«Вероятно, никому, кроме узких специалистов, неизвестно, что в скромном Курске вот уже в течение двух лет разрешается один из самых жгучих мировых вопросов – о концентрировании механических сил природы и передаче их в распоряжение мыслящего человечества».
В рабочем состоянии
Так начиналась статья, 90 лет назад (23.11.1920) вышедшая в «Известиях».
Надо видеть, что такое «Известия» 1920 года! Бумаги не хватало – потому номера нередко выходили с зауженными страницами (в две трети обычной). Типографской краски не хватало (и шрифт еле читался). Ничего не хватало! Разруха. Но именно тогда печатный орган ВЦИК категорически требовал от Высшего Совета народного хозяйства помочь курскому изобретателю Анатолию Уфимцеву, занятому делом «государственной, а может, и мировой важности». Да что ж он такое изобретал, товарищ Уфимцев?
То, что он изобретал, и ныне возвышается в Курске. Это ветроэлектростанция высотой 42 метра и крыльями диаметром 12 метров (правда, пару лет назад крылья буря сломала). Заметим: ветряк Уфимцева (с новаторскими для своего времени идеями: инерционно-кинетическим аккумулятором, поворотными лопастями, переменным углом атаки) был поэффективнее многих нынешних, включая те, что сейчас крутятся, например в Германии. Он давал мощность 7 квт, освещал дом изобретателя, усадьбу при доме, питал оборудование мастерской: станки, печи для литья. И после смерти Уфимцева ветряк еще очень долго оставался в абсолютно рабочем состоянии. Не использовался – ну так и нужды не было в эпоху ГЭС, ТЭЦ и АЭС, вот и перешел в разряд «экспонатов из истории техники». Но если малая энергетика у нас снова будет востребована…
Деньги Уфимцеву выделили – но через два года и не очень много. Другое дело, что такие люди сами работают, помогает им кто-то или нет. Ветряк свой Уфимцев запустил в 1931 году. Однако сводить все к рассказу о технаре-энтузиасте неинтересно. Уфимцев интересен как исторический персонаж – необычный и одновременно очень характерный для своего времени.
Покушение на святыню
В марте 1898 г. страшная весть потрясла Россию: кто-то попытался взорвать одну из главных святынь русского православия – Курскую Коренную икону Божией Матери. Рвануло ночью в Знаменском соборе. Икона уцелела (что для верующих – знак Божий), но повредило чугунную сень над ней, взрывной волной разметало решетки…
Полиция по всей империи искала злодеев – и не нашла. Лишь через три года по другому делу задержали некоего Лагутина. То ли со страху, то ли покупая свободу, он вдруг признался: участвовал в подрыве Коренной иконы. Но лишь на стреме стоял, закладывал заряд другой парень, Кишкин. А главным был Толька Уфимцев. Это он все придумал. И бомбу тоже он сделал. Сейчас в Курске на заводе Мартенса работает.
Крестный ход
Уфимцев вину не отрицал. Да – хотел взорвать икону. Да – «адскую машину» сам сделал. Почему затеял? Его объяснения всех ошарашили.
Помните знаменитое полотно И. Репина «Крестный ход в Курской губернии»? Идут крестьяне, нищие, калеки, богатые горожане… Изображен, между прочим, вынос той самой Коренной иконы – ее каждый год торжественно из Курска несли на лето в Коренную пустынь (в 30 верстах от города). В крестных ходах сызмальства участвовал и искренне верующий (тогда) Толя Уфимцев. Но поскольку лично участвовал – лично наблюдал и за тем, что происходило потом. А по завершении крестного хода близ Пустыни разворачивалась знаменитая Коренская ярмарка. И тут уж – «чистые» отдельно, «нечистые» отдельно. Ярмарка была не только торговым мероприятием. Это русский Куршевель тех дней. Щеголеватые господа, роскошные дамы в драгоценностях, экипажи, шампанское рекой, столы с яствами, оркестры, карточная игра на пачки денег… Причем протестов духовенства – ноль. Выходит, решил Уфимцев, святая икона – лишь повод, чтобы всех нас тыкать носом в блеск чужого наглого, ослепляющего богатства?
Так, может, случится с ней что – и люди задумаются?
Дедушкин внук
Идея именно взорвать икону тоже возникла не на пустом месте.
Уфимцев по матери – внук знаменитого курского самородка купца Федора Семенова. Астроном-самоучка, Семенов поправил вычисления великого французского ученого Араго (речь шла о прогнозах солнечных затмений). Началась дискуссия по переписке, в итоге Араго признал правоту Семенова. Вообще же за свои «Таблицы солнечных и лунных затмений» Семенов удостоился Золотой медали Русского географического общества. Местная знаменитость, он был известен в столицах, дружил с Жуковским, Щепкиным, к нему приезжал будущий Александр II…
У его потомков, Уфимцевых, была какая-то склока с соседом, купцом Новосельцевым. 15-летний Толя в бумагах замечательного предка наткнулся на рецепт черного пороха. После чего сделал бомбочку, положил ее в шкатулочку, шкатулочку в посылочку – и соседу послал. Было это дурным подростковым озорством или он так отстаивал честь семьи – гадать не станем. По счастью, боек в самодельном взрывателе сместился, и беды не случилось. Дело замяли.
Для покушения на икону конструкцию взрывного устройства Уфимцев доработал. Сейчас он шел на продуманный, идейный шаг (хотя тоже из тех, что совершаются лишь по молодости). Однако крови категорически не хотел. Чистой воды символическая акция! Взрыватель установил на полвторого ночи – время, когда в храме никого не будет.
Русская классика
Поначалу ему шили политику. Но революционером Уфимцев не был! Легенды о его революционности появились уже в советские годы – например, что для размножения прокламаций некоего подпольного кружка он сделал скоропечатующую машину. Машину Уфимцев сделал – только исключительно для себя. Просто, как заметил в разговоре с «АН» Евгений Лифшиц – директор областного Дома технического творчества учащейся молодежи и «главный по Уфимцеву» в Курске, – каждая власть хотела объявить этого нестандартного человека «своим». А Уфимцев – это Уфимцев. Он сам по себе – живой, яркий, темпераментный, со всеми своими заморочками... Да, в 18 лет, как многие тогда, негодовал из-за несправедливости государственного устройства. Решил бороться – опять же по-своему. Но ни в одну партию не входил. И осудили его, в конце концов, просто за хулиганство. Дали пять лет ссылки в Акмолинск.
Другое дело – умонастроения в тогдашней России (до Первой русской революции – всего четыре года) были таковы, что история юного еретика взволновала многих. В том числе популярнейшего писателя Леонида Андреева. «Личность Уфимцева положена Л. Андреевым в основу драмы «Савва» – отмечали «Известия» в статье, с которой мы начали. Это – как и репрессии, которым царизм подверг талантливого самородка, – было дополнительным доводом в поддержку изобретателя.
Сюжет «Саввы» – попытка мятущегося юноши взорвать некую знаменитую икону. «Савву» запретила цензура, потом разрешила, пьеса шла по всей России, в Германии, в Австрии, она остро ставила вопросы веры, морали...
А вот друг Л. Андреева Максим Горький решил, что не надо учить жить, лучше помочь материально. И послал иконоборцу в ссылку слесарные инструменты. Парень с руками, с головой, что ж ему – голодать? Горький потом с Уфимцевым переписывался, называл его «поэтом техники», а в 1928-м приезжал повидаться в Курск.
Грудное молоко
После ссылки Уфимцев уже ни с кем и ни с чем не боролся. Занялся изобретательством. Чего напридумывал – см. в нашей справке. Только не подумайте – меньше всего этот человек напоминал эдакого чокнутого затворника. Музыку любил, женщин. Зимой гонял на лыжах, каток во дворе заливал. Умер в 1936-м. Кстати – как подобает изобретателю-самоучке. Заболел туберкулезом и решил ввести себе в кровь то, что считал самым целительным препаратом природы, – женское грудное молоко. Эксперимент оказался смертельным.
…Анатолия Уфимцева вспомнили уже в наши дни. У Коренной иконы – своя судьба: она попала в США, стала одним из символов Русской православной церкви за рубежом. Потом РПЦЗ и РПЦ объединились. Образ привозили в Коренную пустынь. И пошли разговоры: а уместно ли, что в Курске есть улица Уфимцева – святотатца и террориста? Вопрос то снимается, то ставится вновь.
Хотя – странно. Во-первых, Уфимцев с церковью в итоге общий язык нашел – и опять свой, особый. В 1911-м Пустынь купила у него для хозяйственных нужд нефтяной двигатель. Хотя знали – берут у «того самого». Уфимцев двигатель установил, научил монахов обращаться. То есть – вполне взаимоуважительные отношения.
Во-вторых… Если судить с точки зрения религиозного и державного благонравия – мы с карт наших городов столько имен должны стереть! Что там курский изобретатель… А картежник и гуляка Пушкин? А Достоевский, которого в молодости за антигосударственную деятельность к смертной казни приговорили? А Толстой, вообще от церкви фактически отлученный?
Только где ж вы видели гениев, которые кругом безупречны?
Вплоть до «летающей тарелки»
Уфимцев Анатолий Георгиевич (1880–1936) – гениальный русский изобретатель-самоучка. Родился в Курске, здесь прожил всю жизнь (за исключением времени ареста и ссылки). Зарабатывал, держа мастерскую по ремонту швейных машинок, велосипедов, граммофонов и т.д.; перед революцией продавал также изобретенные им нефтяные двигатели для молотилок.
Уфимцев имел 68 патентов. Кроме ветряка он, например, создал несколько конструкций самолетов, включая «сфероплан» (аэроплан с круглым крылом, из-за чего ныне нередко именуемый «летающей тарелкой»). Его авиадвигатель АДУ-4 получил Большую серебряную медаль на Международной выставке воздухоплавания (1911 г.). Это был человек эдисоновского типа: размышляя об очередном глобальном проекте, мог глянуть на какую-нибудь бытовую мелочь и тут же задуматься, как ее усовершенствовать. Потому в списке предложений Уфимцева есть не только, скажем, масштабные планы «анемофикации России» (целой отрасли ветровой энергетики), но и новые музыкальные инструменты или электрическое перо для множественного копирования.