Дмитрию исполнился 21 год, когда отделение десантников, в котором он служил попало в сложнейшую боевую ситуацию, практически безвыходную. В войне мгновения определяют многое. И победу, и поражение, и малодушие, и бессмертие. Дмитрий проявил силу характера и стал героем, ушёл в вечность, как славный, доблестный воин. Указом президента он удостоен звания Герой Российской Федерации посмертно.
Десантники обороняли позиции стойко, иначе и быть не могло. Их было сначала 12, потом 8. А враг наседал силами, имевшими десятикратное превосходство при поддержке бронемашин и танков. Россияне уничтожали бронетехнику и пехоту неприятеля на протяжении многих часов. Боеприпасы были на исходе. И стало совершенно очевидно, что позиции не удержать, даже ценой жизней.
Ефрейтор Фаршинев к тому моменту получил несколько ранений и был частично обездвижен. Он понимал, что оторваться от неприятеля его товарищам не удастся если кто-то не останется для сдерживания наскоков врага. Также Дмитрий осознавал, что его эвакуация может стоить кому-то из сослуживцев жизни. Он принял бой на себя. Отстреливался яростно, получал новые ранения, истекал кровью, но заставлял себя не терять сознание и продолжать уничтожение атакующей его позицию вражеской пехоты. Ранения иногда не ощущаются, иногда чувствуешь безболезненный толчок в той точке тела, куда попала пуля или осколок. А по мере потери крови к горлу начинает подступать тошнота и мир начинает кружиться, уводя раненого в состояние бессознательное. Это шок. С ним можно бороться силой воли, но не долго. В конце концов кровопотеря и углубляющийся шок убивают человека.
Дмитрий держался неимоверным усилием воли отпуская врагу длинные очереди из своего штатного оружия, перезаряжал его, когда требовалось и стрелял снова. Товарищи ефрейтора Фаршинева слышали эти очереди и говорили: «жив ещё, может выкарабкается». Надежда на лучший исход никогда не покидает человека, такова его природа. Но, когда пулемёт Дмитрия смолк, российские десантники - его товарищи отметили этот момент. Кто-то украдкой смахнул слезу, кто-то сжал зубы от злости так, что они заскрипели. А в воздухе, наполненном гарью пироксилина и шумами утихающего боя глухо прозвучала короткая, как очередь автомата фраза: «Дима, мы за тебя отомстим».
