Российский бизнес может уйти от последствий санкций, используя Казахстан
№ () от 9 марта 2022 [«Аргументы Недели », Никита ФАВОРСКИЙ ]
Казахстан после Нового года едва не пережил катастрофу в ходе охвативших страну беспорядков. А сегодня он может получить огромные выгоды от антироссийских санкций. Ожидается, что крупная страна, где каждый пятый гражданин – русский, будет использоваться нашим бизнесом для ухода из-под шквала западных инициатив. Россияне могут прилететь в Астану или Караганду даже по внутреннему российскому паспорту, а местные власти уже заявили, что российско-украинские недоразумения их не беспокоят. Но не всё так радужно: главный магнит в регионе – Китай, а в экономике Казахстана – свои особенности.
Тенге у елбасы
Если верить данным ООН, сегодня казахстанский ВВП на душу населения чуть меньше российского – 10, 1 тыс. против 9 тыс. долларов (56-е и 60-е места в рейтинге, что на уровне Болгарии, Малайзии, Турции). Но в 2015 г. соотношение было в пользу Казахстана – на 700 долларов ежегодного дохода. Соседние Узбекистан, Киргизия и Таджикистан – это самое дно рейтинга: 2, 2 тыс., 1, 1 тыс. и 0, 9 тыс. долларов за целый год. Получается, за 30 лет после распада СССР республики Центральной Азии прошли собственный путь, определивший отличие в уровне жизни в 10 раз!
Казахстан вышел из Союза, имея четвёртый по мощности ядерный потенциал в мире. А либерализация цен привела к гиперинфляции, которая в 1992 г. превысила 2500%. Тем не менее бывший первый секретарь ЦК Казахской ССР Нурсултан Назарбаев сумел удержать власть, избежав гражданской войны, в отличие от соседнего Таджикистана. В 1993 г. народ поддержал поправки в Конституцию, усиливавшие президентскую власть: теперь Назарбаев назначал чуть ли не всех чиновников в стране – от губернаторов до поселковых старост. Имея официальный титул «отец нации», Назарбаев сумел отказаться от обожествления по примеру туркменского секретаря ЦК Сапармурата Ниязова. Хотя переименовал в конце правления столицу Астану в Нур-Султан, а в 2008 г. выдвигался на Нобелевскую премию мира за вклад в нераспространение ядерного оружия.
Как Казахстану удалось стать самым благополучным государством региона? Да вроде бы простые вещи: например, Назарбаев разогнал престарелых партийцев, окружил себя головастыми молодыми экономистами. А в 1990-е ввели свою валюту тенге, погасили инфляцию, за счёт дешевизны рабочей силы начало расти производство. Национализировали львиную долю газа и нефтянку, не отдали иностранцам на разграбление богатую металлургию. В обмен на лояльность внешнеполитическому курсу России получили от Москвы дешёвую электроэнергию, выгодные кредиты. И благополучно дожили до XXI века, когда и нефть, и большинство металлов сказочно подорожали. С 2000 по 2007 г. экономика росла на 10% ежегодно – круче всех на пространстве Союза. В 1995–2009 гг. товарооборот России и Казахстана вырос с 5, 2 до 12, 8 млрд долларов.
Назарбаев ни разу не создал Кремлю проблем по ключевым вопросам. Хотите забрать ядерное оружие? Пожалуйста, забирайте бесплатно. Байконур России передали сразу до 2050 г. по умеренной цене – 5 млрд рублей в год. А когда в 1999 г. образовалась задолженность за космодром и военные объекты в 50 млрд рублей, Назарбаев не шумел на весь мир, а согласился на рассрочку. Часть суммы и вовсе принял по бартеру: самолётами и железнодорожными вагонами. «Я с пониманием отношусь к позиции российского руководства», – говорил он о действиях Кремля после присоединения Крыма. Неудивительно, что за те четверть века, что Назарбаев находится у власти, Москва так и не выставила ему на выборах своего Януковича. Наоборот, Россия всячески помогала «отцу нации» сохранить власть, не претендуя на пирог.
А пирог хорош. Казахстан добывает 41% урана. Евросоюз признаёт атомную энергетику зелёной – а значит, Казахстан превращается в Персидский залив по поставкам ядерного топлива. А после запрета в Китае майнинга криптовалют Казахстан стал и крупнейшим мировым центром майнинга, где добывается 10–15% биткоинов.
Ну и по мелочи: на Казахстан приходится 6% мировых запасов железной руды (8-е место в мире), причём три четверти кладовых легко извлекаемы. Доля Казахстана в мировых запасах хрома составляет 10%, свинца – 9%, цинка – 8%, серебра – 5%, марганца – 5%, меди – 5%. В стране зарегистрировано свыше 170 золотоносных месторождений, но наибольший удельный вес в доходах бюджета даёт нефть – 35%.
Грамотный экономист при этом насторожится: если у страны нет демократических традиций, то богатые природные ресурсы могут принести не пользу, а вред. Потому что диктатор может захватить над ними контроль, создать бригады опричников и установить диктатуры. Например, большинство африканских стран сказочно богаты, а живут неважно. Но Назарбаев и тут неплохо проскочил между Сциллой и Харибдой.
Не пустить в нефтянку чужаков он не мог: Казахстан не производит сложного оборудования, он не потянул бы астрономические инвестиции в добычу. Но дело даже не в этом: страна сознательно взяла курс на встраивание в мировые экономические схемы. Сегодня в стране присутствуют транснациональные Chevron, Total, ExxonMobil, Royal Dutch Shell. Однако доля американских и европейских нефтяных компаний на нефтяном рынке Казахстана составляет 40–45%. Российские ЛУКОЙЛ и «Роснефть» добывают в Каракудуке, Армане, северном Кумколе около 5%. Ещё 15% извлекают китайцы, но на государственную компанию «Казмунайгаз» всё равно приходится не менее трети.
Казахстан реализует модель индустриализации, принятую в Юго-Восточной Азии: сначала развиваем сырьевой сектор, затем проводим современную индустриализацию, потом задумываемся об инновационной экономике. Страна однажды вышла на первое место в мире в разделе «Защита миноритарных инвесторов» Doing Business от Всемирного банка. Велась работа над созданием в Нур‑Султане экономического суда по образу тех, что действуют в Сингапуре, Гонконге, Дубае, Абу-Даби и Катаре. Власти пригласили в него судей из Великобритании и пообещали общее английское право – пока только на столичной территории. Неудивительно, что китайский бизнес инвестирует в Казахстан в 10, 5 раз больше, чем в Россию.
С другой стороны, это типичный бывший Союз. Казахстанская экономика так и не рассталась с командно-административными методами управления: 47% крупнейших предприятий республики принадлежали государству. А во главе многих из них значилась родня казахских вождей. Какая неожиданность!
По старой памяти
К моменту распада СССР в Средней Азии проживало более 10 млн русских. На севере Казахстана в Петропавловске, Костанае, Павлодаре русские и сегодня составляют большинство, хотя их численность сократилась с 6 до 3, 7 млн человек. Северный Казахстан – это та самая целина, которую весь Союз поднимал при Хрущёве, плюс мощный горнорудный пояс. И было бы странно, если бы Россия не имела своих интересов в соседнем макрорегионе.
По словам политолога Аркадия Дубнова, было официально сформулировано, что Средняя Азия остаётся нашим задним двором, буферной зоной, которая предохраняет наши южные границы от заразы экстремизма и наркотрафика. А истинный интерес, похоже, состоял в том, чтобы народы региона рассматривали Россию как матку у пчёл, к которой стоит тянуться. Она и естественный рынок, и предмет приложения интеллектуальных сил. Это присутствовало в политике Российской империи, у которой местные ханства искали защиты от других восточных деспотий.
Сегодня это центростремительное движение к России, к «белому царю» во многом утрачено, но после подавления январских беспорядков всё может вернуться. И не только в благодарность: усиление китайцев многим в Казахстане не нравится.
В сентябре 2013 г. президент Китая Си Цзиньпин в Астане объявил о создании «Экономического пояса Шёлкового пути». Путь из Китая в Европу занимает 14–16 дней, а по морю контейнеры возят больше месяца. «Шёлковый путь» – это не просто железная дорога, которая протянется из Китая в Европу через всю Центральную Азию. Амбициозные китайские инвесторы хотят создать вдоль всего пути даже не индустриальные зоны, а целые города. Что им это по силам, сомнений нет: у китайско-казахстанской границы в районе Хоргоса со стороны Поднебесной прямо в степи растут многоэтажные торговые центры. Правда, с казахской стороны пока видны лишь похожие на юрты магазинчики с чипсами и пивом.
По словам Александра Габуева из московского Центра Карнеги, объявление о новом мегапроекте насторожило российское руководство. Под эгидой региональной Шанхайской организации сотрудничества Москва блокировала создание банка для развития инфраструктуры, но Пекин учредил банк в обход России. А чего ему опасаться, если на руках все тузы? По данным МВФ, торговый оборот между Китаем и пятью постсоветскими республиками вырос в 2001–2013 гг. с 1, 8 до 50 млрд долларов. И реакцию на эти события среднеазиатских элит лучше всех сформулировал министр иностранных дел Казахстана Ерлан Идрисов: «Наша философия проста: мы не должны упускать этот поезд. Мы хотим воспользоваться китайским ростом, и не видим в нём рисков для себя».
Однако осенью 2019 г. стихийные протесты против внешнеэкономического партнёрства страны прошли в пяти крупных городах (Нур-Султане, Алматы, Караганде, Актобе, Шымкенте) и Жанаозене. Главное требование протестующих: «остановить экспансию Китая в Казахстане». Людей волнуют увеличивающиеся долги перед Китаем, растущее присутствие китайских предприятий и товаров, неизменная схема «нефть в обмен на технологии», а также преследование мусульман в соседнем Синьцзяне. Постепенно добавились другие претензии к Пекину: китайские мигранты забирают у местных рабочие места, их предприятия загрязняют окружающую среду и массово скупают земли. Импорт из КНР в Казахстан, по китайской и казахстанской статистике, в 2017 г. отличался почти в три раза: 11, 56 млрд и 4, 69 млрд долларов соответственно. И хотя, по данным властей, китайских рабочих в Казахстане всего 12 тыс. человек, им никто не верил.
Китайцы далеко не только в Казахстане рассматривают финансовые вложения не как двустороннее партнёрство, а как часть собственного международного проекта. И людям хочется верить, что отношения с партнёрами из России выйдут куда более тёплыми. Хотя бы по старой памяти.