Аргументы Недели → exlibris № 36(378) от 19.09.2013

Зигзаг

Поэма-фарс

, 19:05 , Писатель

72 года  – совсем не круглая дата. Но Виктор СЛИПЕНЧУК, известный мастер слова, не делает различий между юбилейными и неюбилейными днями своего рождения (22 сентября). Неизменно к этой дате он дарит подарки всем своим многочисленным читателям в России и за рубежом.

Лучший подарок писателя – это новое произведение.

«Аргументы недели» с удовольствием представляют читателям его новую поэму-фарс «Зигзаг».

В ней, с присущими автору талантом и остроумием, Виктор Трифонович рассказывает о необыкновенных приключениях молодого героя. Впрочем, вы всё прочтёте сами.

 

Глава 1

 

Из Владивостока в Сочи

Мчался поезд что есть мочи.

Юношей, в расцвете сил,

Я в том поезде грустил.

 

Мне пригрезилась Анюта

В дивных всполохах салюта.

Как икону, всю в цветах,

Зрел её на небесах.

 

А в реальности не зрел –

Вот такой я был пострел.

Девушка моей мечты –

Гений чистой красоты!

 

В грёзах кем я только не был, –

Как орёл, вдруг падал с неба

Или в небе зависал,

Но всегда её спасал.

 

Для неё в мечтах я жил,

Подвиги свои вершил.

То я был парашютистом,

То завзятым хоккеистом.

 

То с трамплина брал прыжок,

Приводящий судей в шок.

В общем, был я знаменитым,

В бронзе с золотом отлитым.

 

Мнилось даже, что она

В памятник мой влюблена.

Тут, как водится, немножко

Остывал – смотрел в окошко.

 

Мне бы жить не на Земле,

Мне лететь бы в корабле:

Остров – Ява, остров – Крит

(Вундеркинд во мне зарыт).

 

Я залез под одеяло –

Эхма – жизнь! Мне скучно стало.

Только что закрыл глаза –

Завизжали тормоза.

 

Поневоле с полки – скок.

Что-то больно – прямо в бок,

А потом ещё под дых…

Ы-ы-ых!

 

За дверями стук и крик:

«Безбилетник к вам проник!»

Подо мною пол качнулся –

Я под столиком очнулся.

 

Безбилетник! Аферист!

А быть может – террорист?!

Как сквозь двери он проник?

Где же делся проводник?!

 

«Поднимайтесь! Не тряситесь!

Успокойтесь и садитесь!

Перед вами – не агрессор,

А затюканный профессор.

 

По-народному – умелец.

А по-вашему – пришелец.

Пригласил вас в свой корабль,

Чудо-юдо дирижабль.

 

И вокруг меня не фиги –

Нанотехнологий книги».

 

Тут в купе зажёгся свет,

И увидел я, что – нет,

Не в купе я, а в каюте,

В герметическом уюте.

 

И сижу я не на полке,

А в какой-то балаболке,

Что качается, жужжит

И удобствами смешит.

 

А профессор в этот миг

Весь в гирляндах нанокниг.

У него в руках дощечка

С красным крестиком – аптечка!

 

Так наивно я решил,

Чем пришельца рассмешил.

 

«Это, братец, не аптечка –

Освящённое колечко.

Матрица с твоих идей –

Видишь, зеркальце на ней?

 

Всё, что в нём отобразится,

В небесах осуществится.

Это есть окошко в космос.

Я его пробил сквозь косность

 

Профессуры МГУ,

Но об этом ни гугу.

 

Сам министр ваш обрнауки

Целовал вот эти руки!»

 

Тут он засмеялся жутко

И сказал, что это шутка.

Как-то грозно помолчал,

По дощечке постучал.

 

И спросил: «Ну как, готов

К открыванию миров?»

Всхлипнул вдруг: «Эх ты, юнец,

Твой билет в один конец».

 

Не со зла, с досады топнул –

На дощечке шарик лопнул.

Подо мной разверзлась бездна –

Жить трусливым бесполезно.

 

Путь Гагарина не прост –

Вундеркиндом встану в рост!

Для Анюты подвиг мой –

Мир спасётся красотой!

 

Только что подумал так –

Аппарат вдруг дал зигзаг.

Прыгнул в Чёрную дыру –

На планету Нибиру.

 

Глава 2

 

Что за чудная планета!

Приземлился в точке лета,

В плотных зарослях бурьяна.

Слышу клич: «Хватай смутьяна!

 

Он, наверное, колдун

Из дворца Зеркальных лун».

Оступился – дал промашку,

Что-то шасть мне под рубашку.

 

Угнездилось на спине

И на ухо шепчет мне:

«Что, попался, чародей,

Искуситель и злодей?!»

 

А потом вдруг как уколет –

Взвился я от адской боли.

Через ров – и по бурьяну

Выскочил с ним на поляну.

 

Слышу – лезет по плечу,

Мол, ещё шептать хочу.

Тут невольно сгоряча

Дал опять я стрекача.

 

В новый ров, залёг в бурьяне,

Чтоб спастись от этой дряни.

И почувствовал вокруг,

Как сжимается их круг.

 

Что-то шепчут про потери

Полулюди-полузвери.

Ну а то, что на спине,

Снова в ухо шепчет мне:

 

«Кто такой? Откуда взялся?

Для чего в наш ров забрался –

Революцию смастрячить,

Чтобы нас переиначить?!»

 

Жало мне к спине прижал,

Я вскочил и побежал.

 

«Кто вы, что в колючках острых?»

«Одомашненные монстры».

«А зачем залезли в ров?»

«Мы здесь из других миров».

 

«Но зачем сидеть в репьях?»

«Все страшатся наших рях.

Мы такие корчим рожи,

Что себя боимся тоже».

 

«Кто же вас так исказил?»

«Тот, кто нас изобразил».

«Ну и кто же сей умелец?»

«Он космический пришелец –

 

Так он глине говорил,

Из которой нас творил.

 

А ещё вещал создатель,

Что появится мечтатель,

Исцеляющий мечтой –

Мир спасётся красотой».

 

Он умолк. Гудела муха.

Что-то вдруг как рявкнет в ухо:

 

«Браво! Браво! Наконец

Заявился к нам юнец

Революцию смастрячить –

Чтобы нас переиначить!»

 

Разом все задребезжали –

Радость встречи выражали.

«В новой заживём стране!

Без обувок – по стерне».

 

Понял я, кто их создатель,

Кто спаситель и мечтатель.

Для чего залезли в грунт –

Подготавливают бунт.

 

«Дорогие нибиряне!

Хватит вам сидеть в бурьяне.

Мне б найти мечту-красу.

И тогда я всех спасу.

 

Потому что лжи устои

Рухнут перед красотою.

Главное – красу найти,

Чтоб уродства извести».

 

Тишина упала в ров.

«Ты гуторишь будь здоров!

Ну а если не найдёшь,

То, выходит, не спасёшь?»

 

«Но испыток – не убыток».

«Видим мы, ты больно прыток».

 

Снова тишина упала –

Почему-то жутко стало.

Нибиряне совещались,

Будто заживо прощались.

 

«Есть у нас краса-царица –

Погляди, авось сгодится».

Над бурьянною стеной

Что-то – шмяк передо мной.

 

Волосатый сгусток кожи,

На пучок тряпья похожий –

Из клеёнчатых мешочков,

Но с прозрачной оболочкой.

 

Чтоб красивее казаться,

Сгусток начал раздуваться.

Выглянули бородавки –

Все в присосках, как пиявки.

 

А за ними из волос

Показался гулькин нос,

А в проплешинах наколки,

А на щупальцах иголки.

 

Вместо пирсингов на роже

Вскрылись спицы в складках кожи.

И сияла эта ряха,

Как начищенная бляха.

 

И чем больше вширь росла,

Тем ужаснее была.

 

Боже мой, какая скверна –

Нибирянская царевна!

 

А она, слюною пенясь,

Щупальцами подбоченясь,

Проскрипела, что создатель,

Первый правообладатель,

 

Ей сказал, что все мы – клоны,

Золото его короны.

«Нежно называл нас – крохи,

А колдун сказал, что – лохи.

 

Из-за нас он с ним подрался.

А колдун в бурьян пробрался,

Гадости подсыпал в глину,

И создатель где-то сгинул.

 

Но успел шепнуть нам: «Крохи,

В бурьяне попрячьтесь трохи.

Видно, мне пришёл капец,

Нужен вам иной мудрец,

 

Что сроднился бы с мечтою:

Мир – спасётся красотою».

Так что я – твоя краса,

Загляни в мои глаза.

 

Всю себя тебе открою –

Наслаждайся красотою!»

 

Боже мой, такая кроха –

Это целая эпоха!..

 

Глава 3

 

Человек по жизни слаб,

Он своих пристрастий раб.

Не взыскует правоты

Лишь в объятьях красоты.

 

Расплылась в улыбке ряха –

Чуть не околел от страха.

Осторожно подошёл –

Глаз на ряхе не нашёл.

 

Как надутая резина,

Подскочила образина.

И давай меня душить –

Заставляла с ней дружить.

«Дай согласие, юнец,

А не то тебе – капец!»

 

И тогда я крикнул клонам,

Что попрятались по схронам:

«Дайте новую красу –

Эту не перенесу!»

 

«Чем же я тебе не пара?!»

Сделал сальто от удара.

И пока летел, как пуля,

Где-то спряталась красуля.

 

Впрочем, новая явилась,

Так сказать, не запылилась.

Как гора, ко мне шагнула,

Что-то хрясть – её согнуло.

 

Две клешни, как две руки,

Хвать клещами за грудки.

«Поиграй со мной в пятнашки!» –

Взмыл, как сизарь, вверх тормашки.

 

В общем, был неравный бой,

Монстры дали ей отбой.

Но остались, как «пятнашки»,

Дыры на моей рубашке.

 

Если бы Анюта знала,

Как её мне не хватало,

Чтоб проникнуться мечтой:

Мир спасётся – красотой!

 

Неужели, думал я,

Вновь придёт сутулая.

Не царица, а машина –

Терминатор на пружинах.

 

С ряхою, как медный таз,

На котором нету глаз.

И не спросишь у царицы:

Что за хруст – из поясницы?

 

Вдруг свихнётся, и полюбит,

И клешнями приголубит?!

Много-много разных дум

Исковеркивали ум.

 

И тогда что было сил

Я царевну запросил,

Что была б из русских сказок,

Из анютиных бы глазок

 

Был на ней венок цветов.

«Ты гуторишь будь здоров!

Есть у нас такая кроха,

Вся в цветах чертополоха.

 

Вместо глазок – пузырьки,

Две клешни, как две руки».

«Нет, не надо!» – я взмолился

И внезапно провалился.

 

Как бы вновь – опять в каюте,

В герметическом уюте.

И сижу я не на полке,

А в известной балаболке.

 

Вкруг меня профессор ходит –

На меня лорнет наводит.

И как будто тот же лик,

Но я чувствую – двойник!

 

Прежний был каким-то разным,

Угловатым, несуразным.

Этот – скользкий, словно змей,

Змеи есть среди людей.

 

Их радушие – лишь вид,

О коварстве говорит.

 

«Дорогой мой, наконец

Я вернул тебя, юнец!

Нибирянские царевны

Все уродливы и нервны.

 

Нет ужаснее мечты –

Монстр в салоне красоты.

 

Для бурьянного народа

Идеален Квазимодо.

Красота здесь не в чести,

Невозможно их спасти».

 

«Ну а как же медицина?»

«Из паров пенициллина?»

«Ну, не только из паров…»

«Ты гуторишь будь здоров!»

 

Схожесть слов в их лексиконе

(Смысла два – в одном флаконе).

Змея речь и монстров речь –

Как тут истину извлечь?!

 

Будто только что я с гор,

Продолжаю разговор.

«Даже арбидол не лечит?!»

«Как наркотики, калечит».

 

Тут поверить я не мог,

Арбидол! И – не помог?!

Прочь сомненья – это змей,

Искуситель и злодей!

 

Не затюканный профессор,

А чужих миров – агрессор!

 

Понял он – проговорился.

Не спеша воды напился.

И пока он воду пил,

Из стакана глаз светил.

 

Вспыхивал и затухал,

Как магический кристалл.

Что-то замышлял колдун

Из дворца Зеркальных лун.

Бросил вдруг монокль на пол.

«Вот вам, вот вам – арбидол!»

Стёкла линз что было сил,

Как пиявки, раздавил.

 

И ко мне, уже как змей,

Как изысканный злодей:

 

«Чтоб Анюту обрести,

Ты кого хотел спасти?

Это было б очень круто,

Если б здесь жила Анюта!

 

Вся в колючках и репьях,

Посреди заморских рях.

Надо быть глупей, чем лохи,

Чтоб искать в чертополохе.

 

Впрочем, – где, какая школа,

Чтоб объесться арбидола?!»

 

Зыркнул коротко на стол,

Будто там был арбидол.

 

Глава 4

 

На столе его лежали

Непонятные скрижали.

И знакомая «аптечка»

(Но без крестика – колечко).

 

Значит, не освящена.

Святость – смерть  для колдуна.

 

И тогда сказал я змею:

«Возражать я вам не смею.

Если жить в бурьяне – круто,

Где тогда живёт Анюта?»

 

«А, узнать желаешь где?!

Только не в Караганде.

 

Из Владивостока в Сочи

Кто-то ехал, между прочим.

И мечтал о дальних далях,

Об Анюте и медалях…

 

То он был парашютистом,

То завзятым хоккеистом.

То с трамплина брал прыжок,

Приводящий судей в шок.

 

В общем, сыпались награды

Сочинской Олимпиады

На него сплошным дождём.

Но Анюта здесь – при чём?»

 

Ишь ты?! Как его задело,

Как взъярился оголтело,

Что не он свершал прыжок,

Приводящий судей в шок.

 

Может быть, мечта моя

Здесь – основа бытия?!

Всё, о чём мечталось, мнилось,

Как-то здесь осуществилось.

 

Злой колдун предложил вдруг:

«Вот, испробуйте, мой друг!»

Подошёл к хрустальной вазе,

Зачерпнул какой-то шмази.

 

«Чудный джем из нанокниг –

Помогает от интриг.

А из нанокниг варенье –

Возбуждает вдохновенье».

 

Ложку с джемом я отринул,

И колдун как будто сгинул.

За спиною объявился –

Волос мой зашевелился.

 

Этот мерзостный двойник

Как микроб в мозги проник.

По извилинам шныряет –

Биотоки замеряет.

 

Ищет тайну бытия –

Где живёт мечта моя.

 

И тогда, внимая чести,

Я прижал к груди свой крестик –

Пусть в мечте моей свершится

Всё, чего колдун боится!

 

И невольно вдруг представил,

Как в колечко крестик вставил,

Что отсутствовал в колечке

У злодея на дощечке.

 

И сейчас же гром раздался –

Вновь в бурьяне оказался,

Из которого повсюду

Вылезали полулюди.

 

Кто хвостатый, кто кудлатый,

Кто на голову горбатый.

И у каждого медали

Олимпийские блистали.

 

А один, как бы лангуст,

Вверх подбрасывал мой бюст.

И как резаный вопил –

Явно монстров заводил.

 

Чтобы шли толпою плотной –

Будто все они с Болотной.

Чтоб многообразье рож

Вызывало страх и дрожь.

Если же пойдут колонной,

Все поймут – они с Поклонной.

В ногу шествующая масса

Из чиновничьего класса.

 

С личиком одним у всех –

Это тоже тяжкий грех.

 

Между тем вся эта масса,

Как искусственная раса,

Шевелилась там и тут.

Монстры затевали бунт.

 

Я решил его возглавить,

Монстров во дворец направить.

 

«Дорогие нибиряне,

Соберёмся на поляне.

А оттуда – во дворец,

Там скрывается подлец.

 

Сообща мы с ним сразимся –

И в красавцев обратимся.

Каждый монстр, что был эндемиком,

Станет видным академиком.

 

А министры от науки

Будут целовать нам руки».

 

Шевелящаяся рать

Стала дружно замирать,

Пятиться обратно в ров.

«Ты гуторишь будь здоров!»

 

Этот голос трудно спутать,

Но жива во мне Анюта,

И пока жива она,

Не боюсь я колдуна.

 

Буду жить своей мечтою –

Мир спасётся красотою!

Жизнь у каждого одна,

Надо свергнуть колдуна.

 

Глава 5

 

Философия урода

Часто скрыта от народа.

Потому что он, урод,

Презирает свой народ.

 

Что мы знаем о мгновенье –

Лик его в исчезновенье,

Блик – и нет! И снова блик!

Предо мной колдун возник.

 

Без монокля, но в очках

И с дощечкою в руках.

 

«Все революционеры –

Бунтари и изуверы!

По бурьяну кружат, кружат,

Кто подаст, тому и служат».

 

«Вы для них как бы отец?»

«Понял правильно, юнец».

 

«Кто они, что за народ –

Или это всякий сброд?

Неужели нибиряне

Могут жить только в бурьяне?»

 

«Да, народец – пёстр и остр,

Каждый хипстер, каждый монстр.

И пока не одомашнил,

Белену плодили пашни.

 

В общем, все они не сброд,

А мой избранный народ.

Здесь начало всех начал».

По дощечке постучал.

 

«У меня в народе культ».

Понял я: дощечка – пульт!

 

«В целом монстров обожаю,

Даже в гости приглашаю

На беседу во дворец.

Ваша правда, как отец.

 

Чем страшней у монстра рожа,

Тем он знатней как вельможа.

Неприятный внешний вид

О заслугах говорит.

 

Каждый монстр об этом знает,

Соплеменников пугает.

Им всегда приятен факт,

Что у друга был инфаркт».

 

Я не выдержал, сострил,

Слово в слово повторил

Оборот известных слов:

«Ты гуторишь будь здоров!»

                                                     Продолжение

Подписывайтесь на «АН» в Дзен и Telegram