Кому расхлёбывать уханьский суп

Эпидемия нового коронавируса стала темой новостей номер один. Она моментально затмила даже неожиданную отставку правительства. Но именно для нового правительства Мишустина нынешняя ситуация, похоже, станет глубочайшим моментом истины. Потому что предыдущее правительство сделало всё, чтобы развалить медицину и окончательно угробить производство российских лекарств. Сейчас, когда клюнул жареный петух возможной эпидемии, эта тема внезапно стала важнейшей.

Замаскированная правда

Чем может грозить России и миру уханьский коронавирус? Тут лучше всего заглянуть в историю. Эпидемия испанского гриппа, прокатившаяся по миру в 1918–1919 гг., за 18 месяцев заразила треть населения Земли и унесла от 50 до 100 млн жизней. Примерно вдвое-впятеро больше, чем Первая мировая война. Вообще-то испанка зародилась в США, а не в Испании, просто по Испании, на фоне остальной Европы, зараза прошлась особенно жёстко.

Это был вирус с коэффициентом заразности, так называемым базовым репродуктивным числом, чуть больше двух и летальностью, которая сильно менялась в зависимости от страны. Главным фактором был национальный уровень развития медицины. Например, в Иране тогда за год унесло 20% населения, в Индии – 7% (18, 5 млн человек), в Китае – 2% (9, 5 млн). Тогда как в Западной Европе, где с медициной уже 100 лет назад было куда лучше, чем в большинстве остальных регионов планеты, летальность оказалась от 0, 4% до 1, 7%. На деле не сильно выше, чем у обычного гриппа.

Не хочется пугать, но уханьский коронавирус, он же 2019-nCoV, он же NCP (Novel Coronavirus Pneumonia), может оказаться бедствием серьёзнее испанки. Уже появились довольно убедительные подсчёты, показывающие, что его коэффициент заразности вчетверо выше, чем у обычного гриппа. То есть он очень заразный. К счастью, не настолько, как банальная корь, у которой этот коэффициент вчетверо выше.

Есть и другой малоприятный подсчёт. Реальная летальность вируса «ухань» может оказаться от 25% до 35%, а не 1–2%, которые чаще всего мелькают в официальных заявлениях.

Любой специалист объяснит – это фундаментальная ошибка. Похоже, её делают намеренно. На деле, чтобы получить цифры, хоть чуть похожие на правду, в ходе эпидемии надо брать соотношение умерших и выздоровевших. Так вот, по самым свежим данным, на 11 февраля: официально заболевших – 41, 11 тыс. человек, выздоровевших – 4, 072 тыс., умерших – 1, 018 тыс. (из них 974 случая в Ухани). Простая формула показывает, что реальный коэффициент летальности на сегодня таков. 1018 (умерших) / 5090 (всего умерших + вылечившихся) х 100. Это ровно 20%.

Графики от балды

Конечно, при 20% летальности «ухань» далеко не бубонная чума, выкашивавшая в Средние века до двух третей населения стран Европы. Это была болезнь с 60% летальности. Тем более не Эбола с чудовищными 90%. Но цифра 20% всё равно жуткая, это очень серьёзный вызов. Самое неприятное в уханьском вирусе – это то, о чём усиленно стараются не упоминать в новостях. Как показали предыдущие эпидемии коронавирусов MERS и SARS, против этого вида вирусов, как класса, не вырабатывается устойчивый иммунитет. Если просто, человек уже переболевший уханьским вирусом, через некоторое время может заразиться повторно.

Теперь – почему не надо паниковать, тем более ждать «конца света». Все эти пугающие цифры весьма приблизительные. На деле сейчас почти вся статистика по заболевшим приходит из КНР, где дело в смысле подсчётов на данный момент поставлено из рук вон. Сейчас в Китае в зонах эпидемии, то есть в нескольких оцепленных мегаполисах, катастрофически не хватает ни коек в больницах, ни врачей, ни лекарств – практически всего. По данным, которые приходят с мест событий, в Ухани в больницы забирают только очень тяжёлых больных и то далеко не всех. Общественный транспорт в зонах карантина давно не ходит. Поэтому люди с подозрением на болезнь сами за многие километры пешком добираются до больниц, где выстаивают чудовищные очереди. Но тестов не хватает, поэтому подавляющее большинство просто разворачивают назад.

Проще говоря, китайцы не знают, сколько людей заболело. Статистика, которую КНР ежедневно отправляет ВОЗ (Всемирной организации здравоохранения), скорее всего, нарисована вилами на воде. Все наблюдатели отмечают, эти данные вообще ни с какого бока не похожи на реальное распространение эпидемий, статистически они слишком гладкие, видимо, нарисованы из головы. В каком-то смысле это хорошие новости. Значит, скорее всего, огромное число людей, оказавшихся в зоне эпидемии, перенесли болезнь в лёгкой форме, поправились и не попали в статистику. То есть реальная летальность вируса куда ниже, подавляющее большинство людей поправляются. Кроме того, есть надежда, что карантин даст эффект. В результате уже в конце февраля-марте будет пройден пик эпидемии. Число новых заболевших быстро пойдёт на спад, буквально через пару месяцев почти все поправятся, больных вообще не останется. Даже если не так, через 8–12 месяцев у человечества, скорее всего, будет вакцина. Правда, выпустить более 7 млрд доз на всё человечество за месяц-другой не получится. Так что поголовная вакцинация населения Земли от уханьского вируса может занять ещё год или более.

Печальная доля

Стоит оглянуться, с чем мы пришли к моменту нынешней ситуации. Что за последнее десятилетие сотворило с российской медициной правительство Медведева? Если кратко, в 2003 г. в России было более 10 тыс. больниц, в 2010 г. оставалось только 6, 3 тыс., сейчас – чуть более 5 тысяч. Ничего удивительного, если знать, что ещё при Т. Голиковой в России оптимизировали по 300 с лишним больниц каждый год. Большинство оптимизировали путём уничтожения. Число коек в них сократилось с 1, 6 до 1, 2 миллиона. В сельской местности в 2005 г. было 8, 3 тыс. больниц, сейчас осталось менее двух тысяч. То есть их сократили ни много ни мало в четыре раза. Амбулаторные пункты на селе за годы голиковско-зурабовских медицинских реформ урезали втрое. Оптимизационный каток правительства хорошо проехался по докторам. В 2010 г. врачей в РФ было 716 тыс. человек, сейчас формально 690 тыс., реально – и того меньше. Фельдшеров было 170 тыс., осталось 130 тысяч. Акушерок на всю страну вместо былых 70 тыс. сейчас 50 тысяч.

Что касается конкретно инфекционных отделений, ситуация вообще жуткая. Как объясняют специалисты, даже в столице на весь 15-миллионный мегаполис насчитывается только два приличных детских инфекционных отделения и одно взрослое. В них в общей сложности менее 500 коек. Как рассказывают медики, прямо сейчас без лишнего шума во всех российских больницах в авральном порядке оборудуют инфекционные отделения. Так что число мест скоро резко вырастет. Будем надеяться, что-то успеют, и, если эпидемия всё-таки грянет, у нас не будет того, что сейчас творится в больницах в Ухани. Тем более правительственная программа развития отечественной фармакологии и производства лекарств действует уже шесть лет, с 2014 года. По идее, всё это время над ней денно и нощно корпели и правительство, и Минпромторг, и Минздрав.

Что вышло на деле? Даже злополучные маски стали дефицитом, потому что отечественное производство – мизерное. Ладно маски, проку от которых немного. Что с отечественными лекарствами? С ними не лучше. Буквально перед самым носом «ухани», 15 января 2020 г., Минпромторг объявил о полном пересмотре всех планов госпрограммы «Развитие медицинской и фармацевтической промышленности». Доля отечественных лекарств по ней в 2020 г. должна была составить 50%. Буквально 1, 5 месяца назад Минпромторг признал полный провал планов и переправил цифру на 25%.

Ведомство признало, что по итогам 2019 г. доля российских лекарств в деньгах не превысила 30%, хотя в планах стояло 46%. Доля российских медицинских изделий в 2019 г. составила 22% вместо обещанных 36%. В результате буквально перед самым началом эпидемии Минпромторг предложил перекроить программу, снизив в 2020 г. долю отечественных медицинских изделий с 40% до 25%. Даже в планах на 2024 г. её предложили опустить с 45% до 30%. Что касается доли отечественных лекарств, Минпромторг нарисовал 33% вместо заложенных в планы 50%.

В общем, что называется, ситуация – нарочно не придумаешь. Такого обидного, на редкость несвоевременного маразма и такого провала трудно было ожидать даже от российских функционеров беспомощного медведевского разлива. Возможно, теперь нам всем, всей страной придётся срочно расхлёбывать их ошибки. Но понимает ли важность этого президент? Если да, то почему возит с собой по стране Голикову – автора и исполнителя разгрома российского здравоохранения? Или мы все чего-то не понимаем?

Константин ГУРДИН