Как Менделеев мирил юлианский и григорианский календари

С 14 февраля 1918 года Россия перешла на новый календарный стиль. Эта грандиозная перемена в жизни страны была проведена в жизнь декретом Совнаркома от 26 января (8 февраля) 1918.

В этот день декрет был подписан Председателем Совнаркома В. Ульяновым (Лениным), а был принят этот нормативно-правовой акт новой, большевистской власти двумя днями ранее – 24 января (6 февраля) 1918 года. Без всяких околичностей декрет предписывал: «Первый день после 31 января сего года считать не 1-м февраля, а 14 февраля, второй день – считать 15-м и т. д.». Тем самым в советской России водилось новое летоисчисление, в буквальном смысле слова разрывавшее связь во времени с прежней, царской Россией.

То была логика революции – разорвать связь со «старым миром», первой подала в том пример Французская революция, объявившая о начале новой эры с 1792 года. Новая революционная эра решительно отменяла христианское летоисчисление, «новый» новый год отсчитывала со дня осеннего равноденствия, а сам год ровно делила на 12 месяцев во 30 дней. Христианские недели также отменялись, вместо них вводились декады, дни декад назывались просто по номерам – от первого «примиди» от десятого «декади». А вот месяцы, хоть и сохранялись числом двенадцать, но именовались революционно и более «естественно». Осенью это, например, были вандемьер – месяц сбора винограда и брюмер – месяц туманов, зимой, к примеру, нивоз – месяц снега и плювиоз – месяц дождя, весной жерминаль – месяц прорастания и флореаль – месяц цветения, а летом термидор – месяц жары и фрюктидор – месяц плодов соответственно.

Русская революция, хотя и действовала с оглядкой на французскую, однако в календарном вопросе повела себя более аккуратно. Обратим внимание на название декрета Совнаркома – «О введении в Российской республике западноевропейского календаря». Западноевропейского значит григорианского, вовсе не революционного и не республиканского, а того календаря, по которому жила к тому времени практически вся Европа. Мотивировка перехода на «новый стиль» была такова: «В целях установления в России одинакового почти со всеми культурными народами исчисления времени». Возможно, что желание слиться в едином летоисчислении с «культурными народами» было продиктовано далекоидущей стратегией мировой революции.

Примечательно, что сам декрет Совнаркома о переходе на западноевропейский календарь был разработан и принят действительно «большевистскими темпами». Впервые большевики заговорили о необходимости календарной реформы уже на одном из самых ранних заседаний Совнаркома 16 ноября (или 29-го по новому стилю) 1917 года. А 23 января (т.е. 5 февраля) 1918 года была образована комиссия для рассмотрения двух проектов реформы. Первый проект предусматривал постепенный переход к григорианскому календарю, таким образом каждый год убавлялся бы на сутки. Но поскольку к тому времени разница между юлианским календарем, по которому жила Россия, и григорианским, по которому жили «культурные народы», составляла 13 дней, то полный переход на новый стиль растянулся бы на 13 лет. Второй проект был более радикален и предполагал одномоментный переход на григорианский календарь. За него-то и высказался Ленин, что, по-видимому, и решило вопрос. Итак, проекты была предложены комиссии Совнаркома 23 января, а решение было принято уже на следующий день. Таким образом, 23 января становилось 5 февраля, а 24 января – 6 февраля, но с 1 февраля, которое теперь объявлялось 14-м.

Обратим внимание еще на одно примечательный параллелизм в действиях большевистского правительства. Буквально одновременно с декретом о календарной реформе Совнарком разрабатывал еще один декрет «О свободе совести, церковных и религиозных обществах». На заседании большевистского правительства проект этого декрета был предложен 20 января (2 февраля) 1918 года и в тот же день утвержден с учетом поправок и дополнений, сделанных Лениным. А 26 января (то есть 8 февраля) декрет о новой религиозной политике появился в официальной печати над названием «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». Новое название документа говорило само за себя: Церковь, прежде всего православная, отделялась от всех форм государственной, а по сути и общественной жизни, в том числе и прежде всего от школы. Церковные и религиозные общества лишались прав на владение собственностью и прав юридического лица. Это был мощный удар прежде всего по Православной церкви, по ее социальному и экономическому положению. Декрет «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» окончательно ломал вековой порядок вещей, согласно которому православие являлось господствующим исповеданием и служило религиозным фундаментом Российской империи. А в интересующем нас вопросе о календарной реформе Православная российская церковь также была своеобразным фундаментом, вернее, главным оплотом сопротивления переходу на новый стиль.

Календарная проблема становилась предметом обсуждения в русских научных и правительственных кругах XIX века довольно часто. При этом «новый стиль» по григорианскому календарю параллельно со старым употреблялся русскими корреспондентами в дипломатической, научной и деловой переписке. По закону от 4 июня 1899 года при всяких сделках стало возможным применять в Российской империи с 1 января 1900 года «международные» метрические меры «наравне с основными российским мерами». В том чисел и счет времени, включая календарь.

В том же, 1899 году, при Русском астрономическом обществе была создана Комиссия по вопросу о реформе календаря в России. В итоге комиссия единогласно приняла решение «отклонить все предложения о введении в России григорианского календаря» с такими обоснованиями. Во-первых, ходатайство Императорской Академии наук о введении в России григорианского календаря было отклонено императором Николаем I еще в 1830 году. Во-вторых, «православными государствами и всем православным населением Востока и Запада отвергались попытки представителей католицизма ввести в России григорианский календарь». Действительно, в 1830 году Академия наук выступила с инициативой о введении в России нового стиля. Однако тогдашний министр народного просвещения князь К.А. Ливен дал резко отрицательный отзыв на этот проект. В докладе императору Николаю I Ливен охарактеризовал реформу календаря как дело «несвоевременное, недолжное, могущее произвести нежелательные волнения и смущения умов». А в том, что касалось попыток «представителей католицизма» навязать в России григорианский календарь, то здесь речь шла прежде всего о бурной деятельности итальянского священника Чезаре Тондини де Кваренги. Проникнувшись идеей соединения Католической и Православной церквей, он подобрал ключ к решению этой проблемы – календарный вопрос. С завидной энергией Тондини мобилизовал свои многочисленные связи в научных, деловых и правительственных кругах для пропаганды дела унификации календаря по григорианскому образцу. Особое внимание итальянский священник уделял России: он даже приезжал в Петербург, где в 1893 и 1896 году лично встречался по этому вопросу с обер-прокурором Святейшего синода К.П. Победоносцевым и представителями Православной церкви. Однако заручиться поддержкой Русской церкви и подготовить благоприятную почву для введения григорианского календаря в России Тондини не удалось: реакция Победоносцева была, понятное дело, настороженно-отрицательной. Что и отразилось впоследствии на выводах комиссии 1899 года.

Но не только инициативным католикам дала отпор Русская церковь в попытках навязать России «папистский» календарь. В 1902 году Константинопольский патриарх Иоаким III, выступил перед православным миром с инициативой рассмотрения насущных реформ. Одна из возможных тем в области церковных реформ  в послании Константинопольского патриарха была обозначена четко, но довольно аккуратно: «возможность или невозможность изменения и более точного определения господствующего в Православных Церквах календаря». Ответ Русской церкви от лица Святейшего синода был уклончиво-негативный: «мы, со своей стороны, стояли бы за сохранение в церковной практике юлианского календаря, допуская в крайнем случае лишь формальные перемены касательно Новолетия и переименования чисел».     

Рассматривался вопрос о возможности реформы календаря на Поместном соборе Православной российской церкви 1917-1918 годов. Причем церковная дискуссия шла уже после принятия большевистского декрета о введении в Российской республике западноевропейского календаря. В итоге соборные комиссии постановили: «в течение 1918 года Церковь в своем обиходе будет руководствоваться старым стилем». А член собора от Петроградской епархии М.А. Семенов высказался так: «Я полагал бы, что не следует обращать никакого внимания на декреты большевиков и никак на них реагировать. Я знаю, так очень многие поступают». И по сей день отношение Русской православной церкви к светскому «новому стилю» остается схожей с позицией М.А. Семенова, но уже без всяких ссылок на большевиков.

Но вот, что еще интересно. Комиссия по вопросу о реформе календаря 1899 года дала не только негативную реакцию на попытки введения григорианского календаря. У нее было и собственное предложение «не стесняясь выбором реформы, остановиться на той, которая совмещала бы в себе идею истины и возможной точности, как научной, так и исторической, применительно к христианскому летосчислению в России». Активный член этой комиссии, великий русский ученый Д.И. Менделеев отстаивал тогда «русский стиль» летоисчисления, основанный на вычислениях астронома из Дерптского университета И.Г. Медлера. Менделеев оттаивал корректирующую схему, которая предполагала пропустить около 1900 года 14, а не 13 дней, а затем каждые 128 лет исключать из счета високосы. Эта коррекция, по мнению русского ученого, обеспечивала бы высокую точность и позволила бы исправить как отставание юлианского календаря, так и недостатки григорианского. «Приняв его, Россия будет одним днем впереди Запада и, что важнее, ближе всех к истине», – считал русский ученый и патриот. «Если примем мы, – они (западноевропейцы), уверен, догонят… А тогда они примут наш – верный стиль».

Напоследок такой вопрос. Что было бы, если в своей календарной реформе 1918 года большевики последовали совету Менделеева? Тогда бы они смогли не просто установить в России «одинаковое почти со всеми культурными народами исчисление времени». Советская Россия оказалась бы впереди планеты всей на один день. И возглавила бы всемирную революцию во времени и в пространстве.

 Александр Пыжиков, доктор исторических наук РАНХ и ГС