Не только эффективен, но и сакрален: Байконур остаётся российским до 2050 года

10 лет назад казалось, что Россия постепенно уходит с космодрома Байконур на строящийся Восточный в Амурской области. Согласно прогнозам аналитиков, к сегодняшнему дню первая в мире звёздная гавань должна была полностью использоваться Казахстаном, который мечтал развивать на нём собственные проекты и становиться космической державой. И это выглядело как отказ Москвы от Королёва, Гагарина и золотой эры советской космонавтики. Но ничего подобного не произошло: Байконур остаётся российским до 2050 года. И это же повод для скепсиса: дескать, продолжают жить старыми соками.

Космический Каракорум

Байконур – это не только первый и самый большой космодром в мире. Это не только пусковая площадка, знакомая каждому по кадрам кинохроники. Это целое степное государство площадью 7, 6 тыс. кв. км – как три Люксембурга. На территории космодрома расположены 15 пусковых установок для запусков ракет-носителей, 4 установки для испытаний межконтинентальных баллистических ракет, 11 монтажно-испытательных корпусов. Это не считая 470 км железнодорожных путей, 1, 2 тыс. км автодорог, двух аэропортов и 70-тысячного города Байконура. Здесь же базируются филиалы крупнейших российских предприятий отрасли: РКК «Энергия», АО «РКЦ «Прогресс», ГКНПЦ им. М.В. Хруничева и т.д.

Россия тратит на содержание этого хозяйства 1, 5 млрд рублей в год. Плюс 1 млрд – прямая дотация из бюджета городу Байконур. И ещё 3, 5 млрд – арендная плата Казахстану за космодром. Итого 6 млрд – менее 3% бюджета на космические исследования в России.

В 2021 г. с Байконура произвели полтора десятка пусков: на орбиту вывели три пилотируемых корабля «Союз», три грузовых «Прогресса», два модуля Международной космической станции, телекоммуникационные спутники связи «Экспресс-АМУ3» и «Экспресс-АМУ7», три группы аппаратов OneWeb и метеорологический спутник «Арктика-М». Это вдвое больше, чем в 2020-м, но меньше 2012-го, когда пусков было 20. А с дорогостоящего и щедро разрекламированного космодрома Восточный в 2021 г. было запущено только пять ракет-носителей «Союз-2».

Пилотируемые полёты нынче осуществляются только с Байконура, поскольку для них нужна система аварийного спасения (САС), которая в случае проблем при взлёте вернёт космонавтов на Землю. А казахская степь для этого приспособлена явно лучше сибирской тайги. В 2018 г. система на Байконуре спасла жизнь космонавтам «Союз-МС-10». А на Восточном первый пилотируемый полёт только планируют осуществить в 2025 году. И всё равно в случае вынужденной посадки по баллистической траектории космический корабль может оказаться в водах Тихого океана.

Для запуска тяжёлых ракет-носителей у Байконура просто нет альтернативы – площадок для их запуска на Восточном так и не построили, а в Казахстане их целых четыре. По-своему это неплохо: «Протоны» летают на адски токсичном топливе (гептиле), и последствия запусков – одна из главных экологических проблем в Казахстане. Когда-нибудь на смену «Протонам» придёт «Ангара», для которой возводится вторая очередь космодрома в Амурской области. «Роскосмос» обещает запустить «Ангару» в 2023 г., но сроки её старта переносят уже много лет, и нет гарантии, что именно на фоне жесточайших санкций они будут соблюдены в точности.

С «Протонами» ситуация тоже неопределённая: сейчас собираются последние 14 ракет, которые планировали «отстрелять» до 2025 года. В том числе в сентябре нынешнего года «Протон» должен был отправить к Марсу европейско-российскую миссию «Экзомарс-2022». Но европейские партнёры после начала спецоперации на Украине из проекта вышли. «Роскосмос» храбрится, что доставит марсоход на Красную планету в одиночку, но в это мало кто верит.

Тихоокеанская группировка спутников

У России и без всяких санкций были огромные проблемы в космической отрасли. Скептики отплясывали на этих проблемах качучу: мол, нельзя годами разваливать в России науку, исключать конкуренцию в космической отрасли и развращать её бесконечными государственными миллиардами, а потом хотеть быть впереди планеты всей. На что патриоты только вскидывают подбородки: посмотрите, какая у нас великая старая школа, если после всех глупостей и просчётов в России ещё что-то взлетает. И взлетает неплохо.

Пик провалов «Роскосмоса» пришёлся на 2011–2013 гг. – до 10% неудачных стартов. На каждом углу шутили про «тихоокеанскую группировку спутников», когда из-за нештатной работы двигателя ракеты-носителя «Протон-М» три спутника ГЛОНАСС‑М упали в Тихий океан. В СМИ писали, что под «внештатной работой» скрывались полторы тонны лишнего топлива, которые залили в ракету по ошибке. Из-за технических огрехов сгорела межпланетная станция «Фобос-Грунт» стоимостью 5 млрд рублей. Этих денег Байконуру хватило бы почти на год – даже с учётом арендной платы.

Потратив на навигационную систему ГЛОНАСС больше, чем американцы на систему GPS, нововведение долго не могли заставить нормально работать. К 2012 г. ГЛОНАСС разместили на 530 гражданских самолётах, но оказалось, что сопровождать суда с помощью системы невозможно. Сообщалось, что Россия безнадёжно отстала в области микросхем, и для ГЛОНАСС закупали в Китае и Таиланде электронику, которая вообще не предназначена для использования в космосе. Некоторые выводимые на орбиту спутники уже тогда считались устаревшими.

Ещё больший шок вызвала история в Самаре, где руководители конструкторского бюро, «дочки» ракетно-космической корпорации «Энергия», придумали производить узлы и детали для ракет «Союз» по госзаказу… в гаражах! Создали левую фирму, наняли работяг, словно это ремонт подержанных иномарок, – и освоили 15 млн рублей. Сумма, конечно, небольшая. По данным следствия, из средств на разработку системы ГЛОНАСС только через ОАО «Российские космические системы» украдено 6, 5 млрд рублей.

Та же РКК «Энергия» потратила на разработку новой ракеты-носителя «Русь‑М» 1, 6 млрд рублей, после чего работы вдруг остановили. А когда спохватились, стоимость завершения проекта оценивалась уже в 250 миллиардов. В 2015 г. проект «Русь-М» окончательно закрыли. «Ангару» разрабатывают уже 30 лет, к 2018 г. потратив, по оценке гендиректора ГКНПЦ им. М.В. Хруничева Владимира Нестерова, 112 млрд рублей. А экс-директор «Роскосмоса» Владимир Поповкин ещё в 2012 г. говорил, что «Ангара» обошлась в 160 миллиардов.

Лучше не бывает

Парадоксальным образом всё это может пойти «Роскосмосу» на пользу в условиях ещё более свирепых санкций. В нашей стране накоплен колоссальный опыт работы в условиях, сравнимых с невесомостью на орбите. Когда техническая база отстаёт, но амбиции власти в космической отрасли высоки, специалистам приходится постоянно что-то мутить, добывать, варить кашу из топора. Если верить прогнозам международных экспертов 10-летней давности, в России уже давно не должно быть космоса. А он есть. И провалов сегодня намного меньше, чем тогда.

Также нет оснований полагать, что власть откажется от космических амбиций. Зарабатывать на запусках сколько-нибудь значительную долю от бюджета «Роскосмоса» Россия и не пытается. Для Кремля космос – это такая же скрепа, как Победа или Черноморский флот. На них всегда найдут деньги, потому что народ никогда не позволит их «слить». Да и сама власть вполне эффективно строит собственную легитимность вокруг былых военно-космических побед.

По той же логике Байконур не только эффективен, но и сакрален. В ноябре 2021 г. в российском павильоне авиасалона в Дубае договорились с коллегами из ОАЭ и Казахстана о модернизации «Гагаринского старта», легендарной пусковой площадки для ракет-носителей «Союз». Именно с площадки №1 стартовал Юрий Алексеевич, а также запущены советские миссии на Луну и Венеру.

А заодно Россия и Казахстан договорились о продолжении работы над проектом «Байтерек», который должен снизить нагрузку на экологию вокруг Байконура. Проект стартовал 18 лет назад. Он по-прежнему далёк от завершения, но это устраивает обе высокие стороны. В космосе ведь не только пересекаются параллельные прямые, но и процесс его освоения явно превалирует над результатом. Россия не может расстаться с Байконуром, Казахстан не может эксплуатировать его без россиян. Китайцы? А зачем они нужны, если китайские принципы работы мало совместимы с советскими?