Недавнее сообщение о смерти в Будапеште 97-летнего Шандора Кепиро еще и потому обошло мировые СМИ, что незадолго до того имела место сенсация: венгерский суд, несмотря на множество доказательств, не признал Кепиро военным преступником. Конечно – это их дела. Но только Василий Кононов в Риге ушел из жизни с клеймом «убийцы мирных жителей». Хотя его вина, мягко говоря, не очевидна.
Суд в Будапеште
Конечно, назвать человека преступником может только суд. Но «АН» настаивают: Кепиро – преступник. И суд его уже таковым признал. Суд, по логике, более заинтересованный в оправдании подсудимого. Суд хортистской Венгрии 1944 года.
В чем обвинялся капитан венгерской жандармерии Шандор Кепиро и что было дальше – см. нашу справку. Ну а продолжая рассказ…
Все считали, что Кепиро давно умер где-то в Латинской Америке. Однако пять лет назад знаменитый «Центр Визенталя», занимающийся розыском нацистских преступников, выяснил – жив. За 90 уже, но ничего, бодренький.
Поскольку среди жертв капитана Кепиро были евреи и сербы, уже в наше время его наказания потребовали совместно «Центр Визенталя» и сербские власти. Но, подчеркнем – уже в наше время. А оно – странное. Кто в победном 1945-м мог представить, что в современной Венгрии одной из главных политических сил станет партия с характерным (для русского уха) названием «Йоббик»? «Йоббики» – идейные наследники даже не хортистов, а уж совсем нацистов-салашистов. Флаг тот же, форма та же, те же претензии к соседям. И началось. То присылаемые документы теряются. То сам Кепиро подает на «Центр Визенталя» за клевету (правда, безуспешно). В конце концов суд заявил: почти 70 лет прошло, свидетелей не осталось, перепроверить давние обвинения невозможно, и, если подсудимый говорит, что не виноват, – так и быть посему. Зал аплодировал. До суда следующей инстанции 97-летний Кепиро просто не дожил. Умер, получается, чистеньким.
Око за око
А вот Василию Кононову – бывшему советскому партизану, кавалеру ордена Ленина (14 пущенных под откос гитлеровских эшелонов) «чистым» умереть не удалось.
История эта известная, но напомнить стоит. 1944 г. Латгалия – та часть Латвии, где живет много этнических славян (и жители д. Малые Баты на самом деле – местные белорусы, потому в разных документах пишется, например, то Крупник то Крупникс). Февральской ночью 1944 г. к этому Крупниксу попросилась на ночлег партизанская группа майора Чугунова. Их могли не пустить, сказать «Боимся!» – ничего бы за это не было, ночные гости матюкнулись бы и пошли к другому дому. Могли пустить: поспали бы, поутру ушли. Но Крупникс гостей принял, накормил, уложил у себя в овине – и побежал к старшему в деревне полицаю-айзсаргу (организация латышских националистов) Шкирмантасу. Тот Крупникса отправил к немцам в соседнюю деревню. Немцы приехали. Другие местные айзсарги показали, где находятся партизанские часовые. Был четырехчасовой бой, овин немцы подожгли. Погибли все – включая санитарку и радистку с грудным ребенком. Те, кто немцам помог, получили деньги, водку, сахар. Крупникс – еще и новую веялку плюс порубочный билет – лес заготовить на новый овин. Еще им выдали винтовки, гранаты – отбиваться в случае чего.
Заметим, что Крупникс, Шкирмантас и другие местные айзсарги – колоритные персонажи. В 41-м ездили в ближайшее местечко собирать шмотки расстрелянных евреев (Шкирмантас хвастался, что и сам стрелял.) Убитых партизан тоже раздели, даже пеленки с мертвого младенца забрали – хозяйственные натуры! Впрочем, существенно вот что. Когда человек за бутылку водки сдает партизанский отряд, он должен понимать – не простится! Придут из леса другие люди, посчитаются с тобой и твоей семьей. И дело не в том, что в данном случае мстили «звери-большевики». Польские аковцы, французские «маки», бандеровцы поступили бы точно так же. Страшная логика партизанской войны.
Приговор партизанского трибунала привела в исполнение группа Кононова. Заметим – карали не заложников, не кого попало, а лишь причастных к гибели группы Чугунова. Детей, например, не трогали. Но девять человек действительно расстреляли. Трупы затащили в дома, дома подожгли. Среди расстрелянных были три женщины, одна из них беременная. Акция возмездия. Да – жестокая. Но по тогдашним временам – в порядке вещей. Око за око.
Только из-за погибших женщин латвийские власти через полвека с лишним привлекли Кононова к ответственности за «военные преступления».
Раздумья сороконожки
Говорят, сороконожка однажды начала размышлять: как это в момент, когда у нее первая нога поднимается, двадцать девятая опускается? В итоге от перенапряжения мыслей вообще перестала ходить: переклинило. Байку эту вспоминаешь, когда смотришь вопросы, обсуждавшиеся юристами во время «дела Кононова». То есть никто не спорит, суду надо определиться с понятиями. Но как быть, если понятия в наше время меняются?
Айзсарги, получившие от немцев винтовки, – просто крестьяне или все же могут считаться коллаборационистами? А их жены, которые ни в каких структурах не числились, но мужьям во всем помогали (например, пеленки с мертвого младенца сдирали)? Партизаны забрали у расстрелянных винтовки – то есть совершили хищение чужого имущества? Сам Кононов – партизан, но при этом – десантник, заброшенный из-за линии фронта: считать его военнослужащим (значит, совершившим воинское преступление) или частным лицом?
Углубляться во все перипетии «дела Кононова» – значит, повторять то, что уже сто раз писалось. Но мы сейчас про юридическую логику. Пиком противостояния стал разбор дела Большой палатой Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ). Решался уже чисто юридический вопрос: действия Кононова по тогдашнему международному и национальному праву – преступление или нет? Можно ли его обвинять в принципе или все-таки надо делать поправку на время и обстоятельства?
Большинство судей решило – можно. Один из аргументов был совершенно дивный: «если Кононов считал, что жители совершили (…) преступление, он имел право только арестовать жителей, чтобы затем обеспечить им справедливое судебное разбирательство». То есть арестовать – и держать до суда, который в присутствии адвокатов определил бы степень вины каждого. В 1944 году. Посреди войны. Но юристы – серьезные люди. У них и прецедент нашелся: в 1899 г. на Филиппинах такое решение вынес некий трибунал, разбиравший действия американских солдат против тамошних партизан.
Самый справедливый суд
Семен Чарный, эксперт Московского бюро по правам человека – для «АН»:
– Для Латвии победа в «деле Кононова» была делом государственной важности. Вообще, затевая процесс, она оказалась в невыигрышной ситуации. Там сейчас действует концепция – не тычьте нам концлагерь Саласпилс или латышский легион СС! Мы несчастная страна, пережившая две оккупации – немецкую и советскую. И советская даже хуже. Нужен был наглядный пример. Но большинство тех, кого хотелось бы обвинить, уже умерли. Жив был Кононов – хотя его случай совсем не бесспорен. В ЕСПЧ на судей оказывалось беспрецедентное давление. Например, без конца педалировалось, что беременную Крупниекс сожгли живой – хотя даже немцы в 1944-м записали: сжигались трупы. Естественно – «зверства сталинских палачей» (а Кононов – бывший полковник милиции). Замечу все же, что часть судей высказались «против». Ну а тем, голосовавшим «за», возможно, было психологически легче оттого, что шел чисто юридический спор. Самого Кононова они к тюрьме снова не приговаривали – ему зачелся срок, отбытый под следствием. Но это почти два года! Тюрьма вообще дело нелегкое, а уж в его возрасте…
Законное дело
Интересная вещь: при этом – все по закону. Кепиро оправдали по закону. Кононова судили по закону. Недавно по НТВ вновь показали Ивана Демьянюка. Пока рассматривается апелляция по его делу, власти Германии палача Собибора определили в дом престарелых. Он себя там плохо почувствовал и как пациент поехал поправлять здоровье в альпийский санаторий. Тоже все по закону.
Нет вопросов. Только не говорите мне, что закон и справедливость – одно и то же.
Палач Нови-Сада
В 1941 г. Гитлер передал своей союзнице Венгрии большую часть Воеводины – провинции захваченной Югославии. В январе 1942 г. под предлогом появления в этих краях небольшого сербского партизанского отряда венгерское правительство совместно с германским командованием направило туда карателей – показать, кто теперь в крае хозяин. Капитан венгерской жандармерии Ш. Кепиро командовал одним из подразделений. Рейд вылился в череду расстрелов. Пик событий – «резня в Нови-Саде» (столица Воеводины), когда были убиты более 1200 человек: сербов, евреев, цыган. К партизанам они отношения не имели.
Но случилось неожиданное. Регент Венгрии адмирал М. Хорти возмутился расправами в Воеводине, отправил в отставку правительство, а непосредственных исполнителей отдал под суд. У историков есть тому два объяснения: а) Хорти был диктатором, консерватором – но все же не нацистом; б) он уже понял, что с Гитлером надо развязываться, а вести тайные переговоры с Москвой и Лондоном проще, если виновные в нашумевшей «нови-садской резне» будут демонстративно наказаны.
Тогдашнее следствие установило: капитан Кепиро причастен (отдавал приказ и/или стрелял сам) к убийству 36 человек. Дали десять лет. Однако в октябре 1944-го Хорти в результате инспирированного немцами переворота был свергнут. Власть перешла к местным нацистам-салашистам. Кепиро выпустили. Как особо доверенному поручили отправлять евреев в Освенцим. После войны по «нови-садской резне» было новое следствие. Оно подтвердило: виновен. Но приговор Кепиро выносился заочно – когда в Венгрию вступили советские войска, он бежал. Долго жил в Аргентине, после падения на родине коммунистического режима тихо вернулся домой.