Гетто умирает в бою

Все хотят исправить свою историю. Но поляки первыми приняли закон, который, угрожая тюремным сроком, определяет, что можно говорить о прошлом, а что нельзя.

17 АПРЕЛЯ 1943 года в Варшаву прибыл начальник службы безопасности и полиции группенфюрер СС Юрген Штроп. «Постоянно готов действовать, находчив по форме и существу, способен занять любую должность», – записали в его характеристику после окончания курсов повышения квалификации в концлагере Дахау. Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер поручил ему уничтожить Варшавское гетто.

До войны в Варшаве жили полмиллиона евреев. Ещё 200 тысяч добавилось после начала войны – это были беженцы. В октябре 1940 года всех ещё живых нацисты согнали в гетто – огромный квартал, огороженный высокой кирпичной стеной. Все должны были работать, оккупационный режим неплохо наживался на бесплатной рабочей силе.

Герман Геринг, второй человек в рейхе, отвечавший за экономику, в своём кругу говорил:

– Нам значительно важнее выиграть войну, чем проводить расовую политику.

Но рейхсфюрер СС взял верх над прагматиками, заинтересованными в эксплуатации еврейского труда: работники-евреи ничего не стоили, им не надо было платить.

Эсэсовцы сплоховали

19 апреля группенфюрер Штроп приступил к исполнению приказа Гиммлера. Два батальона войск СС ворвались в гетто. Сопротивления эсэсовцы, разумеется, не ожидали. Уверенные в своей безнаказанности нацисты распевали песню:

Вонзив еврею в горло нож,

Ты скажешь снова – мир хорош!

Но в гетто вспыхнуло восстание, его узники сражались отчаянно. В немцев полетели бутылки с зажигательной смесью, и эсэсовцы отступили. Они привыкли убивать безоружных женщин и детей. Столкнувшись с вооружённым сопротивлением, сплоховали.

«На наши силы, – жаловался в Берлин растерявшийся Штроп, – обрушился точный и хорошо согласованный огневой удар. Стали поступать рапорты о потерях. Бомбы и бутылки с зажигательной смесью останавливали любое продвижение. Пока мы прочёсывали один [end_short_text]блок, они укреплялись в соседнем. В некоторых местах мы вынуждены были применять зенитные орудия. Подземные позиции давали повстанцам возможность быть невидимыми и позволяли им постоянно менять своё местонахождение».

У страха глаза велики! Какой «огневой удар»? Речь шла о плохо вооружённых людях… Варшавские евреи подняли восстание, понимая, что нет ни единого шанса выжить! Но сражались за каждый дом. Противостояли эсэсовским частям, которые использовали бронетехнику и артиллерию, вызвали себе на помощь украинских и литовских националистов… 28 апреля один из участников сопротивления написал в своём завещании: «Еврейское гетто умирает в бою, в пламени, под звуки выстрелов, но без воплей – евреи не кричат от ужаса».

«Акция, – докладывал группенфюрер СС Юрген Штроп в Берлин, – была закончена лишь 16 мая 1943 года в 20:15 взрывом варшавской синагоги».

Погибли в боях семь тысяч защитников гетто и ещё шесть тысяч сгорели заживо, когда эсэсовцы поджигали дома. После войны на суде в Варшаве Юрген Штроп твердил: я выполнял приказ, а то, что было правильным, не может стать неправильным...

Сокамерник рассказывал, что спросил бывшего эсэсовца:

– А вам не кажется, что восставшие в гетто с честью защищали своё человеческое достоинство и честь своего народа?

– Еврей, – убеждённо ответил Штроп, – не человек. У него кровь другая.

Конечно, политика уничтожения целого народа нуждалась в пропагандистском обеспечении – и евреев изображали существами, в которых нет ничего человеческого. Нацистская пропаганда высвободила тщательно скрываемые инстинкты, позволила грабить и убивать. Обычно общество не позволяет уничтожать детей, а тут выяснилось, что это не просто позволено, а даже необходимо! Дело государственной важности!

Толпы поляков собирались поглазеть, как идёт ликвидация гетто. С интересом наблюдали за тем, как с крыш подожжённых эсэсовцами домов падают горящие люди. Если кому-то удавалось вырваться из гетто, варшавяне загоняли евреев назад.

Когда убивают соседей

В Польше принят уникальный закон, который позволит посадить в тюрьму тех, кто обвинит поляков в пособничестве нацистам, назовёт соучастниками уничтожения евреев.

Поляки мужественно сражались с немцами осенью 1939 года, когда другие хотели дружить с Адольфом Гитлером, помогали ему и поздравляли со взятием Варшавы... Многие поляки уходили в Сопротивление и партизанили.

Но невозможно забыть и другое.

Евреи в Варшавском гетто знали, что обречены. Но не опускали руки. Создавали подпольные боевые организации. Где взять оружие? Искали помощи у польского Сопротивления. Но партизаны из Армии Крайовой не стали помогать. Традиционный антисемитизм в войну стал ещё сильнее.

Не по этой ли причине практически все лагеря уничтожения были устроены на территории Польши? Не потому ли, что немцы знали, что поляки в массе своей возражать не станут? Они жили рядом с лагерями смерти. Видели нескончаемые клубы дыма, поднимавшиеся в небеса. Явственно ощущался запах горящего человеческого мяса. Что чувствовали свидетели террора? За малым исключением оставались равнодушны. Или даже были благодарны эсэсовцам:

– Евреи сами во всём виноваты. Разве они не были богатыми? Разве они не контролировали весь капитал? Разве они не эксплуатировали нас?

Даже верующие, набожные люди видели в нацистах инструмент, избавивший мир от «народа, распявшего Христа». Вполголоса говорили друг другу:

– После войны поставим памятник Адольфу за то, что он нас избавил от этих.

В июле 1941 года в деревне Едвабне в Белостокской области поляки по собственной инициативе – без немцев! – убили полторы тысячи евреев. В 2001 году президент Польши Александр Квасьневский извинился за это преступление. Если бы он сказал это сейчас, то по новому закону, принятому в Польше, его бы могли посадить.

Польша – не единственная страна, которая пытается улучшить свою историю, вычёркивая из неё мрачные страницы, связанные с эпохой нацизма. Историю хочется сделать более приятной. Знакомые и понятные нам мотивы. В Восточной Европе это привычное дело. Историю десятилетиями определяла идеология. Ныне это результат и следствие подъёма национализма.

«Авторы закона хотят показать избирателям, что Польша поднимается с колен, – говорит Адам Михник, один из виднейших в прошлом деятелей «Солидарности», депутат сейма, самый известный польский публицист и редактор «Газеты выборчей». – Но всё это невероятно подстегнуло ненависть к евреям, какой я не припомню с 1968 года».

В послевоенной Польше осталось совсем немного евреев. Но и они раздражали. После шестидневной войны 1967 года, когда Израиль разгромил арабские армии, польское руководство во главе с первым секретарём ЦК ПОРП Владиславом Гомулкой – под предлогом борьбы с сионизмом выдавило из страны всех евреев – примерно 13 тысяч человек. А ненависть осталась. В Польше существует антисемитизм без евреев.

Антисемитизм как симптом

Только что обнародованы результаты исследования антисемитизма и расизма, проводимого Центром Кантора по изучению современного европейского еврейства. Занимаются этим учёные Тель-Авивского университета, которые каждый год после кропотливого анализа представляют итоговый доклад. Этой важной работой уже много лет руководит президент Европейского еврейского конгресса Вячеслав Кантор.

Итоги работы десятков специалистов: впервые после Второй мировой войны антисемитизм становится обыденным и общепринятым явлением. Само слово «еврей» вновь стало ругательством. Евреи боятся признаваться, что они евреи. После Второй мировой европейцы считали своим долгом бороться против антисемитизма, сознавая его опасность. А сейчас в Европе евреи не чувствуют себя в безопасности. Быть евреем – жить, словно в осаждённой крепости, объяснять детям: мы другие, поэтому на нас могут напасть...

Вячеслав Кантор, известный своей неустанной борьбой против национализма и неонацизма, говорил о новом лице антисемитизма:

– Расистские и антисемитские партии получают места в парламентах и правительствах. Ультраправые и ультралевые делают из евреев козлов отпущения.

Никогда ещё с послевоенных времён национализм и ксенофобия не были так привлекательны для избирателя. По всей Европе избиратели голосуют за политиков, проповедующих откровенно антисемитские взгляды. И это легитимизирует антисемитизм. Антисемитизм нынче в законе. Партии приходят к власти под антисемитскими лозунгами, как это произошло в Венгрии. Звучат откровенно фашистские высказывания, ещё недавно немыслимые на европейском пространстве.

Вячеслав Кантор сформулировал ключевой пункт: антисемитизм – это проблема не одних только евреев. Это симптом общей беды. Евреи – лишь первые жертвы и религиозной, и расовой нетерпимости, которая охватывает Европу. Антисемитизм – часть мировоззрения, которое ведёт к диктатуре и войне. Нацисты начали с евреев. И многим казалось: нас это не касается. А потом нацисты стали уничтожать и другие народы, оккупировали полконтинента. И чтобы остановить нацистов, пришлось вести долгую кровавую войну... Вот почему борьба против антисемитизма необходима для сохранения мирной и демократической Европы.