Привет, привет, дорогие читатели и кинозрители! Отшумел 38-й Московский международный кинофестиваль, и можно подводить его итоги. В этом мне традиционно помогает высокое жюри, раздающее призы конкурсным фильмам. Но в этот раз я не забуду и зрительское жюри, потому что оно большинством народных голосов наградило, на мой взгляд, лучший фильм фестиваля – «Дневник машиниста» режиссёра Милоша Радовича (Сербия–Хорватия), о котором я отзывался в прошлом номере. Шансов получить какие-то основные призы большого жюри у него и не было, потому что в фильме нет прогрессивных устремлений, а жюри всех МКФ поддерживает исключительно прогресс.
Образец тому и золотой «Святой Георгий» этого года, который в позиции «Лучший фильм» достался иранскому режиссёру Резе Миркарими за фильм «Дочь». Конфликт этого фильма строится на том, что дочь героя (артист Фархад Аслани, сыгравший его, получил приз за лучшую мужскую роль) поднимает бунт против его семейного тиранства. Пока отец руководит рабочими цеха, обслуживающего огромный нефтеперерабатывающий комбинат, и не даёт им спуска, его дочь болтает с подружками в кафе в провинциальном городишке. Одна из них отправляется типа в Канаду и собирается устроить «отвальную» в Тегеране.
Сказано – сделано. Пока отец ругается на заводе, дочь добирается на такси до кафе, где её уже заждались товарки. С ними она прекрасно проводит время, но вот пробил час, когда надо возвращаться в аэропорт. Опоздав на регистрацию, но всё же правдами и неправдами пробравшись на рейс, героиня уже было совсем может расслабиться, т.к. успевает домой раньше отца. Но тут неожиданно объявляют, что рейс отменяется, потому что в аэропорту прибытия бушует песчаная буря. Как вы понимаете, провести отца не удаётся, она остаётся ночевать у одной из подруг. Разъярённый отец, вернувшись с работы и не дотронувшись даже до еды, садится в свой внедорожник и мчится в Тегеран. Наутро он находит дочь, которая плачет и просит прощения. Но папаша неумолим. Он просто сверкает от гнева, что дочь посмела его ослушаться. Усталый после бессонной ночи, он сбивает мотоциклиста и, когда тот начинает орать, со словами «всё из-за тебя» даёт сидящей справа дочери между глаз. Пока идёт разборка и звучит непереводимая местная речь, побитая и униженная дочь убегает из внедорожника.
Дочь наносит удар по его средневековому сознанию. На улице уже идёт снег. Но Ирану предстоит освободиться от шовинистических оков, и кинематограф способствует этому. А значит, режиссёр является прогрессором, и его надо поддержать. Ну и актёра заодно – сколько человеку пришлось испытать…
Спецприз в этом году достался фильму из Болгарии режиссёра Радослава Спасова «Поющие башмаки». Я о нём писал в прошлом номере. Добавлю, что снятая в пяти возрастах легендарная болгарская джазовая певица Лия Иванова, её жизнь, полная ярких событий и сердечных утех, предстаёт перед пережившим её молодым мужем в тёмном свете из-за её сотрудничества с местным КГБ. Ведь, после того как разрушился кровавый коммунистический режим и наступил прогресс, папки с делами на жену и на него самого стали доступны в архивах спецслужб. И режиссёр монтирует калейдоскоп жизни певицы (от первого любовника до смертного одра) с её одиноким поседевшим мужем, постфактум осуждающим её за сотрудничество с органами и стреляющим в её портрет. Ну как не дать специальный приз такому правильному отношению к тоталитарному прошлому.
А серебряного «Святого Георгия» за лучшую режиссуру увезла датчанка Пак Грастен за фильм «37» (Дания–США), в основу которого легла реконструкция события, произошедшего в 1964 году в Бруклине и имевшего сильный резонанс. Молодая девушка была изнасилована и убита возле своего дома, но никто из 37 свидетелей не попытался остановить насильника или даже вызвать полицию. Пак снимает ряд эпизодов из жизни нескольких из этих 37, чтобы разобраться, как они дошли до жизни такой. Честно говоря, меня она не особенно убедила мотивациями их молчания. Разве что недавно поселившийся в доме афроамериканец с семьёй не хочет лезть на рожон, связываться с полицией и вообще остерегается белых. А остальные-то почему не могли позвонить? Я не въехал. Но стремление датчанки разобраться в язвах бессердечного капиталистического общества было сочтено, видимо, весьма прогрессивным. И это перекрыло даже некоторые профессиональные нелепости.
А вот весьма занятный фильм Николая Досталя «Монах и бес» остался без упоминаний в реестре наград. А ведь эта история Юрия Арабова очень затейлива и воплощена режиссёром с изрядной иронией. Развивая свою любимую тему искушения дьяволом, Арабов поселяет в своём новом герое-монахе бесовскую нечисть. Монах борется с ней, иногда вполне физически. В первой сцене мы видим, как тлеет его ряса! Но вот его пускают в монастырь и дают поручения, например, очистить колодец. И он делает это за несколько часов. Чем-то мне всё это напомнило Лескова. Но вот наступает важный для Арабова и Досталя момент – бес должен всё-таки прибрать душу монаха, который пока сопротивлялся. А для этого он выскакивает из его тела и становится курчавым брюнетом, одетым не в лучшем оперном стиле.
До этого момента вся фактура фильма была довольно занимательна, с этого момента началась иллюстрация сценария. Бес искушает монаха полётом к храму Гроба Господня в Иерусалим, и тот соглашается. Как будут развиваться события дальше – узнаете в кино. Но для меня эта история с храмом показалась всё же слишком лубочной даже для такого псевдофольклорного повествования. Вечерняя звезда не зажглась, но бенгальские огни горели долго и задорно.
До свидания, пока-пока!