Министр финансов Антон Силуанов совсем недавно заявил, что накопительные части пенсии «ушли в Крым». Россияне полагают, что пенсию им платит «государство», а вот где оно ее берет – это его проблемы, поэтому эти слова задели только СМИ.
А по сути дела Силуанов честно признался, что это самое государство залезло в карман многим жителям страны, и забрало отложенные ими, пусть и не всеми сознательно, деньги на старость. Пенсия, по мнению российского обывателя, это нечто далекое, недаром бытует присказка «до пенсии еще дожить надо», и к самому обывателю отношение имеет весьма опосредованное: пенсию государство платить обязано, хотя неизбежно при этом обманывает, с чем все смирились.
Старость ассоциируется в России с состоянием придурковатой нищеты, достойной слегка презрительной жалости – с голоду помереть не дадут, но и заживаться не стоит, недаром даже во всех формулах пенсионных у нас фигурирует «возраст дожития». Попробуем разобраться, так ли это, и обязательно ли пенсионеру рвать на себе рубаху с криком «я кровь проливал» у дешевого пивного ларька или можно кругосветно путешествовать на белоснежном лайнере?
Согласно конституциям, в XXI веке очень многие государства называют себя «социальными», что означает, на самом деле, что никому не должны дать помереть под забором и с голоду, если не такова собственная воля гражданина. Хотя до сих пор существуют, в основном в Азии, и такие, где пенсионной системы, как государственного института, нет – таков, к примеру, гигантский Китай. Там пенсионная система, как всеобщее явление, только зарождается – предприятия создают пенсионные фонды для своих работников, госслужащие получают пособия на старости лет, но значительная часть китайской деревни является заложниками своих семей – поэтому лозунг «одна семья – один ребенок» у крестьян так и не прижился.
Пенсия как явление существует еще со времен древнего Рима – Юлий Цезарь повелел выплачивать старым военным пенсию. Кстати, она стала одной из многих причин краха империи – разросшийся круг «военных пенсионеров» требовал повышения пособий, и на них не хватило денег. Само слово «пенсия» обязано своим возникновением королю-Солнце Людовику XIV, который собирал «пенсионеров» у себя в Версале, чтобы были на глазах и не плели заговоров на стороне (pension во французском – жизнь на всем готовом, в этом контексте). Однако до появления фабрик и заводов содержание стариков все-таки в основном было заботой их детей, поэтому многодетность была благом, а пенсионы получали единицы, и лишь за особые заслуги.
Широкое, но не системное распространение пенсии получают во времена промышленной революции, когда появилось большое количество рабочих, не имевших клочка земли, с которого они могли бы кормиться в старости и оторванных от семьи - возникли всевозможные сберегательные кассы, страховые и солидарные взносы.
Самую первую пенсию в России ввел Петр I, отменив выплаты «За заслуги перед Царем и Отечеством» поместьями и шубами, издав Указ о пенсионе бывшим военным «назначить достойное пожизненное содержание, дабы не позорили честь мундира», а пенсионный устав появился впервые в 1827 году. Поначалу пенсию получали лишь государственные служащие, а крестьяне, каковых было большинство, кормили своих стариков сами. Только капитализм принес в нашу страну требование социального обеспечения граждан – каждое сословие основывало свои пенсионные кассы, были кассы земские, духовенства, рабочих, правила накопления разнились, но гарантировали многим неплохой доход. Так, рабочий крупного частного предприятия за 35 лет стажа вырабатывал себе 50% заработка гарантировано.
Основой современного пенсионного обеспечения во многих странах стала реформа германского канцлера Отто фон Бисмарка, создавшего систему всеобщей социальной пенсионной защиты «Солидарная Государственная Пенсия», которая охватывала всех, и была основана на взносах как работников, так и работодателей. Эта система сохранилась в Германии до сих пор, но успела дополниться еще двумя видами пенсий – производственной и частной, благодаря которым немецкие пенсионеры как раз и плавают на белоснежных лайнерах вокруг света.
В принципе, все современные пенсионные системы западных стран складываются из нескольких частей – обязательная государственная страховка, взносы, что платят все работающие и работодатели, и дополнительные личные взносы работников и работодателей в различные фонды, кассы, хранилища – называется все по-разному. Первая часть, обязательная – это солидарный взнос всех трудоспособных граждан на сегодняшних нетрудоспособных – инвалидов, старушек, бывших всю жизнь домохозяйками, престарелых многодетных матерей, инвалидов труда, поучивших травму на производстве, и т.п. Это взнос молодых сегодняшним старикам. А вторая часть – это накопления сегодняшних молодых на их же завтрашнюю старость. Эти накопления складываются по-разному – в США они инвестируются самими пенсионерами, и составляют значительную часть инвестиций в современную американскую экономику, в Германии они вкладываются в страховую систему и инвестируются управляющими фондами, эти инвестиции обладают налоговыми льготами, во Франции пенсии часто зависят от профессии, то есть профсоюза - там за последние годы прошло множество пенсионных реформ, которые страшно волнуют общество – но принцип тот же: часть взносов – на всех, часть – на меня любимого. В основном споры идут вокруг разделения этих частей и систем инвестирования, гарантирующих максимальную надежность и, желательно, приличную прибыль. Государственные служащие получают пенсию особую, у них свои взносы, а львиная доля пенсии рядового гражданина финансируется частным бизнесом, а вовсе не государством. Оно лишь устанавливает правила, да и то в непрерывных боях между профсоюзами, партиями и самими трудящимися, весьма активно сражающимися за свое будущее.
В России, не будь революции, пенсионная система тоже, скорее всего, отправилась бы по тому же пути – солидарной страховой части для всех и накопительной инвестиционной для себя, но карты смешала идея всеобщего равенства. Пенсия в СССР стала как раз тем самым психологическим фактором, закрепившим идею патернализма – «кто-то должен меня кормить в старости», и сделавшим ее независимой от результатов труда. «Хочешь жни, а хочешь куй…»
В СССР пенсию получали все – но все было совсем не так радужно, как кажется некоторым сейчас. Рабочие и служащие получили пенсию только в 1936 году, а колхозники – вообще в 1968, так что долгое время СССР оставался оплотом кормления старцев силами их сыновей и дочерей, да и старцев то этих было раз, два и обчелся. Кто сам помер, кого в войне убили, крестьяне с голоду перемерли в 30-х годах, в лагере пенсия не нужна, а после героического труда на стройке коммунизма как-то долго никто и не жил. Пенсия в СССР составляла половину зарплаты, но не более 120 рублей, и в среднем равнялась рублям 50-ти-60-ти, 120 рублей получали единицы. Были и так называемые персональные пенсии – но тоже для особых граждан, они могли достигать и 500 рублей, но 99% страны они и не снились. Да и плыть на белом лайнере было некуда.
После развала СССР страна начала попытки создать новую социальную пенсионную систему, пройдя через адовы муки – поначалу оказалось, что платить просто нечего, массовые невыплаты продолжались все 90-е годы, потом, с приходом тучных нефтяных коров, пенсии выплачивать стали всем, но по-прежнему жалкие.
Основным содержанием всех реформ пенсионной системы в РФ в период с 1990 по 2013 год был переход от распределительной системы к системе, принятой в мире – сочетания страхования с накоплением. Постепенно, с муками и спорами, вводился персональный учет – стало возможно видеть, кто сколько получил на свой счет, был учтен и пересчитан стаж работы в советское время для выходящих на пенсию, индексация пенсии на размер инфляции, но это скорее технические меры, чем институциональные. До ума не была доведена ни одна - Призрак коммунизма все еще торчит в центре страны. До сих пор не закончен спор – на основе чего строить пенсионное обеспечение – отнимать и делить на всех, или использовать накопительную часть, то есть вынудить гражданина думать о своем будущем, и накапливать себе на старость. Это, конечно, не непосредственное накопление в кубышке (чем, кстати, на самом деле многие себя страхуют от бедности в случае болезни и немощи), а сложная и многоуровневая система, но только она, на самом деле, позволяет гарантированный пусть не белый лайнер и Карибские острова, но фрукты, овощи, экскурсию в Париж или хотя бы Санкт-Петербург, новое платье, а не треники, гречку с черным хлебом и просроченные куриные желудки в 70 лет.
В настоящее время всякий работодатель, нанимая работника в России даже временно, обязан выплачивать пенсионных взносов 22%. До 2014 года 6% этих взносов составляла накопительная часть, которую предполагалось постепенно увеличивать, некоторая часть граждан даже успела распорядиться этими взносами и вложить их в негосударственные фонды. Этим гражданам что-то оставили, но остальных объявили «молчунами» и решили, что, раз они не распорядились ранее пенсией, то готовы разделить ее на всех. Да и негосударственные фонды спешно решили реформировать, и все бывшие «накопительными» деньги ушли в неизвестном направлении под общим названием «государство» - а министр финансов честно сказал, что в Крым. Опять пришла пора «отнять и поделить» - крымчане ведь никаких взносов в России не платили, и, значит, чтобы повысить им пенсию в «три раза», как было обещано, надо кому-то ее понизить.
Однако эти действия не вызвали никаких серьезных беспокойств у населения – россияне до сих пор в голове не совмещают государство и гражданина, государство для них – это некий отдельный субъект, который как птичка божия (точнее – двуглавый орел) «не сеет и не жнет, а по зернышку клюет» и откуда-то должно взять деньги. А откуда – не наша забота. Молодые, не заставшие СССР, по-прежнему думают, что «до старости еще дожить надо», и не думают о пенсии, а разъяснять им, что никто о нас заботиться не обязан, просто некому – «отнимать и делить» хочется по-прежнему сильнее, чем долго в поте лица трудиться и мучительно думать. Психологи называют это «выученной беспомощностью» и патернализмом. Никому не пришло в голову, что эти 22% работник заработал, просто заплатил не сам, а работодатель вместо него. Это как если бы Вы поставили в гараж машину, а хозяин гаража отдал ее кому-то со словами: «а ему нужнее, он несчастный».
На эту модель работает и слабость частного бизнеса, отсутствие четких законов, привычка не платить налоги, хотя налоги и пенсионные взносы вещи разные. Налоги – плата за дороги, парки, благоустройство, а пенсионные взносы – на себя и своих родителей. Очень многие россияне радостно соглашаются работать без договора – а знали бы они четко, как немцы, что при такой работе они ничего не получат в старости – подумали бы десять раз. И десять раз бы помозговали, как помогать «соотечественникам» – одно дело добровольная гуманитарная помощь, а другое дело – пенсионное обеспечение. А то, что будущие пенсии могут отлично работать сегодняшними инвестициями, которых так не хватает стране – это вообще для многих даже государственных мужей почему-то высшая математика. Правда без работающего суда и законов инвестиции не инвестируются, а слишком многие государственные мужи нежно прикипели к черному налу, дарам «поместьями и шубами», и им пенсии по барабану, все равно чем придурочнее пенсионер, тем надежнее голосует.
Новая же пенсионная формула, застрявшая, по мнению ученых, между «отнять и поделить» и слабой попыткой накопления самым нелепым образом, вообще создана, кажется, для того, чтобы человек смирился с нищей старческой перспективой или закопал в огороде трехлитровую банку – если учесть, что все расчеты совершаются в загадочных баллах, умноженных на не менее загадочные коэффициенты, то понять, что получишь через 20 лет – не реально. Балл и к 0,000000000…. можно приравнять, как там еще фишка ляжет. Вот так в глазах старушки с маленькой собачкой на лавочке в парке отражается вся сложная система экономических связей.
Получается, что и пенсионной системой своей мы застыли в раскоряку, как в старом анекдоте – одной ногой в советском прошлом, другой ногой – даже не в будущем, а сиюминутном настоящем, закрываем дыры расползающегося под руками кафтана патриота-традиционалиста Тришки, который зашивай-ни зашивай, все равно целым не сделать. А самое главное, время тучных нефтяных коров заканчивается, и подбираются коровы тощие, голодные, денег на всех уже явно не хватает. Недаром же газеты полны призывами спасти то одного, то другого страдающего малыша, даже на детей у государства уже средств нет, не то что на стариков.
Где взять деньги – ответ простой, и сложный одновременно: без структурного реформирования системы экономики не обойтись – уничтожение коррупции, развитие мелкого и среднего частного бизнеса могли бы дать новые рабочие места, новые рабочие места – новые деньги и инвестиции, новые вложения в науку и образование, новые социальные взносы, но они невозможны без законов и судебных гарантий, что завтра не запретят доллар и не посадят в тюрьму за то, что кому-то понравился твой офис. Пенсионная, социальная реформа стоят в одном ряду с остальными, судебными, экономическими – и не надо придумывать какие-то баллы, все уже изобретено. Основу уже сделал Бисмарк, а дополнения в виде частной и производственной составляющих пенсии вполне можно взять в той же Германии и аккуратно перенести на нашу почву – история показывает, кстати, что именно немецкие новшества у нас приживались лучше всего, еще с петровских времен. Американская система с индивидуальными инвестициями нам вряд ли подойдет. Французская профсоюзная – тоже, а вот немецкая – в самый раз. Она разумно сочетает гарантии и ответственность работника. Это не бухгалтер назначает нам пенсию, это мы ее зарабатываем своим трудом.