В предыдущих номерах мы начали рассказ о том, как 45 лет назад советская стратегическая разведка провела успешную операцию политического влияния на позиции Вашингтона. Н. Хрущев, зная о значительном отставании СССР от США в области ракетно-ядерного потенциала, сумел с помощью спецагента, подставленного ЦРУ и МИ-6, сохранить в неприкосновенности оплот коммунистических стран на американском континенте – Кубу. Платой за эту сделку, спасшую миллионы жизней, стал лишь демонтаж советских ракет на острове Свободы.
СПЕЦАГЕНТОМ советской стратегической разведки являлся полковник ГРУ Олег Пеньковский. Он передал ЦРУ информацию, сумевшую склонить американцев к отказу от развязывания ядерной катастрофы. В критический момент раскручивания Карибского кризиса Москве удалось убедить Вашингтон в подлинности сведений, полученных от «подставы». Для пущей важности советское руководство пошло на инсценировку громкого ареста Пеньковского и его связника Гревила Винна (суд приговорил Пеньковского к расстрелу, британского разведчика Винна вскоре обменяли на советского нелегала Конона Молодого).
Сегодня мы продолжаем назидательную историю 45-летней давности о политической спекуляции с использованием угрозы размещения ракет с ядерными боеголовками, радарных установок и перехватчиков. Иногда история делает гримасу и повторяется, становясь для современных глобалистов любимой игрой в «ядерный щит».
Работать с Пеньковским в Москве американцы поручили посольской резидентуре МИ-6 и связнику британской разведки Гревилу Винну. Отвечал за операцию опытный дипломат Родерик Чизхолм, имевший опыт агентурной разведки в Восточном Берлине. Всего в поддержании конспиративных контактов с Пеньковским в Москве помимо указанных лиц было задействовано 12 кадровых разведчиков США и Великобритании. Семь из них представляли посольство Великобритании (Родерик Чизхолм, Гервез Кауэлл, их жены Джанет Чизхолм и Памелла Кауэлл, Джон Варлей, Фелесита Стюарт, Айвор Рассел), остальные пять – посольство США (Алексис Дэвисон, Хью Монтгомери, Родней Карлсон, Ричард Джэкоб, Вильям Джонс). О том, как это было, рассказывает сотрудник 7-го управления КГБ (наружное наблюдение) – NN.
Рассказ старшего бригады по слежке
В ПОСОЛЬСТВЕ Чизхолм первый год ничем не отличался от обычных дипломатов. Видимо, изучал язык и местные реалии контрразведки. Британские разведчики 60-х гг. прошлого века часто работали в паре с женой. Чарльз Чизхолм работал по принципу «семейного подряда». Поводом для появления его в городе с супругой была ее беременность. Вроде режим, предписанный врачом. Выгуливать будущую маму – это святое. Маршрут прогулки естественный: Цветной бульвар и переулки в центре Москвы. Основные силы слежка бросала за разведчиком. За его женой присматривали начинающие. Для стажировки им периодически давали «учебные» объекты. Не догадывались, что она и есть основной связник с тайным агентом. Молодой «наружник», отписываясь по маршруту англичанки, отметил в сводке одну особенность ее поведения. Беременная англичанка, испытывая неудобства с туалетом, имеет обыкновение ненадолго заходить в подъезды домов, чтобы поправить аксессуары. Однажды ее действия насторожили слежку. Джанет Чизхолм, выйдя из подъезда, тут же, не стесняясь, стала поправлять резинку съехавшего чулка. Через минуту из того же подъезда вышел мужчина 40 лет. Переключать слежку на него не стали. Не было команды. Но молодой «наружник» по профессиональной привычке запомнил его лицо. Когда отчитался, получил нагоняй. Потерял связь.
Прошло несколько месяцев, и тот же «наружник», ведя слежку за Джанет Чизхолм в районе Арбата на ее встречном маршруте на противоположной стороне улицы, в толпе прохожих увидел того, кто чуть не испортил всю его карьеру. Показалось, что они обменялись взглядом. Сообщил по рации: «…бросаю объект, переключаюсь на установку неизвестного». Довел до адреса: улица Горького, 11 (Госкомитет СМ СССР по координации научно-исследовательских работ). На проходной осторожно уточнил у вахтера личность вошедшего. Тот ответил: заместитель начальника отдела Управления внешних сношений Олег Владимирович Пеньковский. Радостно доложил старшему группы о выявленной связи Чизхолм. Маховики механизмов контрразведки закрутились на полную мощность. Попалась крупная рыба, которая ранее в деле не светилась. Доложили начальнику 2-го Главного управления КГБ (контрразведка) генералу О. Грибанову. Тот – председателю КГБ В. Семичастному. Последний стал согласовывать выше.
Позднее Владимир Семичастный в своем интервью в 2005 г. расскажет, что тогда ему приказали более чем на полгода оставить Пеньковского, поскольку тот «не из нашей епархии». То есть органам запретили заниматься «шпионом», чтобы не провалить операцию стратегической разведки. Сказали, что очень важно выяснить осведомленность противника. К тому же Пеньковскому нужно было набрать достаточно компрометирующего материала, чтобы устроить гласный суд, мощнейшую политическую кампанию. Это объяснило неуклюжую «потерю» наружкой объекта на полгода. Выходит, что контрразведчики КГБ знали, о чем идет речь, но игру повели по новым правилам. Разработку Пеньковского поручили 2-му отделу ВГУ КГБ. Руководил лично начальник 2-го Главного управления КГБ генерал Олег Михайлович Грибанов. Нужно полагать, что о разработке Пеньковского, являвшегося близкой связью Серова, Грибанов своего бывшего начальника, ставшего шефом ГРУ, в известность не поставил.
Дело стали раскручивать. Проникнуть в квартиру его тестя – генерала Гапановича – для установки спецтехники наблюдения за Пеньковским было сложно. Для этого как минимум требовалось согласие тещи Пеньковского, которая постоянно находилась в квартире. Оперативный контакт с воспитанной в духе «почтения» к НКВД и КГБ домохозяйкой, вероятно, не представил труда. Для этого имелись рычаги в виде угрозы лишения привилегий. Но как вывести самого Пеньковского на время внедрения спецтехники? С этой целью некоторые его личные вещи были обработаны специальным составом. В результате на ягодицах полковника выступила сыпь. Пришлось лечь в госпиталь. В это время сотрудники контрразведки и оборудовали его квартиру скрытой киноаппаратурой.
Продолжение в следующем номере