Тридцать три года прослужил в нашей разведке Николай ЛЕОНОВ. Он прошёл путь от младшего лейтенанта до генерал-лейтенанта. Более десяти лет Николай Сергеевич руководил информационно-аналитическим управлением, был заместителем начальника внешней разведки, а с февраля по август 1991 года являлся главным аналитиком КГБ СССР.
Обозреватель «АН» попросил ветерана-разведчика рассказать не только о днях минувших, но и дать оценку сегодняшним событиям, происходящим в мире.
Компьютерные партизаны
– Николай Сергеевич, шесть лет назад в интервью нашей газете вы назвали Джулиана Ассанжа «компьютерным Че Геварой», который публикацией на своём сайте огромного количества секретных документов нанёс «ядерный удар» в информационной войне. Все разведки мира не достигли такого результата. Не заменят ли хакеры шпионов? Сейчас ведь в США столько обвинений в их адрес…
– Не заменят.Это искусственно раздутая кампания. Разговоры о том, что какая-то страна может повлиять на выборы в крупном государстве, отдают плесенью. Жаль, что к этим обвинениям подключились даже руководители ЦРУ и ФБР. Понятное дело, на своих постах они, скорее всего, доживают последние недели. В США существует практика, что новый глава Белого дома меняет министров и руководителей федеральных ведомств. Но профессионалы, кадровый состав остаются неизменным.
– Кстати, именно профессионалы, высокопоставленные сотрудники Агентства национальной безопасности США утверждают, что никакого взлома русскими хакерами сайта Демократической партии на самом деле не было. Нашёлся «новый Сноуден», который скопировал на флешку секретные документы из штаба Хиллари Клинтон. На ваш взгляд, как произошла эта утечка?
– Американским коллегам, конечно, виднее. Я считаю, что демократы, проигравшие выборы, сочинили маловразумительную конструкцию, что это мы, русские, действовали в пользу Трампа и во вред Клинтон. Хотя, на мой взгляд, хрен редьки не слаще. Недавно избранного президента США мы совсем не знаем, а с Хиллари и её мужем Биллом Россия долгое время имела дело. Говорить, о том, что наша страна решающим образом вмешалась в американские президентские выборы, значит, признавать, что у них многое неладно.
– Хочу напомнить ваше высказывание: «У предательства не будет срока давности до тех пор, пока человечество не простит Иуду. Предательство – это не ошибочный поступок в состоянии аффекта или неосторожности, а проявление определённого качества человека, изъян души, который невозможно исправить». К кому относятся ваши слова?
–Прежде всего к предателям: генералу Калугину, полковнику Потееву, другим перебежчикам. Многочисленным агентам влияния, список которых мы не раз передавали Горбачёву. К сожалению, очень часто и добытые нами сведения, и наши аналитические суждения не были востребованы политическим руководством страны. Это одна из самых больших трагедий в работе нашей разведки.
– Сноуден и Ассанж – тоже предатели?
– Нет, я считаю их компьютерными партизанами. Ведь они руководствовались высокими целями. Благодаря им весь мир узнал о глобальной слежке американских спецслужб за гражданами. Они вскрыли подоплёку «гениальной» политики США. Рискуя своей жизнью, Сноуден и Ассанж предали гласности вопиющие факты. Я бы и сейчас сравнил их с бескорыстным революционером Че Геварой.
Техника не заменит агентуру
– Недавно в Сирии у Пальмиры разведка прозевала скопление боевиков. Почему их не засекли дроны и спутники?
–Говорят, помешали пыльные бури, которые часто происходят в пустыне в это время. Планы противника не смогла выявить и агентурная разведка. Безусловно, это неудача и наша, и сирийской армии. Ведь все силы были брошены на Алеппо. Поэтому не смогли парировать наступление боевиков в Пальмире. В связи с этим вспоминается операция советских войск на Курской дуге.
– Это когда Ким Филби предупредил наше командование о наступлении немцев?
– О планах противника сообщал не только наш агент в Лондоне Ким Филби. Ценную информацию добывали и другие разведчики, советские партизаны. Агентурная разведка в отличие от технической позволяет заранее узнать о намерениях врага. В этом её особая ценность. Вот пример из моей практики. Когда заканчивалась война во Вьетнаме, все силы были брошены на штурм Сайгона. Ханой и порт Хайфон кроме ПВО прикрывали лишь один танковый батальон и мелкие подразделения, состоящие из выписанных из госпиталя бойцов.
– А если бы американцы высадили там морской десант? Дорога на столицу Северного Вьетнама была ведь открыта?
–Нашему аналитическому управлению было срочное задание: дать прогноз ближайшего развития событий. Исходя из материалов агентурной разведки, мы доложили, что в США настолько сильны антивоенные настроения, что американское руководство не пойдёт на дальнейшую эскалацию войны. Наш прогноз полностью оправдался.
– Историк разведки Лашкул утверждает, что все ваши прогнозы оказывались точными. Как вы оцениваете развитие американо-китайских отношений при Трампе? Недавно он очень жёстко высказался об инциденте с захватом китайцами американского подводного беспилотника.
– Для США сейчас основной противник не Россия, а Китай. Но уверен, торговая война между этими странами никогда не перерастёт в вооружённый конфликт. Слишком они зависят друг от друга. На мой взгляд, военное противостояние между ядерными державами невозможно. Ведь это грозит третьей мировой войной.
– Поднебесная всегда была очень закрытой страной. Насколько трудно было добывать информацию из Китая?
– Специфичность работы с Китаем состоит в том, что информация по этой стране всегда была более дефицитна, чем по другим странам. А объясняется это тем, что в период формирования Китайской Народной Республики в 1949–1951 годах руководство СССР по непонятному доброхотству приказало отдать руководству КНР всю нашу агентуру, которую наша разведка завела на территории Китая за долгие годы войны с японцами и во время Второй мировой войны. Это была очень обширная агентурная сеть. Её отдали. Ни один из наших агентов больше белого света не увидел. Все они исчезли. Поэтому в послевоенное время мы остались в Китае без своих источников информации. Это, конечно, была профессиональная трагедия. Потом мы, конечно, усекли, что происходит после смерти Мао Цзэдуна. А за самочувствием Великого кормчего следили очень тщательно, делали каждодневные бюллетени о состоянии его здоровья. Появился Дэн Сяопин. На его примере, кстати, очевидно, что роль личности в истории недооценивать нельзя. Мы информировали руководство, что Китай «встал на новые рельсы» экономического развития. Разработал новые лозунги. Например, неважно, какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей. Но наше руководство не желало перенимать опыт великого соседа. Зато это сейчас успешно делает Куба.
Авторитетное мнение
Николай Леонов считает: «Разведчик – это государственное достояние. Это человек, который всегда на передовой и – без тыла. Он в одиночку, без контроля, без понуканий, но и без непосредственной помощи пославшего его государства решает поставленные задачи. Он должен быть верен, надёжен, смел, толков. Вся его работа связана с опасностью, ибо действует в чужой стране и порой ему вообще не на кого надеяться, кроме как на самого себя, на быстроту своей реакции, хладнокровие, умение всё рассчитать».
Шрамы молодости
– Слышал, что недавно вы были восемь месяцев на Кубе в гостях у своего друга молодости Рауля Кастро. Как вы познакомились?
–После окончания института я работал в издательстве иностранной литературы, но готовился к карьере профессионального переводчика. Получил приглашение на стажировку в Мексику. Был май, жарко, а я был в шерстяном тёмно-синем костюме на борту итальянского торгового судна «Андреа Гритти». Это, конечно, вызывало удивление и улыбку. У меня не было даже плавок. И купить не мог, так как не имел права покидать борт судна в попутных портах. Меня выручил молодой латиноамериканец из «первого класса», сын богатого кубинского латифундиста, который с двумя товарищами возвращался домой после встреч с молодёжными демократическими лидерами Европы. Его звали Рауль Кастро.
Он подошёл к молодому русскому, страдающему от одиночества, и спросил: «Как вам помочь? Вы словно в тюрьме». Он купил плавки, на Канарах притащил огромную связку бананов, учил играть в настольный теннис. Открытость и дружелюбие кубинца притягивали. За полтора месяца плавания крепко сдружились. Потом, в Мексике, он познакомил меня со своим братом Фиделем, Че Геварой, другими кубинскими революционерами.
– Главный аналитик КГБ – это, наверное, в большей степени кабинетная работа. А в молодости вам приходилось рисковать жизнью?
–Я возглавлял аналитическое управление КГБ всего лишь полгода в самом конце карьеры. До этого всю жизнь в разведке. По долгу службы мне приходилось бывать во многих «горячих точках»; два раза загорался самолёт, на котором я летел; в меня стреляли из гранатомёта, и шрамы остались до сих пор. В Никарагуа я был первым русским человеком, попавшим туда после сандинистской революции: надо было разобраться, что там происходит, поскольку этого никто не знал. В Перу, где я находился под прикрытием в качестве журналиста, мне позвонили и, сказав, что «вычислили» меня как шпиона, пообещали убить. Почувствовав, что меня берут «на пушку», я ответил: сегодня вам представится для этого отличный случай – я иду в такой-то кинотеатр на такой-то сеанс. И пошёл. Фильм, конечно, смотрел кое-как, домой шёл, всё время ожидая выстрела. Обошлось...
– Николай Сергеевич, не верится, что вам пошёл восемьдесят девятый год. Наша редакция желает одному из старейших разведчиков России крепкого здоровья и долголетия!