«Киев. Родители Шуры, 12 лет, бежавшего на войну, умоляют вернуться…». «Вильно. Скрылся из дому с целью попасть в действующую армию гимназист 3-го класса Всеволод Чудинович…». «Тула. Пропал мальчик, Федот Макеев, 10 лет. Рост средний, полный, волосы светлые, глаза синие. Нет верхнего зуба. Хочет стать героем»…
Бежавшие на грозу
Сто лет назад, в годы Первой мировой, подобные объявления появлялись в газетах постоянно. Дети бежали на войну – это было явление повседневное. Прятались в идущих на фронт эшелонах, упрашивали солдат из отправляемых частей взять с собой. Сколько таких маленьких беглецов было – точную цифру никто не назовёт, но ясно, что счёт на многие тысячи. Большинство ловили по дороге, однако многие добирались – и дальше зачислялись в действующую армию.
Сегодня дети – солдаты Первой мировой – забыты. Но в рамках IV Международной научно-практической конференции «1914 год: от мира к войне. Взгляд спустя столетие» (главный организатор – Академия МНЭПУ, «АН» №46-2014) был показан документальный фильм «До войны я был маленьким», им посвящённый.
А дальше автор в замешательстве. Я-то фильм видел – а вы? Спросил режиссёра картины Дениса Федорина, где картина показывалась, – он развёл руками: понятия не имею. Вроде, говорит, шла на «Культуре», ещё где-то. Сегодня студии готовят продукт и предлагают его телеканалам, а кто купил и показал – этого режиссёр может не знать.
Но, во-первых, возможно, ещё где и покажут – так что следите за телепрограммой. Во-вторых, фильм выложен в Интернете. Потому мы просто упомянем, что режиссёры картины – Д. Федорин и А. Булгакова, автор дикторского текста – О. Агишев, продюсер – Н. Желтухина, снята лента в 2006-м на студии «РИСК-ФИЛЬМ», – и поговорим про другое. Темой детей – солдат Первой мировой – даже профессиональные историки занимались мало. Денису же в неё пришлось погрузиться: лезть в архивы, поднимать литературу. Волей-неволей стал знатоком темы. Как к знатоку «АН» к нему и обратились – поскольку что-то в фильм вошло, а что-то не вошло.
Вторая Отечественная
Здесь тот случай, когда у явления две стороны – парадная и непарадная. Сначала – о парадной. Давайте вспомним, что разочарование в войне наступило потом. А на первых порах она вызвала в России невиданный (и искренний!) всплеск энтузиазма. Её называли «Второй Отечественной» (по аналогии с 1812 годом), было единение народа, поток добровольцев на призывные пункты, совместные молебны о даровании победы представителей разных религий… Это настроения взрослых – что уж говорить про детей! Да, у мальчишек всё накладывалось на извечную пацанскую тягу к приключениям, восприятие войны как игры в «войнушку». Но не в меньшей степени двигал ими благородный и прекрасный порыв.
Добавим: свои такие же «маленькие солдаты» были и в германской армии, и в австрийской, и во французской… Просто в русской их оказалось больше всего.
Само присутствие детей на передовой, разумеется, не приветствовалось. Но, судя по тому, сколько их было, смотрели на это дело часто сквозь пальцы. Ладно уж, раз добрался – дадим тебе форму, зачислим на довольствие, возьмём каким-нибудь ординарцем, посыльным, подносчиком патронов… а то и в разведке сгодишься... Правда, со временем маленьких солдат всё-таки начали мало-помалу по возможности отправлять в тыл. Специальные общежития для них под патронажем великой княгини Елизаветы Фёдоровны были развёрнуты в Петрограде, Москве, Киеве, Минске… Каждый новоприбывший писал, так сказать, развёрнутый отчёт – кто он, откуда, где воевал, как думает жить дальше (а неграмотные просто рассказывали и записывали за ними). Эти записи и легли в основу текста фильма.
«…И я – без ног»
Но заметим и другое.
Вообще-то это взрослым положено защищать детей – а не наоборот. То есть ребёнок на фронте – само по себе явление ненормальное.
Разница между «войнушкой» и подлинной войной познавалась быстро и страшно. И когда с экрана звучит детским голосом признание вроде «Из роты нас осталось девять и я – без ног» – становится не по себе...
Но даже если говорить о тех, кто до фронта не добежал. Сколько было из-за ребячьих побегов домашних трагедий! («Феденька, вернись, бабушка плачет»… «Мама заболела» – это из газетных объявлений.) А проблемы у полиции, жандармов, железнодорожников? Беглецов ведь – строжайший приказ! – надо было ловить, отправлять домой, до отправки где-то содержать, кормить, доставлять родным. Отвлекались силы, время. В Государственной думе, например, обсуждался, казалось бы, частный вопрос: как пойманных детей везти обратно? Характерно, замечает Денис, что его поднял известный тогда общественный деятель, писатель, военный юрист, генерал А. Жиркевич – когда выяснилось, что юных романтиков нередко просто подсаживают в транспорты, перевозящие уголовников.
При этом давайте какие-то вещи договаривать до конца. Дети бывают разные. Иногда – замечательные, а иногда… Денис привёл мемуарный отзыв тогдашнего фронтовика о встреченном на передовой мальчишке: «На войне он стал героем, а без неё вырос бы бандитом». В общежитиях для беглецов такие пацаны устанавливали порядки сродни дедовщине (тем более кормили несытно, что тоже озлобляло). Правда, отметим, к юным георгиевским кавалерам там подчёркнуто уважительно относилась любая шпана.
А потом мальчишки вырастали…
Кое-кто из юных солдат Первой мировой (или тех, кто просто пытался бежать на фронт) с годами стали людьми известными. Например, Всеволод Вишневский – драматург, автор «Оптимистической трагедии», кинорежиссёры Иван Пырьев и Сергей Васильев (один из создателей «Чапаева»). Родион Малиновский тогда вступил в армию в 15 лет, приписав годы, – он закончил дни советским маршалом, министром обороны СССР. Или Аркадий Гайдар – в 10 лет, заскучав по находившемуся на войне отцу, решил его проведать, удрал на фронт (перехватили по пути, сняли с поезда)… Мы называем людей из «красной» российской истории. Денис Федорин в нашем разговоре добавил имена из истории «белой»: юного князя Амилахвари, Збигнева Компельского – он потом был в эмигрантском РОВСе и погиб в Испании, воюя у Франко...
Ваня Солнцев Первой мировой
В нашей справке мы вспоминаем некоторых юных бойцов Первой мировой. Заметим: Сева Вишневский имел за храбрость Георгиевский крест и две Георгиевские медали, у Вани Пырьева было два креста (оба мальчика убежали на фронт в 14 лет). Можно привести немало других примеров. Подростки вообще отличные солдаты, в этом возрасте мозги устроены иначе. Хотя – Боже, Боже! – сколько этих ребят погибло, сколько осталось калеками!
Тема детей на войне в нашей литературе была замечательно раскрыта позже – в книгах о Великой Отечественной, таких как «Сын полка» В. Катаева, «Иван» В. Богомолова (по этому рассказу А. Тарковский снял своё пронзительное «Иваново детство»). Но интересно, как всё перекликается. Скажем, в «Иване» есть подробность: маленький разведчик, вернувшись к нашим, перебирает как бы случайный мусор из карманов – хвоинки, былинки… Но число травинок – количество вагонов во вражеском эшелоне, каждая сосновая иголка означает пулемёт на чужом объекте. Приём, которым уже в Первую мировую пользовались маленькие лазутчики с обеих сторон. Причём, уточняет Денис, придумала его именно австрийская разведка, засылая в русские тылы с заданием «посмотри – расскажешь» детей из местного населения. Такие же дети-разведчики были и у нас: например, в партизанском отряде есаула Шкуро (будущего белого генерала) – мальчик-белорус Антось, австрийцы его повесили за «шпионство в пользу русских».
Про «Сына полка» тоже любопытно. Действие катаевской повести происходит в Великую Отечественную. Понятно, что история Вани Солнцева, которого война оставила сиротой и который после долгих скитаний прибился к артиллерийской батарее, типична для тех лет. Но когда-то, заметил собеседник «АН», такого же «сына полка» подпоручик-фронтовик Катаев встретил на Первой мировой. И описал в одном из ранних рассказов.
Взрослая вина
Дальше в нашей истории был 1917 год. Что тогда случилось – известно. На фоне всеобщего драпа с передовой Временное правительство начало в укор армии формировать ударные «отряды смерти» из добровольцев, готовых сражаться, несмотря ни на что. В «ударники» тогда записалось довольно много мальчишек. Наш собеседник считает это «вторым потоком». Третий – уже после Октября. Свои юные солдаты были и у красных, и у белых – как «нового призыва», так и из бывших «беглецов на фронт» Первой мировой (тот же Вишневский стал революционным матросом, потом пулемётчиком в Первой конной). Что определяло выбор? Денис пожимает плечами: обычно мальчишки просто шли за конкретными взрослыми, которым доверяли.
…Я смотрел фильм, говорил с его режиссёром – и странная мысль лезла в голову. Хроники раннего Средневековья зафиксировали такой эпизод. В 1212 году словно поветрие прошло по Европе – тысячи мальчишек и девчонок, решив, что раз у взрослых рыцарей-крестоносцев никак не получается освободить Иерусалим, они добудут Святой Город сами. Как? Да очень просто! Своей верой, своей общей пламенной молитвой под иерусалимскими стенами. Надо только добраться до Палестины. И началось то, что потом назвали Крестовым походом детей – бежали из домов и малышня, и подростки, взвинченные детские толпы через горы и долины валили в Марсель, где ежедневно молились, чтобы море расступилось и путь продолжился. Кончилось всё печально: какие-то подонки убедили детей сесть на корабли, завезли в Алжир и продали в рабство. Так несчастные и сгинули.
Другие времена, другой сюжет – уместны ли параллели? Но ведь наши герои тоже думали о том, что без них взрослым не достичь Великой цели, тоже рвались впрячься в лямку, подставить плечо. Но и цель оказалась призрачной, и участь нередко трагичной.
И сегодня с особым щемящим чувством вглядываешься в лица мальчишек в солдатской форме с Георгиевскими крестами на груди.