращивая военные расходы?
Перед ХХV съездом партии в Завидове, где Брежневу готовили отчётный доклад, Леонид Ильич вдруг вспомнил Карибский кризис осени 1962 года, когда советское ракетно-ядерное оружие разместили на Кубе, а Вашингтон потребовал его убрать:
– Хрущёв кричал на президиуме ЦК: «Мы попадём ракетой в муху в Вашингтоне!» И Фрол Козлов ему вторил: «Мы держим пистолет у виска американцев!» А что получилось? Позор! И чуть в ядерной войне не оказались. Сколько пришлось потом трудов положить, чтобы поверили, что мы действительно хотим мира. Я искренне хочу мира и ни за что не отступлюсь. Однако не всем эта линия нравится. Не все согласны.
Помощник генерального секретаря Андрей Александров-Агентов возразил:
– Ну что вы, Леонид Ильич. Население страны – двести пятьдесят миллионов, среди них могут быть и несогласные. Стоит ли волноваться по этому поводу?
Брежнев отмахнулся:
– Ты не крути, Андрюша. Ты ведь знаешь, о чём я говорю. Несогласные не там где-то среди двухсот пятидесяти миллионов, а в Кремле. Они не какие-нибудь пропагандисты из обкома, а такие же, как я. Только думают иначе!
Непуганые вожди
Сорок пять лет спустя исчезло понимание, что ядерную войну нельзя выиграть. Никто из мировых лидеров эту формулу не произносит. У власти люди, которые не знают что такое война. Непуганые... Разоружение – презираемое слово. Особенно среди тех, кто заинтересован в гонке вооружений.
Эта опасная ситуация обсуждалась на заседании Международного Люксембургского форума по предотвращению ядерной катастрофы, созданного десять с лишним лет назад Вячеславом Кантором, видной фигурой в общественной жизни Европы. Влияние этой неправительственной организации определяется высоким уровнем её аналитики. К работе форума Вячеслав Кантор привлёк бывших министров обороны и иностранных дел, генералов и академиков, которые констатировали: беспрецедентная гонка ядерных вооружений только начинается.
Ядерный арсенал США составляет 4 тыс. боеголовок. Много это или мало? Роберт Макнамара, министр обороны при президенте Кеннеди, подсчитал, что гарантированное уничтожение – это уничтожение четверти населения страны. Так вот, американские специалисты уверены, что для уничтожения России понадобится 147 боеголовок. А сколько нужно, чтобы покончить с самими Соединёнными Штатами? По американским же подсчётам – всего 124 боеголовки. Российский ядерный арсенал, по американским данным, составляет 4300 боеголовок.
И при этом обе страны вкладывают огромные средства в модернизацию своих ядерных арсеналов. На фоне тотального недоверия и взаимной ненависти.
– Россия и Соединённые Штаты не в состоянии устранить взаимные претензии, – констатировал Вячеслав Кантор.
Когда между великими державами отсутствует доверие, когда нет точной информации о потенциальном противнике, ядерное оружие само по себе ежеминутно рождает опасность. Скажем, появление российского разведывательного корабля неподалёку от американских берегов вызвало бурю в Вашингтоне. «Лучшее, что я мог бы сделать, – это взорвать этот корабль, – заявил Дональд Трамп. – И все сказали бы: «Вот это здорово!».
Война может вспыхнуть в результате случайного запуска одной ракеты. Как поступить главе государства, когда ему сообщают, что другая сторона выпустила ракету, которая летит в сторону его страны? Нанести ответный удар? А вдруг это случайный запуск? А если, напротив, это война? В такой ситуации у главы государства всего лишь несколько минут на размышления.
Иногда кажется, что холодная война – альтернатива войне горячей. Но это не так! Холодная война в любую минуту может перерасти в вооружённый конфликт.