В экономическом плане главным пострадавшим в пандемии COVID-19 в России и мире стал малый бизнес. Он в основном был сориентирован на сферу услуг и обслуживание туристов и в меньшей степени, чем крупные предприятия, обладал резервами, позволяющими пережить трудное время.
Если говорить в отраслевом разрезе, то самый сильный удар пандемия нанесла по туристическому бизнесу и авиаперелетам. Но если авиакомпании – это крупные структуры, часто с государственным участием и почти всегда с государственной поддержкой, то туриндустрия – это не только сети отелей и курортов, но и множество ресторанчиков, экскурсионных бюро, ремесленников, изготавливающих сувениры, и торговцев, которые их продают.
Для Нижнего Новгорода, записавшего в свой актив проведение ЧМ-2018 FIFA и готовившегося к проведению своего юбилея, прекращение турпотока (пусть и не такого многочисленного, как в Крыму, Сочи или Санкт-Петербурге), сильно ударило по всем предпринимателям, кто зарабатывал на оказании услуг приезжим. Для больших отелей это стало тяжелым периодом, который надо пережить, минимизировав неизбежные потери. Некоторые из отелей ухитрились в период локдауна предоставить пустующие номера для приезжих из-за границы, отправленных на обсервацию, или для врачей, работающих в «красной зоне» и не желающих подвергать опасности заражения своих домашних, и получить какую-то оплату (впрочем, вероятно, небольшую, меньше обычной стоимости таких номеров). Из сравнимых с Нижним по населению российских городов Екатеринбург и Казань тоже проводили ЧМ-2018 и по количеству приезжавших до пандемии туристов опережали Нижний Новгород. Не говоря уже о Москве.
Надо понимать, что и жесткость карантинных мер в разных регионах была разная, как и сама коронавирусная угроза. Москва – главный транспортный узел страны, через которую многие россияне уезжают за границу и возвращаются и через которую в страну прибывают иностранцы, стала основными воротами и для инфекции. Нижний, из которого в Москву ездят на работу или для окунуться в кипение московской жизни, по количеству ежедневно выявляемых инфицируемых в первую волну пандемии занимал третье-четвертое в России место. Поэтому противодействовать вирусу пришлось всерьез. Но и Казань с Екатеринбургом с этой точки зрения отставали ненамного. Поэтому и карантинные меры вводились синхронно, и меры по поддержке экономики были аналогичными.
Для небольших отелей и хостелов карантин выливался в чистые убытки, так же как и для ресторанов, спортивных и развлекательных учреждений. Да и магазины, ассортимент которых не относился к товарам первой необходимости, вынуждены были прекратить торговлю. Тяжелее всего пришлось предпринимателям, арендовавшим площади в торговых центрах. Хотя власти и призвали собственников отменить арендную плату на время закрытия торговли, реально арендными каникулами воспользовались в основном арендаторы муниципальных помещений и помещений, находящихся в муниципальной собственности. Владельцы частных торговых центров в ответ на упреки в жестокости к предпринимателям резонно возражали, что им самим надо платить коммунальные платежи и нести прочие расходы по содержанию объектов.
Поэтому сразу же были разработаны меры по поддержке малого и среднего бизнеса (а также меры по поддержке работников, лишившихся заработка). Это были формы поддержки, принятые на федеральном уровне, меры поддержки, разработанные в регионах, и меры поддержки, выработанные муниципалитетами (преимущественно крупных городов), исходя из местной специфики.
По оценке бизнес-омбудсмена Бориса Титова, чиновники поняли, что бизнес – это поставщик рабочих мест и что, несмотря на невысокую долю в ВВП, малый и средний бизнес трудоустраивает большое число людей, снижая таким образом социальную напряженность. Во-вторых, стало очевидно, что административный и фискальный гнет не дает бизнесу развиваться. Поэтому решения правительства сконцентрировались на трех направлениях: на поддержку занятости были нацелены субсидии и льготные кредиты, на снятие административного давления – моратории на проверки, на ограничение финансового давления – освобождение от налогов за II квартал и снижение страховых взносов до 15% с части зарплаты, превышающей МРОТ.
Рост безработицы стал, пожалуй, второй после роста заболеваемости и смертности от COVID-19 опасностью, волновавшей федеральное правительство (рост официально зарегистрированных безработных составил 47,6% и достиг 6,4% от рабочей силы, а в реальности был существенно выше). Борясь с эпидемией, нельзя было забывать о том, что людям, оставшимся без работы, найти ее будет почти невозможно. Поэтому делалось все, чтобы минимизировать сокращение рабочих мест и оказать поддержку лишившимся работы.
На федеральном уровне была облегчена постановка на учет в центрах занятости и увеличен размер пособия по безработицы. Работодателям под нулевой процент предоставлялись кредиты на выплату зарплаты. По программе «ФОТ 2.0» предприятиям из наиболее пострадавших отраслей (перечень был утвержден на федеральном уровне) выделялись льготные кредиты, которые, если они сохранят не менее 90% рабочих мест к их количеству на 1 марта 2020 года, будут списаны (то есть погашены за счет федерального бюджета).
К сожалению, эта помощь коснулась не всех. Часть хозяйствующих субъектов при регистрации планировала заниматься одним видом деятельности (и этот ОКВЭД был записан в учредительных документах как основной), а затем меняла род занятий. При этом, если в документы не вносились изменения, сейчас оказывалось, что такая организация формально не могла претендовать на соответствующие выплаты.
На региональном уровне законодатели решали вопросы и о расширении перечня пострадавших отраслей, и о снижении ставки и рассрочки по срокам уплаты поступающих в региональный бюджет налогов.
В регионах также принимались решения об уменьшении или отсрочке выплаты арендных платежей за землю под торговыми объектами и за право установки рекламных конструкций.
В этих вопросах различия в мерах поддержки предпринимателей между Казанью, Екатеринбургом и Нижним Новгородом отличались не слишком сильно. Скорее отличия для предпринимательской среды были вызваны различием карантинных мер и продолжительностью наиболее сильно ударявших по предпринимателям ограничений.
С этой точки зрения Москва пострадала сильнее всех, а Нижний оказывался в чуть лучшем положении, чем Казань или Екатеринбург.
Наконец, и Нижнему, и Екатеринбургу удалось не допустить длительной остановки работы промышленных предприятий, поэтому и бюджетные поступления, и уровень платежеспособного спроса в этих городах упали не слишком сильно. А в Москве массовый переход на удаленку спровоцировал обвал рынка аренды жилья, что крепко ударило по основным доходам довольно большой в этом городе прослойки рантье. Зато удаленка способствовала перетеканию в Московскую область платежеспособного спроса, вследствие чего макроэкономические показатели области выглядели почти благополучно. Что, впрочем, не отменяло отдельные (и достаточно массовые) истории о не переживших локдаун малых бизнесах.