На международной конференции «История современной России. Проблемы. Документы. Факты. (1985–1999)», прошедшей в Москве 25.11.10, не звучали громкие признания, не вскрывались архивные тайны. Задача стояла другая. Ведущие российские ученые, их зарубежные коллеги собрались, чтобы обсудить «близкое прошлое» как исторический период в целом.
Доклад. Обмен мнениями. Следующий доклад. Уровень участников: академики, профессора, директора институтов (хотя, понятно, не только). Подобные встречи можно сравнить, например, с командно-штабными учениями: в кабинетной тиши сидят над картами офицеры и отрабатывают стратегические решения. Пушки не стреляют, в атаку никто не бежит – но по этим штабным наработкам армии потом и воюют.
Но ведь и время, о котором спорили, какое! Перестройка, постперестройка, «лихие девяностые»… Причем весь калейдоскоп событий разворачивался у нас на глазах. Но вроде бы живем в информационную эпоху, тут и Интернет, и свобода слова, – а не так много книг, посвященных «ближнему прошлому», не так много спокойных, не отягощенных эмоциями оценок. Слишком разноплановое явление? Не отстоялось в душах, люди не определились с мнением?
Между «эпохами перемен»
Конференцию проводил Фонд современной истории. Его главе, Сергею Шахраю, корреспондент «АН» напомнил знаменитую китайскую пословицу: «Не приведи Бог жить в эпоху перемен». Произносил даже с некоторым смущением: больно расхожая фраза, цитировать – прямо пошлость какая-то. Но собеседник отпарировал неожиданно:
– Между прочим, у китайцев есть еще одна поговорка, которую не все знают: «На смену одной эпохе перемен всегда приходит другая».
Это замечание имело непосредственное отношение к разговору о целях конференции. Сергей Шахрай их объяснил так. 1985–1999 годы – революционное время. Революционное во всем: в экономике, политике, геополитике... Однако классические историки не спешат этот период изучать. У них своя логика: считается, что историку лучше браться за дело лет через 15–25 после событий. Надо, чтобы улеглись эмоции, ушли с арены участники, способные давить на исследователя, навязывать свой субъективный взгляд. Подход понятный, по-своему разумный. Но на дворе – XXI век. Время технологических, общественных, любых других переломов. Тут уж точно на смену одной «эпохе перемен» легко спрогнозировать другую. Так, может, не ждать, пока вымрут очевидцы, чтобы потом реконструировать события, как скелет динозавра по косточкам? И наоборот – воспользоваться тем, что еще живы люди, не сгорели по нашей традиции документы? И уже сейчас свидетелей опросить, документы изучить?
Прошедшая конференция для Фонда была уже третьей по счету (о предыдущих «АН» тоже писали). У каждой имелась своя специфика: спорили о направлениях исследований, о методике преподавания, сейчас представили мультимедийный обучающий комплекс (о нем ниже). Но есть общий, принципиально важный, момент.
Сергей Шахрай: «Мы хотим, чтобы каждое событие тех лет – а их у нас тогда было столько, что в иных странах за двести лет не набирается, – анализировали ученые разных направлений. Не только историки, но и экономисты, социологи, политологи, юристы, философы… Тогда факт начинает «играть гранями». Мы говорим о социальных и политических истоках перестройки, а выйдет экономист и скажет: знаете, начинать надо с того, что в конце 1980-х мировой экономический спад, как хвостом кометы, задел Россию. Мы считаем, что такой-то эпизод был положительным для страны, а социолог достанет результаты опросов: нет, большинство населения относится к нему плохо. «Но люди, которых вы опрашивали, тогда были детьми!» – «Потому и результат такой: детская память хранит ощущение недоброго». И так далее. Не монументальности категоричных оценок, а многообразия оттенков – вот чего мы добиваемся. Конференция позволяет свести для разговора таких разных людей, как классический историк академик А. Чубарьян и социолог А. Ослон, специалист по общественной мысли академик Ю. Пивоваров и экономист профессор В. Мау… Но вот они встретились – и начался разговор».
Точки бифуркации
Некоторые важнейшие «исторические развилки» недавнего прошлого, когда, по мнению С. Шахрая, решалась судьба страны:
Август 1991-го. Победа ГКЧП, считает собеседник «АН», обернулась бы бунтом национальных окраин. То есть СССР ждал бы «югославский вариант». С другой стороны, не случись ГКЧП, – мы вышли бы на вариант конфедерации бывших союзных республик, сохранили бы какое-то общее пространство.
1 декабря 1991 г. – референдум на Украине. Более 90% участвовавших голосуют за независимость. Событие, предопределившее распад СССР и похоронившее надежду сохранить Союз хотя бы как объединение славянских республик.
Март 1992 г. и февраль 1994 г. – заключение Федеративного договора и договора с Татарстаном. России удается сохранить внутреннюю целостность и уйти от этнического принципа построения внутригосударственной системы. Новая модель взаимоотношений оказалась вполне работающей. Более того, Китай, например, использовал ее аналог при урегулировании отношений с Гонконгом.
Октябрь 1993 г. – Россия оказалась на грани гражданской войны – но удержалась.
Главные ошибки тех лет:
– выбранная модель приватизации. Решив тактический вопрос, она оставила горькое ощущение несправедливости и породила множество социальных проблем;
– чересчур торопливое подписание договоров о границе с нашими соседями (в случае с Украиной это аукнулось, например, проблемой Крыма);
– чеченская трагедия (хотя основная вина здесь лежит на тогдашнем чеченском руководстве – оно шло на конфликт и срывало любые, самые разумные варианты предварительных договоренностей).
На экране компьютера
Хорошо. Умные люди сели, поговорили. И даже через какое-то время материалы конференции, как полагается, будут изданы. А дальше?
Тут надо определиться с несколькими вопросами. Первый – для кого велись дискуссии? Для нас, сегодняшних? Безусловно. Но стратегически – для тех, кто завтра будет изучать период «ближнего прошлого». Второй – как эти люди будут ее изучать? Да – по литературе, по архивам. Но это – в самой малой степени. Мы живем в период смены носителей информации. Компьютер уже для сегодняшнего молодого человека – и авторучка, и окно в мир, и главное подспорье в учебе. Завтрашний исследователь и шагу без него не сделает. Вроде бы второстепенный, чисто технологический вопрос, а на самом деле – один из принципиальных: если информация зафиксирована только на бумаге, то для будущих поколений доступ к ней окажется резко ограничен.
Потому организаторы конференции представили проект обучающего мультимедийного комплекса, посвященного этому самому периоду 1985–1999 годам. Предназначен в первую очередь для вузовских преподавателей истории, одновременно – для студентов, при этом допускается возможность работы и для остальных. Огромный массив информации: одних только единиц документов 23 тысячи! – все это можно изучать на экране компьютера, перескакивая по ссылкам, мгновенно получая те или иные самые неожиданные сведения, отслеживая связь событий, докапываясь до их истоков. Не будем сейчас углубляться в технологические подробности. Разработчики обещают где-то через полгода предъявить «готовый продукт» – тогда и поговорим.
Были ли девяностые «лихими»?
Но как, беседуя с Сергеем Шахраем о «близком прошлом», не поинтересоваться его собственным отношением к той эпохе? Ведь Шахрай – непосредственный участник многих ключевых событий тех лет. Народный депутат, министр, зампред правительства – перечисление всех его тогдашних должностей займет слишком много места. Заслуженный юрист Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор. Один из создателей действующей Конституции.
Сергей Михайлович отметил, что в ту эпоху входил как ученый, ученым оставался и остается сейчас.
– Собственное отношение к эпохе, безусловно, есть – слишком многое пропущено через сердце. Однако я стараюсь избегать эмоций. Определения типа «лихие девяностые» понятны, но как минимум не научны. Да и неуважительны по отношению к собственной стране – что, тогда одни бандиты у нас жили? Это ведь время принятия важнейших решений. Сейчас, просматривая документы той поры, я вспоминаю тогдашние «точки бифуркации», моменты исторических развилок, когда определялось – куда повернем? Часто выбирать приходилось между плохим вариантом и очень плохим. Но жизнь показала, что общий вектор движения в большинстве случаев оказался правильным. Распад Союза прошел все-таки спокойно – а вы вспомните, например Югославию! В советские годы с рубля 88 копеек шло на оборону, но гонку вооружений мы в итоге проиграли, и государство оказалось полным экономическим банкротом – из этой ямы предстояло выбираться. Однако Россия выбралась, учась мало-помалу по-новому жить, учась свободе, демократии… Это ведь тоже – 1990-е! Ошибки? Да, конечно, были. Но их сегодня и надо анализировать, чтобы не повторять в современной «реальной политике». Считайте такой «разбор полетов» также одной из целей нашей конференций.