10 июня – 70 лет шариковой ручке. Но мы сейчас поговорим даже не про саму её историю. Не менее интересны и некоторые попутные моменты.
Под контролем ЦК
Автору данного текста за 50, но он иногда себя чувствует глубоким старцем. Например, когда начинает рассказывать молодым коллегам об эпохе, когда не существовало компьютеров. Интересные, дети, были времена… Журналисты, например, писали от руки на бумаге. Несли машинистке. Та текст печатала на специальной пишущей машинке. Потом несли редактору… Молодые верят, но не очень.
Однако, поскольку возраст – это не только воспоминания, но и склероз, я, к сожалению, не помню сегодня, как точно называлась та книжка… Что-то вроде «Справочник руководителя первичной парторганизации. Вопросы и ответы». Подготовлена была ЦК КПСС, в середине 1980-х валялась на прилавке в соседнем книжном. Как-то, заглянув туда, я этот томик машинально открыл – и ошалел от вопроса, в который упёрся взглядом: «Можно ли вести протоколы партийных собраний шариковой ручкой?» ЦК КПСС отвечал развёрнуто: мол, сейчас, после многолетней практики использования шариковых ручек, ясно, что тексты, написанные ими, не выцветают, не стираются. Потому – можно!
С другой стороны, представим: в спорной ситуации ЦК затребовал документы, – а какая-то бумажка не читается! Чернила выцвели! ЦК не знает, как быть! Впрочем, если начну рассказывать, чем тогда был ЦК КПСС, – молодёжь опять не поверит.
Хорош гусь!
Потому будем считать, что данный текст не молодым и адресован. Скорее он для людей поколения автора – плюс-минус лет 15. Может, и задрожат у кого-то ностальгические струнки, если вместе начнём вспоминать начало «шариковой» эры и то, что было до неё. Хотя – где точка отсчёта?
…«Симыч, зачем ты пишешь этой дрянью? Я же тебе подарил самописку». Симыч взрывается: «Такой дрянью, и даже худшей дрянью, и даже гусиной дрянью написана вся мировая литература».
Это В. Войнович «Москва-2042». Симыч в романе – пародия на А. Солженицына, он и в послелагерной неприкаянности числит себя рядом с классиками. Но ведь прав – мировая литература действительно написана «гусиной дрянью».
Кстати, почему именно «гусиной»? Да потому, что гусь – птица домашняя. Всегда под рукой. А перо у него из всей домашней птицы – самое толстое, такое удобнее держать в пальцах, при том, что внутренняя фактура стержня хорошо впитывает чернила. (Хотя, говорят, иногда люди в старину писали и вороньими перьями. Но чего можно вороньим пером написать? Разве что донос!)
Стоило гусиное перо недорого, однако свою цену имело. Экспортный товар – Россия в XVIII–XIX столетиях широко поставляла его в Европу. Ломоносов, например, вспоминал, что во время учёбы в московской Славяно-греко-латинской академии (1731–1735) по бедности перья для письма купить не мог. Тайком ловил обывательскую птицу и дёргал. А много, между прочим, не надёргаешь. Годились со всего гуся лишь три пера – маховые второе, третье и четвёртое с левого крыла. Лишь они удобно ложились в правую руку. Ещё перья надо было нужным образом обрезать, обезжирить, вываривая в щёлоке, подержать для закалки в горячем песке, очинить для письма...
Служило перо недолго. Пишущая нижняя часть срабатывалась быстро и вскоре исчезала под лезвием перочинных (перо-очинных) ножичков. А верхняя… Когда брались за писание люди страстные – перо становилось первой жертвой их темперамента. Пушкин, вспоминал И. Пущин, писал «оглодками» – сгрызал во время работы перья так, что оставался лишь стерженёк, еле удерживаемый в пальцах.
Таинственный «Яналиф»
«Я знаю, какие страдания приносит писцу день за письменным столом (…) через шесть часов работы пальцы сводит мучительнейшей «монашьей судорогой», а указательный ноет, будто по нему били молотками. В старой пословице сказано: пером правят три пальца, а работает всё тело. И работает, и устаёт, и болит».
Это Умберто Эко, роман «Имя Розы». Герои, средневековые монахи, пишут не пером на бумаге, а стилосом на пергаменте, – но уже ощущают «муки профессии». Отсюда – рукой подать до мечты о механизме для переписывания.
Первые пишущие машинки появились ещё в эпоху гусиных перьев (патент – 1714 г.), перестали выпускаться совсем недавно (последняя фабрика закрылась в 2011‑м). Россия до революции пишущие машинки не делала, пользовалась привезёнными, с установленным русским шрифтом. Первая собственная модель появилась в конце 1920-х в Казани. Называлась «Яналиф». Что за загадочное слово? «АН» рассказывали как-то о шедшей в те годы кампании по переводу тюркских языков и языков малых народов на латинский алфавит. «Яналиф» – татарская латиница. Для печати на ней машинку и разработали.
Стальная воля
В общем – хороший был инструмент. Красивый. Не зря доныне символическое изображение гусиного пера – эмблема творчества. И не знаю, как изобретатели металлического пера доказывали потребителям, что их товар лучше. Но ведь доказали: с середины ХІХ столетия металлические перья вытесняют птичьи.
…Моё поколение ещё застало эти канцелярские ручки со вставными стальными пёрышками – с них в незапамятные времена и начинался наш путь в грамоту. Всплывают в памяти и чернильницы-непроливайки в специальных углублениях на парте (но чернила всё равно проливались), жёлтые деревянные пеналы, промокашки…
Считалось, что писание пером вырабатывает красивый и разборчивый почерк. Только школьники пёрышкам находили и другое применение. Можно было, например, на хвосте закрепить бумажку-стабилизатор – и играть в некий аналог дартса. Или вот: в яблоке, которое давала в школу мать, пером вырезались остренькие конусы. Они вставлялись остриём вверх в места вырезов – и получалось яблоко-«ёжик»: интереснее обычного и даже вкуснее.
Казалось, век стальных перьев не кончится никогда. Ещё в начале 1980-х почти столетняя писательница М. Шагинян жаловалась с телеэкрана: я с гимназических времён пишу, макая перо в чернильницу, – а сейчас выяснилось, что перья уже не делают! Как быть? Писатель Ю. Герман в 1930-е, увидев у друга-литератора пишмашинку, хмыкнул: работать этим? Между рукой и бумагой должна быть сакральная связь! Ты представляешь Пушкина, который садится к машинке и начинает отстукивать «Я помню чудное мгновенье»? (Правда, потом машинку купил, распробовал – и уже не расставался. Но он прозу писал.)
Милтон – золотая ручка
Информация, без которой наш разговор не полон. 10 июня 1943 г. в США был выдан патент на изобретение шариковой ручки. Этот день и считается датой её рождения. Хотя патент получил Милтон Рейнолдс, никакого отношения к ручке не имевший. Инструмент для писания с крошечным шариком на конце пера изобрёл (и в 1938-м изобретение зарегистрировал) венгерский журналист Ласло Биро (1899–1985), – а его брат Дьёрдь, химик, разработал специальные чернила. Но жили братья в стране – союзнице Гитлера и вовремя поняли, что дома их, евреев, ничего доброго не ждёт. В эмиграции, в Аргентине, они с помощью друга Хуана Мейна открыли фабрику по выпуску новых ручек. Активно их продавали, даже поставляли британским ВВС, привезли уже и в США, но…
Говорят, М. Рейнолдс просто купил «ручку Биро» в Аргентине (а то и вообще в Америке). После чего навёл справки. А в США – своя независимая патентная система (по крайней мере, так долго было). Рейнолдсу адвокаты вдобавок нарыли железный козырь: в 1888 г. некоему Д. Лауду был выдан патент на устройство для писания, состоявшее из заполненной краской трубки и шарика на конце. Рейнолдс заявил, что про Биро знать не знает, просто развил эту идею Лауда.
В общем, человек на ручке озолотился, а Ласло Биро… Впрочем, он жил в Аргентине, где его приоритет не отрицался никогда. Более того: Ласло там стал «нашим парнем, которого надули янки». Шариковые ручки в Аргентине доныне называются «бироме», а день рождения Биро (29 сентября) здесь – Национальный день изобретателя.
Уходящая натура?
Впрочем, уже и нашему поколению все эти ручки-чернильницы-пёрышки казались анахронизмом. Где-то класса с четвёртого-пятого нам разрешили авторучки. Про них тоже можно многое повспоминать, но в голову лезет другое. Вечер, дом, я, школьник, делаю домашнее задание и слышу, как на кухне отец пересказывает матери лекцию экономиста Терещенко. Был такой колоритной судьбы человек, киевлянин Валерий Иванович Терещенко (1901–1994) – долго жил в США, был там профессионалом-менеджером, потом вернулся в СССР и ездил по Союзу с рассказами про организацию производства в Америке. И вот его спросили: чем американцы пишут? Роскошными паркерами, небось? Терещенко пожал плечами: зачем? Шариковыми ручками! Удобно, недорого и без клякс.
Вот так я впервые узнал, что на свете существуют ручки ещё и такие.
P.S. А недавно по страницам газет пронеслась новость. Американцы (опять американцы!) пришли к выводу, что в ХХI столетии учить детей писать пером на бумаге… м-м-м… ну, в общем, не так уж необходимо. Век-то уже компьютерный. Пусть лучше на клавиатуре учатся набирать.
Знакомые учителя, которых про это спросил, нахмурились: глупость! Писать от руки – не прихоть консерваторов от педагогики: это наработка необходимого жизненного навыка и, главное, развитие у детей мелкой моторики, необходимой для развития мозга вообще. Мне рассказывали про крутую московскую школу, где до сих пор (по крайней мере, до недавнего времени) даже шариковые ручки у первоклассников не приветствовались – начинай с пёрышка (хотя у всей малышни – айпады с айфонами)!
Я соглашался – но дурная мысль вертелась в голове: а сам-то ты сегодня что чаще делаешь – пишешь от руки или набираешь текст на клавиатуре? Ещё вспоминались старые картинки с гусиными перьями, ушедшие на глазах в небытие чернильницы, закинутая за ненадобностью на дачный чердак пишущая машинка, авторучки, доживающие свой век лишь стильными раритетами… Прогресс, знаете ли. Не попрёшь.
Хотя прогресс только даёт нам новые технологии. А делает ли умнее – вопрос.