Создавался этот комплекс для императрицы, для матушки Екатерины Великой. Вести работы поручили архитектору Василию Баженову, незадолго до этого обиженному, - ему поручили реконструкцию Кремля, позволили начать, а после отозвали зодчего и все восстановили в первозданном виде.
С горя Баженов увлекся ненавистным царице масонством. Посещал засекреченные заседания (впрочем, градуса был невысокого). Передавал наследнику Павлу тайную литературу от Великого Мастера Н. Новикова. И построил он в Царицыне вовсе не царский ансамбль, а что-то вроде хрестоматии великого Братства вольных каменщиков.
С особой тщательностью он продумал арки. Еще бы, ведь им придавалось в символике Братства значение привеличайшее. Из арок состоит сам Соломонов храм. И пентакль «Триумфальная арка» использовался для того, чтоб войти в «Магию Огня», для работы с фантомами Черного Солнца. Одну же из арок он сделал терновым венцом. На Хлебном доме каравай изобразил весьма напоминающий пентакль «литавры», принадлежность кухни ведьм. И окна выполнил в виде великих братьев, Свет несущих. Фасад же Оперного дома весьма отчетливо изображал один из тайных ритуалов - прием нового брата.
Все строения расположил по трем спиралям - «шнекам», расходящимся от церкви. В архитектуре каждого здания узнаются масонские символы: «голубь», «лисица», «перчатка» и прочие. Баженов писал: «А особливо опасаюсь, чтобы строению не сделалось какой-нибудь отмены». И опасался не напрасно.
Разумеется, символика постылых Вольных каменщиков сразу бросилась в глаза Екатерине. Она велела все дворцы до основания сломать. Однако в действительности их просто бросили как есть. В таком виде пребывали они до последних лет, пока не были тщательно реставрированы.
После истории с Царицыным Баженов впал в немилость. И что особенно обидно, когда был суд над братьями-масонами, Великий Мастер просто-напросто отрекся от него. «Он... много врал и говорил своих фантазий, выдавал свои учения за орденское», - отрубил на суде Новиков. Его поддержали и прочие каменщики.
Полетела молва по Москве, будто гений повесился в одной из беседок Царицына. На самом же деле Баженов еще строил немало в столице, при Павле. Но без былого вдохновения.