Если от Большой Садовой улицы пройти по Красина на север, то скоро окажешься на Тишинской площади. Застроенной высокими строениями, с современным торговым комплексом, но при этом вполне по-московски уютной. Причина же в памятнике, который возвышается в центре Тишинки. Это 42-метровый монумент работы знаменитого Зураба Церетели под названием «Дружба навеки».
Это не царь Петр, в воду опущенный, а вполне адекватная городская скульптура. Пусть она несколько высоковата, но здешняя застройка этого и требует. Автором архитектурной части был, как известно, поэт Андрей Вознесенский. Он окончил Московский архитектурный институт. Однако немногие знают, что в Москве стоит его произведение.
Этот монумент появился здесь в 1983 году. Он посвящен 200-летию подписания Георгиевского трактата между Россией и Грузией о дружбе и взаимной помощи. Место выбрано не случайно – тут еще в XVIII веке было грузинское поселение. От тех времен остались названия Большой и Малой Грузинских улиц и Грузинского Вала.
Огромный обелиск, к которому привинчены буквы русского и грузинского алфавитов, восприняли по-разному. Официальные критики писали, что он «целиком и в спокойных ракурсах воспринимается со всех сторон площади и это делает его естественным элементом ансамбля...»
Однако же искусствовед Вильям Мейланд считал, что этот «штык» агрессивен, и после его появления площадь уже невозможно полюбить. Сам Вознесенский не сомневался в том, что он создал шедевр: «Я врезал в небеса земные алфавиты. Мой памятник летал».
И еще в поэме «О» так вспоминал о сооружении монумента: «Отлитое на родине Гефеса из сплетенных буквиц, осуществленное фантастической энергией Зураба Церетели, меднолистое Дерево языка покачивается над Большой Грузинской.
Буквицы эти везли через всю страну в пятитонных МАЗах. У них расходились швы на ухабах. Великое небо, подобно слепцу, ощупывало их дождями, утренними лучами и укрывало сумерками. Одна машина испарилась. Последний раз ее видели в Ростове. Она, наверно, нашла свои иные речевые пути. Ее надо теперь искать на перепутьях «Задонщины» и «Слова о полку Игореве»!
Буквицы монтировали краном, подвешивая их на двух тросах. Зураб в неизменном синем автозаправочном комбинезоне на двух лямках походил сам на небесную буквицу, поднятую за плечи...»
С тех пор прошло немало времени. Церетели сделался фигурой далеко неоднозначной популярности, а Вознесенский, олицетворяющий в поэзии России целую эпоху, не так давно, увы, покинул этот мир. И прекрасно, что, в отличие от прочих русских стихотворцев, он оставил о себе еще и этот рукотворный памятник.