Как отменяли зловещую 58-ю статью

25 декабря 1958 года были приняты Основы уголовного законодательства СССР и союзных республик 1958 года. А с 1 января 1961 года в стране начал действовать новый Уголовный кодекс. Кстати, в том же самом 1961 году в ночь с 31 октября на 1 ноября из Мавзолея на Красной площади было вынесено тело Сталина и погребено в могиле у Кремлевской стены.

Жизнь в СССР обретала послесталинский формат – политически, символически и даже юридически. В юридическом плане это нашло свое выражение прежде всего в изъятии из УК РСФСР зловещей 58-й статьи. В Уголовном кодексе эта статья открывала «особенную часть» и содержала квалификацию «контрреволюционных преступлений».

Напомним ее общую часть (ст. 58-1) в редакции 1938 года:

«Контрреволюционным признается всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению власти рабоче-крестьянских советов и избранных ими, на основании Конституции Союза ССР и конституций союзных республик, рабоче-крестьянских правительств Союза ССР, союзных и автономных республик или к подрыву или ослаблению внешней безопасности Союза ССР и основных хозяйственных, политических и национальных завоеваний пролетарской революции.

В силу международной солидарности интересов всех трудящихся такие же действия признаются контрреволюционными и тогда, когда они направлены на всякое другое государство трудящихся, хотя бы и не входящее в Союз ССР».

А появилась эта статья в советском уголовном законодательстве еще в 1922 году. И звучала она так:

«Организация в контрреволюционных целях вооруженных восстаний или вторжения на советскую территорию вооруженных отрядов или банд, а равно участие во всякой попытке в тех же целях захватить власть в центре и на местах или насильственно отторгнуть от РСФСР какую-либо часть ее территории, или расторгнуть заключенные ею договоры, карается – высшей мерой наказания и конфискацией всего имущества, с допущением при смягчающих обстоятельствах понижения наказания до лишения свободы на срок не ниже пяти лет со строгой изоляцией и конфискацией всего имущества.

При установлении судом неосведомленности участника о конечных целях означенного в сей статье преступления, участие в нем карается – лишением свободы на срок не ниже трех лет».

Инициатором введения этой статьи был В.И. Ленин. Свою мотивацию он изложил очень ясно и откровенно:

«Суд должен не устранить террор; обещать это было бы самообманом или обманом, а обосновать и узаконить его принципиально, ясно, без фальши и без прикрас. Формулировать надо как можно шире, ибо только революционное правосознание и революционная совесть поставят условия применения на деле, более или менее широкого».

Называя в дальнейшем 58-ую статью «террористической» мы лишь подчеркиваем ее историческую связь с политикой государственного «революционного» террора.

Позднее 58-ая статья претерпела несколько редакций – в 1926, 1928 и 1934 году. Эти изменения полностью соответствовали ленинским заветам – «формулировать как можно шире» и по сути отражали те перемены, которые вносила в жизнь страны логика государственного террора. В результате статья обрела сложную структуру – статьи 58-1, 58-1а – 58-1г, 58-2 – 58-14, и после добавлений 1937 года содержала 17 самостоятельных статей. В них уже говорилось о «пропаганде или агитации, содержащих призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти» (58-10), о «недонесении о достоверно известном, готовящемся или совершенном контрреволюционном преступлении» (58-12), об активной борьбе против революционного движения при царском строе (58-13), о контрреволюционном саботаже (58-14).

Устранение этой статьи из основ уголовного законодательства СССР в 1958 шло под лозунгом «укрепления и дальнейшего развития социалистической законности». Это был «курс XX съезда КПСС», направленный «на преодоление культа личности Сталина и его вредных последствий, на восстановление ленинских норм партийной жизни, а также на усиление контроля партии за деятельностью органов безопасности, суда, следствия и прокуратуры».

Парадокс в нашем случае заключается в том, что устранение 58-ой статьи, введенной в УК по настоянию Ленина, в интерпретации Хрущева как раз и означало «восстановление ленинских норм» и «укрепление социалистической законности».

При этом в аргументации Хрущева «логика террора» не была отменена окончательно. Был только сужен ее размах и снижена риторика. В отчетном докладе XX съезду КПСС Никита Сергеевич отметил: «Опыт показывает, что малейшее ослабление социалистической законности враги Советского государства пытаются использовать для своей подлой, подрывной работы». Страна по-прежнему мыслилась de facto на положении «осажденной крепости», поэтому «контрреволюционные преступления» по сути не отменялись, но должны была пройти через своего рода «ребрендинг».

Новый уголовный кодекс 1960 года содержал главу «Государственные преступления», статьи с 64-й по 88-ю описывали «особо опасные государственные преступления» – измена родине, шпионаж, террористический акт, применение биологического оружия и т. д., а также «иные государственные преступления» – нарушение равноправия граждан по признаку расы, национальности или отношения к религии, разглашение государственной тайны, передачу иностранным организациям сведений, составляющих служебную тайну, бандитизм и т. д.

Основной «внутриполитической» статьей была 70-я:

«Агитация или пропаганда, проводимая в целях подрыва или ослабления Советской власти либо совершения отдельных особо опасных государственных преступлений, распространение в тех же целях клеветнических измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, а равно распространение либо изготовление или хранение в тех же целях литературы такого же содержания». Наказание – лишение свободы на срок от шести месяцев до семи лет или ссылкой на срок от двух до пяти лет.

Но при этом «политическая часть» УК была дополнена статьей 190-1:

«Систематическое распространение в устной форме заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, а равно изготовление или распространение в письменной, печатной или иной форме произведений такого же содержания». Наказание в этом случае была предусмотрено «лишением свободы на срок до трех лет, или исправительными работами на срок до одного года, или штрафом до ста рублей». Конечно, о высшей мере наказания в данном случае речи уже не шло, «вышка» светила за измену родине, шпионаж и террористический акт.

Последние реликты ленинско-сталинской 58 статьи – 70-ая и 191.1 – были отменены указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 11.09.1989 года. Получается, что только в этом «перестроечном» году окончательно перестала действовать большевистская «логика террора».

Но вот, что еще важно. Террористическая 58-ая статья неразрывно связана с таким понятием как «враг народа». Ни в одном советском уголовном кодексе такого понятия не было, однако оно присутствовало в основном законе страны – «сталинской» конституции 1936 года. В второй части 131 статьи читаем: «Лица, покушающиеся на общественную, социалистическую собственность, являются врагами народа». Конституционный статус врагов народа был подтвержден и редакцией основного закона страны от 9 июля 1975 года.

Формально советское законодательство распрощалось с «врагами народа» только в 1977 году с принятием «брежневской» конституции. Но осадок, как говориться, остался. Исторический осадок. Попробуем разобраться.

Политическая номинация «враг народа» не была, конечно, изобретением советского периода, хотя именно большевики активно внедряли ее в официальную риторику, начиная с августа 1917 года. Hostis publicus, «враг общества», и hostis populi Romani, «враг римского народа», – так именовались враги народа в Древнем Риме. Термин этот относился к области права, но мотивации и процедуры его применения были преимущественно политическими. Во времена республики решение о присвоении этого малопочетного титула принимали римские сенаторы, а получивший такую «статью» римский гражданин объявлялся вне закона и по сути подлежал уничтожению. Hostis publicus становится разменной картой в политических играх времен Римской империи. Так, например, сначала Римский сенат объявил «врагом общества» Гальбу, наместника провинции Тарраконская Испания, поднявшего восстание против императора Нерона, а затем и самого Нерона. Гальбу при этом сенат провозгласил императором. Позднее соперничество между Западной и Восточной частями Римской империи вылилось в острый политический конфликт. И в 397 году Константинопольский сенат объявил hostis publicus регента Западной империи Флавия Стилихона, а Римский сенат предпринял симметричное действие по отношению к его восточному сопернику – Гильдону. Гильдон проиграл и покончил с собой. Как и «враг народа» Нерон, кстати.

Воскресили античную славу врагов народа французские якобинцы. В новом контексте «враг народа» означал «враг революции». В правовом поле революционного законодательства этот термин появился благодаря «Закону о Революционном трибунале» от 10 июня 1794 года.

Именно этот закон положил начало Большому террору – массовой волне репрессий времен Французской революции. 5-ая статья этого закона давала краткое определение «врагов народа» – это те, кто силой или хитростью стремится «уничтожить общественную свободу», а 6-ая статья давала подробную номенклатуру таких врагов. Это и те, кто намерен изменить существующий строй, и виновные в военной измене, и саботажники, и те, кто обвинялся в содействии преступным замыслам или в недонесении на них, и те, кто распространял информацию, способную вызвать «упадок духа» нации, или дезинформацию с целью вызвать беспорядки и раскол в обществе и т.д. Всего 10 позиций. За все преступления, назначенные врагам народа, 7-ая статья закона определяла единственный вид наказания – смертную казнь. Однако уже 28 июля того же, 1794 года, главные инициаторы принятия этого закона – Максимилиан Робеспьер и Жорж Кутон были казнены как «враги Республики» под аплодисменты толпы. А через пять дней, 1 августа, «Закон о Революционном трибунале» был отменен.

Однако у революций не может не быть врагов. Из французского наследия необходимость в них вместе с соответствующим юридическим понятием была унаследована пришедшими к власти в 1917 году русскими революционерами. И когда в сентябре 1918 года настала очередь «красного террора», то из политической риторики враги перешли в практическую сферу, т.е. подлежали выявлению и уничтожению. Против них и была введена в уголовный кодекс 58-ая статья, а с годами, следуя ленинским принципам, эта норма государственного терроризма формулировалась все шире и шире...

Александр Пыжиков, доктор исторических наук РАНХ и ГС