У бизнеса появилась надежда, что реформа контрольно-надзорной деятельности наконец даст свои плоды. Зарегулированность всего и вся, на фоне которой процветают коррупция и отъём предприятий, дорого обходится всей экономике. Отжать какой-нибудь молочный цех в России несложно: приходит проверка от одной из семи десятков казённых структур, имеющих у себя надзорные функции, находит не по ГОСТу закреплённую проводку, опечатывает цех, арестовывает счета, выгоняет персонал – а дальше владелец может попробовать посудиться. В условиях коронакризиса уже само государство не устраивает такой деловой климат.
Свои хуже чужих
Бизнес никогда не был настолько уязвим, как сегодня. По осени 2020 г. до 15% торговых помещений в центре Москвы и Петербурга оказались вакантными – арендаторы не вернулись из карантина. И это без всяких проверок, хотя ретивые засидевшиеся на дачах контролёры способны существенно увеличить эту цифру – много ли сейчас надо налогоплательщику для разорения. За одно только нарушение при установке вывески на доме-памятнике можно огрести штраф в полмиллиона. А за три нарушения на той же вывеске – три штрафа.
Минэкономики готовит поправки к закону о госконтроле – точнее, в более чем 90 отраслевых законов. Документ вступит в силу в 2021 г., а до той поры правительство рассчитывает защитить бизнес упрощением лицензирования и пролонгацией моратория на проверки. Идея в том, чтобы разработать более 200 положений, которыми инспекторы обязаны руководствоваться, запуская в частника щупальца. Например, за нарушения в сфере лицензирования нельзя будет с ходу аннулировать лицензию, а только приостановить её действие в той части, где вскрылся прокол.
Впрочем, в России любое благое начинание может шарахнуть и с противоположным знаком. Бывает, что несколько лет обсуждали одно, а в окончательной редакции закона прописали совершенно другое. Президент Владимир Путин ещё в 2016 г. озвучил разоблачительные цифры: 83% предпринимателей, в отношении которых были заведены уголовные дела, полностью или частично потеряли бизнес. А до приговора дошли 15% таких дел. «Попрессовали, обобрали и отпустили. Это прямое разрушение делового климата», – назвал вещи своими именами нацлидер. Для бизнеса тут же ввели мораторий на проверки, но в 2018 г. уполномоченный по защите прав предпринимателей Борис Титов пожаловался, что прессинг со стороны контролёров только возрос.
Как рассказывали «АН», Титов признал, что де-юре за последние несколько лет количество плановых и внеплановых проверок в России сократилось почти вдвое. Зато «проверки заменяются иными проверочными мероприятиями – административными расследованиями, рейдами, мониторингами, которые не фиксируются в статистике». По словам Титова, Роспотребнадзор возбуждает без согласования проверок около 25% административных дел, Россельхознадзор – до 50% дел, Росприроднадзор – до 60%, ФАС – до 70%. На хитрую гайку в очередной раз нашёлся винт с двойной резьбой.
Чем рейд отличается от проверки? Проверка должна проводиться под надзором прокуратуры, которая выступает тут гарантом законности. А рейд можно проводить без оглядки. Если по итогам такого рейда возбуждаются административные дела и накладываются штрафы, зачем ревизору вообще проверки под руку с прокурором? Хоть туристическим походом это назови – Васька слушает да ест. Омбудсмен Титов кипятился: мол, судьи должны применять залог как основную меру пресечения по преступлениям в сфере экономики. А они берут у следователя электронную версию обвинения и вдувают её в приговор с теми же грамматическими ошибками.
Их в дверь – они в окно. Всем очевидно, что этот симбиоз рейдовиков-походников как-то заинтересован в продолжении своей хлопотной деятельности. Ключевой вопрос: способна ли власть обуздать их интерес? Не является ли пресловутая «вертикаль» фикцией, за которой по факту разлилась средневековая система кормлений? И не забетонировалось ли в сознании тысяч госслужащих представление, будто они привилегированное сословие, а предприниматель – подневольное? И ему можно на потеху выбить зубы, словно крепостной девке?
В правительстве Михаила Мишустина, который сам выходец из фискальных органов, вроде бы понимают, что предприниматель работает и платит налоги до тех пор, пока плюсы от его деятельности превалируют над минусами. Бизнес терпел набеги контролёров во времена дорогой нефти, когда рынки росли, а российская экономика была куда лучше, чем сегодня, интегрирована в мировую (не было ни санкций, ни контрсанкций). А коммерсант дышит на ладан в условиях крайней неопределённости будущего: то ли будет вторая волна пандемии, то ли не будет? То ли ввяжется Россия в новую схватку с Западом из-за Белоруссии, то ли не ввяжется. И резонов закрыться и сохранить деньги для него всё больше, чем продолжать работать, платить зарплаты, налоги и взятки.
Как обойти грабли
Власть поняла это всё ещё в 2019 году. Согласно президентскому наказу, в ближайшие 5 лет вклад малого и среднего бизнеса в ВВП должен вырасти с 18 до 30%. Вопрос этот опять-таки определяющий: иначе кто будет оплачивать растущие аппетиты тех же силовиков? Президент предложил дать предпринимателям право самим заполнять реестр проверок бизнеса наряду с проверяющими. То есть лично глава государства пытается дойти до технических деталей процесса, чтобы изменить его суть. На уровне правительства давно говорится об институтах поддержки и финансирования, утверждена Стратегия развития малого и среднего бизнеса до 2030 года. Но легко сказать «поддержим малый бизнес». Помощь-то всем нужна разная: кому налоговые льготы, кому доступные кредиты, кому защита от ревизоров, кому-то доступ к госзакупкам. И в действиях центра пока незаметно системы.
Государство создало в помощь «малышам» Агентство кредитных гарантий с капиталом в 50 млрд рублей. Идея столетней давности: институт рассматривает бизнес-проекты и гарантирует банкам возврат кредитов. Агентство выдало гарантий на 15 млрд рублей, а более 30 млрд потратило на покупку ценных бумаг Минфина – поддержало от души. Правительство учредило также Корпорацию поддержки малого и среднего предпринимательства, которая выдаёт кредиты напрямую. Проверка Счётной палаты определила кредитные ставки корпорации как высокие – до 30% годовых. И это значит, что пока не удаётся запустить центрифугу в обратном направлении.
Показательно, что лютуют по части проверок именно региональные власти. Председатель госсовета Удмуртии Алексей Прасолов после пожара в кемеровской «Зимней вишне» заявил, что следует «идти по пути ужесточения проверок». В Пензенской области прокуратурой выявлено 178 несогласованных проверок бизнеса. Хотя понятно, что это крохи от общего числа набегов.
Казалось бы, всё должно быть наоборот. В теории центр склонен бездумно повышать подати, а власти на местах эти глупости саботировать. Ведь местные коммерсанты – это их соседи и кормильцы. Если они перестанут давать народу работу, народ постучится вилами в дверь областной администрации. Но по факту субъектами руководят пришлые назначенцы, которых люди не выбирали. Им важно правильно выполнить указания центра и уйти вверх по карьерной лестнице.
С точки зрения областных финансов сам же центр выстроил для них систему демотивации. Во-первых, львиную долю налогов всё равно заберёт Москва. Во-вторых, бедные регионы получают субсидии на выравнивание бюджета, а встающие на ноги их теряют. Так какой смысл вставать? Логичнее всюду показывать минус и просить на бедность. В-третьих, развитый бизнес в вверенном регионе – это противовес губернаторской власти. Самостоятельное, не зависящее от бюджета население – это социальная база протестов. Оно надо чиновникам и депутатам?
По данным предпринимателей Свердловской области, контрольно-надзорной деятельностью (КНД) в субъекте занимаются более 500 человек. Есть примеры, когда один и тот же надзорный орган за три года накатал на одного предпринимателя 17 актов, 14 из которых оспариваются в суде. Но никакой ответственности за свои ошибки или предвзятость ревизоры не несут.
По словам сопредседателя Ассоциации предпринимателей малого и среднего бизнеса Петербурга Григория Соломинского, едва ли не все комитеты Смольного набрали в «уличные отделы» новых сотрудников, как правило, крепких активных мужчин. Когда-то за порядком следили только пожарные, энергетики да санэпидемстанция, а сегодня приходят даже из комитета по взаимодействию со СМИ. Казалось бы, при чём здесь они? Оказывается, в их ведении наружная реклама, а значит, можно докопаться до любой вывески по одному из десятков критериев. При чём здесь комитет по охране памятников? Так в Питере 6 тыс. исторических зданий, при желании любой магазин на первом этаже может «портить исторический вид» или «разрушать культурное наследие». Комитет по имущественным отношениям объединил своих бойцов в некий центр повышения эффективности. При этом попробовали бы вы согласовать летнее кафе в спальном районе: обычно это занимает долгие месяцы из-за… нехватки сотрудников!
Энергетики могут запретить открывать летнее кафе, если под ним проходят какие-либо трубы. Или окажется, что оставшиеся для прохода граждан три метра тротуара совершенно недостаточны. В одном кафе докопались до отсутствия двух сотен мешков с песком. Соответствующее постановление издал в 1942 г. товарищ Жданов, и оно до сих пор никем не отменено. По словам Григория Соломинского, бизнес, разбив лоб, уходит в подполье, в гаражи: «Мы проводили исследование: после закрытия легальных точек в спальных районах Петербурга возникают нелегальные, которые упрямо не замечает полиция. Государству это надо?»
Но ведь логику государства определяют живые люди. А они входят в различные «группы интересов». Со стороны государственному человеку незачем убивать малый бизнес, который платит хоть какие-то налоги, подати и взносы. Но как члену «группы интересов» ему выгодно заниматься «сокращением налогооблагаемой базы», чтобы поменьше возиться с регистрацией и контролем. К тому же лучшие освободившиеся «точки» занимает крупняк из «своих». А работать с одним юрлицом куда проще, чем с десятью. И именно про это незабвенный Виктор Черномырдин говорил: «Хотели как лучше, а получилось как всегда».