Здесь есть смысл полюбоваться (если это доставляет удовольствие) на храм Христа Спасителя. А также на москвичей в разноцветных одеждах (площадка перед станцией метро - одно из популярнейших в столице мест, где назначают свидания и дружеские встречи). Затем нужно нырнуть под арку самого метро, пройтись немного галереей магазинчиков. Далее идти бульваром - галереей лавочек, полюбоваться на выгуливаемых собак редких пород (народ здесь проживает, мягко говоря, небедный). И вот вы уже дошли до памятника Михаилу Шолохову, сидящему в лодке (скульптор А. Рукавишников).
Памятник новенький, ему всего-то пара лет. Однако в Москве уже установилась добрая традиция - как только выпадает снег, энтузиасты лепят белых зайцев и сажают Шолохову в лодку. Таким образом, памятник меняет смысл: он становится памятником деду Мазаю и зайцам. Но летом он памятник только Шолохову.
От скульптуры поднимитесь к дому №10 - желтому, уютному, с колоннами. Тут сейчас находится Творческий союз художников России. Кроме того, этот дом известен как место встречи и общения потомков декабристов.
История этого здания полна крутых поворотов. Оно построено в конце XVIII столетия. Им поначалу владели Нарышкины, тут останавливался Рылеев и читал свои мятежные «Думы».
В 1830 г. усадьба переходит к Удельной конторе. Это была более чем монархическая организация, она ведала землями и недвижимым имуществом царской фамилии. Что не мешало либеральному писателю Тургеневу пользоваться гостеприимством ее начальника, некоего господина Маслова. Именно у Маслова Иван Сергеевич остановился в 1879 г., когда с триумфом въехал в Москву.
Он не был тут довольно долго - около десяти лет. Прибыл же маститым литератором и легендарной фигурой. Шестидесятилетнего писателя чествовали в Обществе любителей словесности, ему аплодировали после заздравных тостов в ресторанах. Один из современников писал: «Когда он появился в Обществе любителей словесности, прием был восторженный; рукоплескания не умолкали... Молодые профессора давали ему обеды... актеры устраивали ему праздники...»
Сам же Тургенев относился к торжествам скептически. Он говорил: «Я понимаю, что не меня чествуют, а что мною, как бревном, бьют в правительство».