Как обеспечить будущее ОПК России

Орды многочисленных аналитиков, как и различные экономические издания, страдают поразительной слепотой. Они горазды порассуждать на темы перспектив нефтегаза и финансовых рынков, но ухитряются регулярно и абсолютно незаслуженно обходить вниманием, пожалуй, крупнейшую часть отечественной экономики. Речь об отрасли с бюджетом более 3 трлн руб. в год, 2 млн работников и экспортом под триллион рублей в год, между прочим, вторым в своей области на планете, с долей 20% мирового рынка. Такие огромные обороты и гигантский вклад в экономику даёт российская оборонная промышленность.

Стальная дилемма

В российском правительстве 10 вице-премьеров, то есть формально третьих лиц государства. Увы, далеко не все на слуху, не каждого можно назвать выдающейся личностью. Но вот с вице-премьером по оборонке Юрием Борисовым РФ повезло. Он отвечает за бюджет ни много ни мало 20 трлн руб., такую сумму государство отрядило на закупку новых вооружений с 2018 до 2027 года.

При этом важно не путать оборонный бюджет как таковой и программу новых вооружений. Россия тратит на оборону порядка 3 трлн руб. в год. Для сравнения: это вторая по размерам статья расходов федерального бюджета после социалки (5 трлн руб. в год), военные расходы втрое больше, чем на медицину, вдвое выше трат на содержание госаппарата. Однако на текущее содержание армии уходит не более половины этой гигантской суммы, по разным оценкам от 1 до 1, 7 трлн руб. в год. Столько тратят на то, чтобы армия, что называется, была. Оставшуюся часть, не менее 1, 3 трлн руб. в год, государство расходует на то, чтобы армия была и дальше. Чтобы и через 10, и через 30 лет ей было чем адекватно ответить на любую угрозу.

Теперь представьте, какая махина задач и проблем свалилась на человека, который отвечает за эту громадных что размеров, что сроков программу грядущих вооружений. Между прочим, у него очень точное понимание, как надо развивать и поддерживать армию. По словам Ю. Борисова, пропорция в расходах на обороноспособность страны должна быть по формуле «100 на 10 на 1». 100% – стоимость госпрограммы вооружений, 10% – расходы на производственную и научно-техническую базу промышленности, 1% – на фундаментальные исследования. Эта пропорция соблюдается точно, из 20 трлн руб., госпрограммы перевооружения, 2 трлн пойдут на техническое развитие ОПК.

Вообще не один десяток всемирно известных политиков в своё время говорили, что война – это прежде всего экономика. Так что тут первым делом стоит работа по управлению индустрией необъятных масштабов, её сложности позавидуют главы крупнейших корпораций планеты. Кроме прочего в той части нашей промышленности, которая создаёт это оборонное будущее, заняты 2 млн человек, что больше, чем в ТЭКе, включая весь нефтегаз. Крупных, ключевых предприятий в отрасли – около тысячи. В стратегическом плане уже 10 лет государство планомерно собирает их в кулак. Если в 2008 г. в РФ насчитывалось 30 крупных промышленных оборонных структур, но в них было только 38% всех значимых предприятий отрасли, сейчас у нас 40 таких объединений, зато в них собралось уже 84% всей отрасли.

Трудно представить, сколько всего в стратегическом плане приходится держать в голове. Причём задачи в основном не военные, но чисто промышленные, такого же уровня, какие решают в крупнейших мировых корпорациях. Например, после разлада отношений с Киевом РФ осталась без импорта важнейших для оборонки спецсталей. Возникает дилемма. Чтобы строить на замену свои производства, нужны десятки миллиардов, причём срочно. С одной стороны, сейчас спецстали – это 90% конструкционных материалов военных судов и более 70% материалов всех сухопутных вооружений. Вроде деваться некуда. С другой стороны, по прогнозам, уже к 2030 г. сталь нынешних марок в оборонке, особенно в судах, включая подводные, будет почти не нужна, её заменят сложные композиты. В боевой авиации уже сейчас именно они правят бал. Не лучше ли сразу вложить те же миллиарды в строительство передовых предприятий, на корню обойдя стальную проблему?

По композитам, кстати, решение принято, тут помогла печальная история с созданием самолёта МС-21. Как рассказывает в интервью Ю. Борисов, «МС-21 начинали делать до санкций. Но потом нам отказали в поставках композитных материалов для крыла при уже заключённых контрактах. Президент России назвал это хамством, это действительно хамство. Мы вроде в ВТО, играем по правилам. А нам говорят: слушайте, мы вам не будем композиты поставлять. Пришлось тратить серьёзные ресурсы на импортозамещение, потому что другого пути нет».

Гражданская доля

Есть другая громадных масштабов задача в этой очень особой оборонной промышленности, которая при этом вообще ни у кого не на слуху. Проект по объёму сравним со строительством космодрома Восточный. Это госпрограмма создания с нуля, в чистом поле, заводов по выпуску микрочипов. По открытым источникам, только в первой по плану трёхлетке, в 2021–2023 гг., на кону будет 350 млрд рублей. Столько правительство недавно выделило из Резервного фонда, подобного денежного дождя российская микроэлектроника не получала никогда в истории.

Разумеется, основная цель тут – создание собственных современных чипов, которые остро нужны в оборонном плане. В том числе сверхвысокочастотной и оптической электроники, которые необходимы системам связи. Однако, судя по правительственной аналитике, сверхзадача программы – также двинуть российские микросхемы на гражданские нужды. Сейчас в РФ 370 оборонных предприятий, связанных с электронной отраслью, только треть их продукции идёт на гражданские нужды. По плану, к 2030 г. выпуск «мирных микрочипов» должен подняться почти вдвое, до 57%, экспорт российской электроники, включая военную, подскочит с нынешних 4 млрд долл. в год. до 12 млрд, а выручка в российской электронной промышленности в пересчёте на каждого работника подскочит с нынешних 4, 8 до 12, 5 млн руб. в год. Кстати, это общая президентская стратегическая линия – резко поднять долю гражданской продукции в ОПК. По плану к 2025 г. минимум треть продукции оборонки должна идти на необоронные нужды, к 2030 г. – уже половина. При этом ситуация по отраслям крайне пёстрая, в авиации и космосе доля большая уже сейчас, у других почти нулевая. Пока к 2020 г. в целом по ОПК удалось поднять гражданскую долю до четверти.

Так что за нашу электронную отрасль наконец можно порадоваться. Особенно важно, что вице-премьер Ю. Борисов – редкий пример редкого, удачного кадрового решения в верхних эшелонах российской власти. Человек, который отвечает за программу в стратегическом плане, – сам электронщик. Трудовая биография у него замечательная. Попробуйте найти в североамериканском Пентагоне или, например, его китайском аналоге Гофанбу (Министерстве национальной обороны КНР) у руля специалиста, который окончил бы лучшее элитное военное училище страны, затем – ведущий электронно-вычислительный факультет. После чего стал бы сначала старшим инженером, затем начальником сектора, вскоре – директором крупного электронного научного центра. Заодно получил бы звание доктора технических наук и возглавил научную кафедру главного ядерного вуза страны. Вот это биография: от Суворовского училища, через факультет ВМК МГУ, научно-технический центр «Модуль» и кафедру МФТИ!

Если оставить комплименты, работа оборонного вице-премьера на деле, конечно, адская. Попробуйте одновременно держать в голове всё, от планов по разработке новых ракет, перспективной брони и систем, способных пачками сбивать вредоносные спутники, и созданию будущего комплекса ПВО С-500 до проекта строительства нового авианосца ценой с небольшой город. Причём делать всё надо одновременно и максимально оперативно. С таких вершин очень многое выглядит совершенно не тем, чем кажется со стороны. Взять, например, нашумевшую историю с закрытием байкальского ЦБК. Понятно, предприятие вредное, но будь вы вице-премьером по оборонке, знали бы, насколько трудно было просто взять, щёлкнуть пальцами, да и закрыть тот завод. Потому что, на беду, он оказался единственным в России производителем белёной целлюлозы, то есть важного компонента твердотопливных ракет. Так что реальный проект спасения Байкала был куда более трудной задачей, чем казалось со стороны. Чтобы закрыть ЦБК, пришлось экстренно создавать сложное производство заново, в другом месте. Это тоже была работа оборонного вице-премьера.

Или другой насущный вопрос. Кто только не пинал правительство и военных за отказ выдать принятые в мире типичные международные радиочастоты для новых сотовых сетей пятого поколения. Частоты для новой связи в России очень сильно урезали, в связи с чем было много шума, мол, это отбросит страну назад. Но стоит взглянуть на проблему с другой стороны. Как объясняет Ю. Борисов, в реальности ситуация – чистый вопрос экономики. Чтобы массово высвободить злополучные частоты, придётся полностью менять всю спутниковую группировку связи, также миллионы военных радиопередатчиков, включая огромные, крайне дорогие станции. Государство банально не в состоянии потянуть такие расходы. Так что военные были бы рады помочь, но кто оплатит банкет стоимостью сотни миллиардов рублей?

Кстати, о ракетах и космосе. Он не скрывает раздражения по поводу некоторых планов руководства космической корпорации и безобразных темпов строительства космодрома Восточный. Не нравится ему и то, что «Роскосмос» по-прежнему представляет собой шесть отдельных мегаструктур, которые загружены только наполовину, при этом во многом дублируют в работе друг друга, вдобавок ухитряются постоянно срывать госзадания. Он чётко даёт понять, сейчас главная задача «Роскосмоса» не витать в облаках и строить планы по высадке людей на Луне и Марсе, денег на которые в бюджете всё равно пока не найти. По его словам, прежде всего сейчас «Роскосмос» – инструмент реализации государственной оборонной программы. Есть точные задачи по созданию оборонной космической группировки, как и по запуску гражданских спутников связи и созданию нормальной группировки метеоспутников. Всего этого пока просто нет! Тут канителить нельзя, нужна дисциплина.

Что касается работ на Восточном, по словам Ю. Борисова, сейчас ситуация не устраивает вообще никого. Работы по первой очереди сорваны, всё, что удалось сделать, это несколько запусков «Союз‑2.1», да и то «на живую нитку». Ко второй очереди космодрома, крайне необходимому стране стартовому столу для тяжёлой «Ангары», даже не приступали. Как даёт понять Ю. Борисов, это вопрос национальной безопасности. Если что-то, не дай бог, случится в Плесецке, Россия останется вообще без оборонного космоса. Что до Луны и Марса, «Роскосмос» и здесь отличился. Чтобы лететь хоть куда-то дальше орбиты, нужен новый носитель сверхтяжёлого класса. «Роскосмос» представил программу его создания, в которой потрясает разброс стоимости – «от 1 до 1, 7 трлн рублей». Как коротко выразился правительственный куратор ведомства, «так планировать нельзя».