В 1921 г. бывший белый генерал вернулся в советскую Россию, был амнистирован, учил здесь советских командиров, пока в 1929-м не пал от пули человека, мстившего за расстрелянного в Гражданскую брата.
«Человек войны» без войны
Основные сведения о Слащёве мы привели в нашей справке. Вы поняли: типичный «человек войны». Но война кончилась, белые ушли в эмиграцию, и то, чем «генерал Яша» был славен: полководческий дар, отвага, – уже никому не требовалось. Он скандально разругался с Врангелем, суд чести выгнал его «из рядов».
Часто пишут, что Слащёв в Константинополе прозябал, пил – да, так. Хотя вообще-то ему поначалу купили птичник: разводи кур, индеек, хоть голодать не будешь. Но Слащёв не мог, не умел и не хотел разводить кур! Предпочёл гордо опускаться.
Тогда-то чекисты и провели операцию по переманиванию его в советскую Россию (курировали лично Дзержинский и Троцкий). В 1921-м Слащёв вернулся и призвал бывших соратников сделать то же самое. Кое-кто решился. С точки зрения красных спецслужб – удачный ход по разложению противника. С точки зрения самого генерала…
Он-то полагал, что получит под начало какую-нибудь часть! А «возвращенцев» к армии на дух не подпускали, держали в грузчиках, пожарных. Единицам дозволили военно-преподавательскую работу. Сам Слащёв стал читать курс тактики на курсах «Выстрел».
Читал блестяще – это вспоминал, скажем, тогдашний курсант, а потом крупный советский военачальник П. Батов. Но право «дышать русским воздухом» (мечта эмигранта!) пришлось покупать не только ценой публичного покаяния. Слащёв стал осведомителем ОГПУ. Уже в наше время В. Шенталинский нашёл в архивах и процитировал в своей книге «Донос на Сократа» его, например, отчёт о посещении клуба толстовцев. У тех, на кого показал, прошли обыски, людей потащили на Лубянку.
Со второй половины 1920-х ОГПУ затеяло дело «Весна» – «разработку» военспецов из бывших офицеров (задумывался процесс вроде «Промпартии», почему отказались – отдельная тема). Слащёва взяли под «колпак». Однако, как пишет хорошо знающий тему историк Я. Тинченко, его ни на чём не могли подловить! Разве что пьянки – но и на них ничего «такого» не говорилось. Хотели пришить спаивание молодых красных командиров, да спохватились – будет верх идиотизма! Может, посадили бы и так, но тут-то Яков Александрович был убит.
Донесение Сталину
Следующие документы мы, чуть сокращая, процитируем по журналу «Источник» №2-1996 года.Время написания – на позднее 25 июня 1929 г. (через полгода после происшествия).
«ЦК ВКП(б) – тов. СТАЛИНУ. 11 января 1929 года на своей квартире (в здании военной школы «Выстрел») 3 выстрелами из револьвера системы «парабеллюм» был убит б.белый генерал Я.А. СЛАЩЁВ, вернувшийся из эмиграции, амнистированный Советским правительством и состоявший (…) преподавателем военной школы «Выстрел». Убийство совершено гр. КОЛЛЕНБЕРГ Лазарем Львовичем, 24 лет, уроженцем гор. Николаева, беспартийным, командиром запаса Красной армии. Мотивом (…) явился расстрел в 1919 г. белыми брата Л.Л. КОЛЛЕНБЕРГ – Григория Львовича КОЛЛЕНБЕРГ, работавшего в подполье гор. Николаева. (…) Установлено, что Григорий (Герш) КОЛЛЕНБЕРГ, член комсомола, (…) действительно значится в списках расстрелянных б.генералом Слащёвым 20 ноября 1919 г. Психиатрической экспертизой Л.Л. КОЛЛЕНБЕРГ установлено, что последний страдает тяжёлым расстройством нервной системы, и в отношении совершённого преступления его надлежит считать невменяемым. (…) Мы полагаем дело КОЛЛЕНБЕРГ Л.Л. прекратить, освободив его из-под стражи. Зам. пред ОГПУ Г. Ягода».
К этому документу прилагался акт экспертизы.
«Мы, нижеподписавшиеся свидетельствовали 29 апреля 29 года (…) гр-на КОЛЛЕНБЕРГ Лазаря Львовича, (…) причём оказалось, что в настоящее время он обнаруживает черты изуродованности характера (психопатии), которые могут быть очерчены в виде настойчивости, упорства, эгоцентризма, наклонности к застреванию на определённых впечатлениях, имеющих для него решающий характер, особой привязанности к семье в виде ограничения круга социальных симпатий семейными. Наряду с этим следует отметить некоторую бедность и ограниченность интеллектуальной жизни исследуемого. У таких лиц определённые внешние впечатления (…) заполняют всю личность, ауфективно её подчиняя этой навязчивой идее. В таком именно состоянии и совершено инкриминируемое КОЛЛЕНБЕРГУ деяние, и это состояние следует расценивать как болезненное. А потому гр. КОЛЛЕНБЕРГ следует считать невменяемым в отношении содеянного. Профессора Ганнушкин, Гиляровский, Краснушкин, и врачи Чельцов и Внуков».
Сегодняшними глазами
Чем дальше по времени отстоит от нас эта драма, тем больше фантазий. В одной телепрограмме вообще прозвучал намёк: стрелял-то не мститель за брата, а снайпер с дерева! Козни ГПУ, знаете ли…
Помилуйте, зачем ГПУ было убивать Слащёва? Хотели бы – просто арестовали. Хотя бы за шпильки в адрес бывших противников, красных командармов, которые Слащёв иногда позволял себе на лекциях.
В свете нынешнего интереса к белому движению его героев часто изображают сплошь рыцарями без страха и упрёка. Но глянем реально. Одно дело – Слащёв-воин. Другое – озлобленный константинопольский ненавистник Врангеля. Третье – возвращенец. Большевики надули его, а назад ходу не было. Что оставалось? Угрюмо пить – и принимать правила игры. Бесстрашный генерал Яша пошёл в сексоты, что добавишь? (Между прочим, те толстовцы, которых заложил, стукачами не стали и от убеждений не отказались – кто же круче?) Вообще для ГПУ как раз Слащёва было бы даже выгоднее вывести на намеченный «процесс военспецов»: он – давно морально сломавшийся – наверняка бы говорил там всё что надо. Так что гибель ещё, может, и спасла имя генерала от большого позора.
«Генерал Яша»
Врангелевского генерал-лейтенанта Якова Александровича Слащёва (1886–1929) подчинённые за глаза звали «генералом Яшей» – скорее с симпатией, чем насмешливо. Слащёв с юности носил погоны, воевал в Первую мировую, но загремело его имя в Гражданскую. Он отличался ярким военным талантом, безумной отвагой, сам водил полки в атаку (белые считали шиком идти на красные пулемёты с папироской в зубах, некурящий Слащёв под огнём лузгал семечки). В 1920-м за успехи в обороне Крыма получил от Врангеля право именоваться Слащёвым-Крымским. Был бескорыстен, аскетичен.
При этом девять раз раненный, дважды контуженный, он страдал от болей – и снимал их морфием, потом – кокаином. Так подсел на наркотики. Всегда пил. Порядок в тылу поддерживал самыми свирепыми мерами – и прозвище «Слащёв-вешатель» тоже имел. Вечно конфликтовал с начальством.
Слащёв – прототип Хлудова из пьесы М. Булгакова «Бег». В фильме эту роль потрясающе сыграл В. Дворжецкий.
Убийца
Теперь о Колленберге. Известно о нём мало, потому тоже – то троцкистом заклеймят, то ещё кем-то. Мы не цитируем все материалы дела (вёл оперуполномоченный КРО ОГПУ Гурский) и какие-то моменты изложим своими словами. Молодой парень. Бывший помкомвзвода Красной армии, потом служил в военизированной охране. Пришёл к Слащёву, сказал, что хочет поступать в военное училище, просит подготовить. Тот согласился: репетиторство – приработок. С полгода Колленберг к нему ходил, занимался (и обдумывал план убийства!), а потом…
Я. Тинченко пишет, что Слащёв мечтал получить у красных корпус, подавал бесконечные рапорты о переводе в строй. Иногда ему что-то обещалось – и каждый раз «генерал Яша» приходил в возбуждение, начинал даже вещи распродавать. Может, и сейчас случилось нечто подобное? И Слащёв сказал Колленбергу, что, мол, «скоро расстанемся»? А тот решил, что тянуть больше нельзя, рванул в Киев – там в доме родителей хранился парабеллум…
Тут помимо всего прочего неизбежен вопрос о «национальном моменте»: застрелил же в 1926-м в Париже Шварцбард Петлюру, мстя за еврейские погромы! Белые на этот счёт тоже отличались. Но параллель не работает. Да, на допросах Колленберг упоминал, что в 1919-м в Николаеве его семья боялась погрома. Однако именно Слащёв эксцессы в городе пресекал, за попытки «погромить» вешал даже своих солдат. Просто по логике командира: я приказал не трогать – значит, не трогать! Брата Колленберга он казнил как красного подпольщика – не более.
Свой-чужой
Говорить надо скорее о другом. Если бы Колленберг был Ивановым или Остапчуком – исход дела вряд ли был иным. Старые документы я зачитывал знакомым юристам – бывшим следователям, прокурорам. И услышал: экспертное заключение подписали действительно серьёзные специалисты (Ганнушкин, Краснушкин), но оно странно обтекаемое. Оценка личности – скорее психологическая, чем психиатрическая. В переводе с медицинского на нормальный: перед нами дурак, зацикленный на идее мести. Но ведь однозначно душевнобольным Колленберга не признали? И это принципиально – даже допуская, что действительно имело место временное помрачение сознания.
Человек задумал убить другого человека. Полгода готовился, выгадывал момент. Потом убил. Кто он? Если больной – ему место в соответствующем медучреждении. Если здоровый – судить. Семейная трагедия и заключение врачей, конечно, серьёзные смягчающие обстоятельства, так что «вышка» тут вряд ли, а вот срок обязательно! Но не отпускать! Просто из здравого смысла: вдруг завтра выяснится, что у воспалённого товарища ещё на кого-то зуб и второй парабеллум припрятан.
Так выглядела бы эта история, если бы речь шла об обычном бытовом преступлении – пусть и в 1929 году. Однако в данном случае сработала, так сказать, опознавательная система «свой-чужой». Насквозь советский Колленберг, брат жертвы «белого террора», – свой. Бывший генерал – покаявшийся, амнистированный, верно служащий – всё равно чужой.
Решением Политбюро ЦК ВКП(б) от 25.06.1929 дело об убийстве Слащёва было закрыто, убийца выпущен на свободу. Его дальнейшая судьба неизвестна.