Страна восходящего солнца ещё с древности славилась своими рыцарями плаща и кинжала. Сейчас на смену ниндзя и самураям пришли высоколобые компьютерщики.
О том, как идёт в Японии реформа спецслужб, обозреватель «АН» попросил рассказать знатока этой страны, полковника в отставке Сергея Александровича ВОСКОБОЙНИКОВА.
Сок гуавы развяжет язык
Встретить в далёкой жаркой стране старого знакомого – редкая удача. С Сергеем Александровичем Воскобойниковым мы столкнулись на ресепшене отеля «Хилтон» , что стоит на берегу Красного моря в курортном египетском городке Шарм-эль-Шейх.
– Почему здесь, а не в любимой Японии? – спросил полковника обозреватель «АН», когда мы устроились на веранде пляжного бара. – Туда же все японисты рвутся на ханами.
– Да, сейчас в парках Токио цветёт сакура… – мечтательно произнёс Сергей Александрович. – Ханами длится не больше пары недель. Потом лепестки вишни опадают. Неземная красота уходит на север, на Хоккайдо. Мы и туда с ребятами из нашего посольства ездили любоваться цветением сакуры.
– От этого острова до наших Курил – рукой подать. Говорят, поэтому на Хоккайдо особенно много японских секретных объектов, – подколол журналист старого разведчика. – Начинается же ханами на юге Японии. Там, на Окинаве – крупнейшая американская военная база. Помнишь, рассказывал о драке с янки в местном баре?
Воскобойников махнул рукой:
– Не будем вспоминать грустное. Лучше послушай Мацуо Басё:
Под вишнями в цвету.
В мой стакан с вином,
В мой стакан с вином,
Ласточки, не роняйте
Комочки земли.
– Как и в большинстве мусульманских стран, вино в Египте – разбавленный компот. Да и местный крепкий алкоголь французы называют неприличным словом из пяти букв, первая из них «м», – обозреватель «АН» цинично прервал лирический поток своего собеседника.
…Подлетел прикормленный щедрыми чаевыми официант. Недолго думая я заказал себе капучино и кока-колу. Воскобойников был настроен более решительно и взял «сотку» египетского бренди. В придачу к спиртному попросил стакан сока гуавы.
– Предохраняет от отравления лучше любого энтеросгеля, обеззараживает напиток не хуже знаменитой «таблетки КГБ», – полковник нахваливал сок почти как рекламный агент.
Обозреватель «АН» недоверчиво хмыкал и подливал ему в бокал настоящий французский коньяк, купленный в магазине свободной торговли аэропорта Домодедово и перелитый в номере в бутылочку из-под кока-колы. Мне очень хотелось услышать откровенный рассказ знатока о современных японских спецслужбах. Но зайти решил издалека.
Справка «АН»
Структура японских спецслужб:
1. Информационно-исследовательское бюро (ИИБ) при кабинете министров.
2. Органы военной разведки.
3. Управление информации и исследований МИД.
4. Главное полицейское управление (ГПУ).
5. Управление расследований общественной
безопасности при Министерстве юстиции (УРОБ).6. Органы военной контрразведки.
7. Иммиграционное управление.
8. Управление безопасности на море (УБМ).
От Акунина до наших дней
Невзначай достал из сумки книгу Бориса Акунина «Кладбищенские истории».
– На мой взгляд, никто не написал лучше о японских шпионах, чем этот писатель, – сказал обозреватель «АН». – Послушайте, как философски он рассказывает о тайнах цветения сакуры, которую так любят японские агенты: «Западный человек, дитя оптимистической цивилизации, живёт на свете, делая вид, что смерти нет, а если и есть, то очень нескоро. Японская же традиция призывает пребывать в постоянной готовности к неожиданному концу». Не отсюда ли, от скоротечности ханами, вытекает весь Кодекс самурая?
– Акунин писал о японских шпионах прошлых веков, – отозвался Сергей Александрович. – Хотите, прочитаю маленькую лекцию о последних реформах японских спецслужб? Я внимательно слежу за новостями из Токио.
Полковник Воскобойников свой рассказ начал с печально знаменитого январского кризиса с заложниками, захваченными ИГИЛ. Тогда Японии пришлось обращаться за помощью к иорданской и турецкой разведкам. Но толку от этого было мало. Японцу отрезали голову.
В ответ на этот инцидент правящая Либерально-демократическая партия Японии приступила к разработке предложений о создании нового ведомства, специализирующегося на внешней разведке.Чтобы снизить японскую зависимость от других стран, новая система отойдёт от децентрализованной модели, имеющей ограниченные возможности по сбору информации, и станет более централизованной и самостоятельной.
Сегодня разведывательный аппарат Японии поделён на несколько организаций. Информационно-исследовательское бюро (ИИБ) при кабинете министров занимается сбором данных из открытых источников и геопространственной разведкой.
Японское министерство иностранных дел собирает информацию из дипломатических источников. Штаб военной разведки ведёт радиоэлектронный и радиотехнический шпионаж, осуществляя перехват электронных систем и средств связи.
Разведывательное управление общественной безопасности при министерстве юстиции занимается в основном внутренними расследованиями и следит за подрывными группировками внутри страны. Самым мощным является Государственное полицейское управление, отвечающее за правопорядок в стране, за борьбу с терроризмом и транснациональной преступностью. Его сотрудники также занимают высокие должности директоров по разведке в четырёх других спецслужбах.
– Чем же плоха такая вроде бы стройная система? – спросил полковника обозреватель «АН». – У американцев 17 спецслужб, а у японцев всего семь.
– В ней не хватает двух ключевых компонентов, – отозвался Сергей Александрович. – Её главный недостаток – отсутствие тайного разведывательного ведомства, из-за чего Япония лишена возможности вести агентурную разведку. В стране также нет организации, объединяющей и обрабатывающей всю разведывательную информацию, которую собирают разные разведведомства. Из-за отсутствия этих двух ключевых компонентов у японского политического руководства имеются крупные пробелы в информированности.
Это особенно остро ощущается во время кризисов. Так, в 1996 году перуанское марксистское Революционное движение имени Тупака Амару захватило в Лиме официальную резиденцию японского посла, взяв в заложники 24 японца, в том числе посла и нескольких высокопоставленных дипломатов. В Лиму вылетел министр иностранных дел Японии. Информировать его пришлось канадскому послу.
Затем в 1998 году Японию застал врасплох запуск северокорейской ракеты Taepodong, и она не смогла проследить траекторию её полёта. Этот инцидент заставил Токио увеличить ассигнования на разведывательные спутники и разработать собственную программу геопространственной разведки, которой занимается Информационно-исследовательское бюро при кабинете министров. Но этих незначительных шагов оказалось недостаточно, и Япония снова оказалась застигнутой врасплох в связи с недавним захватом заложников боевиками ИГИЛ. Эти события подтолкнули правящую партию к разработке предложений по полному реформированию разведки. Их назвали «Доклады Матимуры».
Закон об «особой секретности»
Парламентский комитет партии подготовил очередной «доклад Матимуры» с предложением о создании нового агентства по сбору разведывательной информации за рубежом через аппараты в японских посольствах. В нём также прозвучал призыв создать агентство, которое занималось бы централизованным анализом разведывательной информации по образу и подобию Управления директора национальной разведки США.
Но тут же началась межведомственная грызня. Подразделение геопространственной разведки Информационно-исследовательского бюро, созданное после инцидента с Северной Кореей в 1998 году, должно было объединять различные потоки разведывательной информации. Тем не менее другие разведывательные ведомства предпочитают обходить его стороной. Новая централизованная аналитическая служба, очевидно, встретит такое же сопротивление, особенно со стороны влиятельного Государственного полицейского управления, которое издавна с большой неохотой делится информацией.
То же самое можно сказать о новом ведомстве внешней разведки, которое наверняка будет отнимать у существующих подразделений персонал и финансовые ресурсы. Соединённые Штаты столкнулись с аналогичными проблемами, когда создавали у себя Управление директора национальной разведки и центры обработки информации после событий 11 сентября. Американским контрольным органам так пока и не удалось в полной мере наладить процесс слияния и сопоставления разведывательных данных из 17 ведомств, входящих в состав разведывательного сообщества США.
– Получится ли у Японии? – спросил старого разведчика журналист «АН».
Полковник сначала пожал плечами, потом начал рассуждать. Мол, ещё в 2013 году Либерально-демократическая партия провела закон об «особой секретности». Им была установлена единая межведомственная система классификации и изложены меры наказания за утечку информации. Ранее различные разведведомства защищали информацию каждое по-своему. Поэтому они не могли доверять друг другу сохранение секретов. Стандартизация грифов секретности способствует налаживанию сотрудничества и взаимодействия.
По словам Воскобойникова, процесс реформирования японских спецслужб, в отличие от цветения сакуры, будет медленным. Но со временем Токио создаст и усовершенствует собственную агентурную разведку и возможности по централизованному анализу. Страна будет вкладывать средства в электронно-кибернетическую разведку и разрабатывать системы управления всеми аспектами разведывательных действий. На развитие и совершенствование технических аспектов такой системы уйдёт время. Впрочем, японцы не раз доказывали свою способность осваивать новые методы и процедуры в довольно короткие сроки. И помогает им в этом ханами. На тайнах сакуры основана целая национальная философия.
«Цветы сакуры, которые опадают, едва успев раскрыться, японцы считают символом своего отношения к прекрасному: воспринять красивое как таковое можно только потому, что красота недолговечна и мимолётна и исчезает до того, как успеет превратиться в нечто привычное и будничное», – объяснял смысл ханами в книге «Ветка сакуры» замечательный журналист Всеволод Овчинников.