Рубль, сапожники и форс-мажоры

Глядишь на надругательства, которым подвергается в последние зимние месяцы рубль, и невольно вспоминаешь полное отчаяния письмо героя рассказа Антона Павловича Чехова «Ванька». Очень похожие персонажи.

Некоторые различия, конечно, наблюдаются, но не существенные. Главное, что тот и другой попали к сапожникам, а те над ними издеваются как хотят. Там девятилетний мальчик Ванька Жуков пишет на деревню дедушке Константину Макарычу о своей несчастной доле и просит забрать его обратно, пока лиходеи не замучили его до смерти.

Наш рубль тоже мог бы написать о своих мучениях не меньше Ванькиного, своему дедушке Сергею Михайловичу, но тот с прошлого года вышел на пенсию, сидит на даче, и адреса не оставил. Хозяева-сапожники за малейшую провинность таскали мальчугана за волосья, лупили шпандырем, тыкали ему в харю селёдочной мордой, били чем ни попадя, морили голодом. Подмастерья надсмехались и заставляли воровать. А еды никакой не было.

Хозяева рубля - ещё те гуманисты. Жаднее Ванькиных. Тоже его кормить перестали – экономят золотовалютные резервы. Без подкормки рубль стал тощать как на глазах и за два неполных месяца скинул больше десяти процентов. Хозяйский сынок из американского приюта, зелёный как жаба, наоборот, раздулся, и скоро будет весить почти в 40 раз больше рубля, а в животе жирной дочки-еврофродита уже помещается без малого полсотни рубликов. Ладно, были бы свои дети, а то ведь приемных пестуют, а российских гномят.

Полоснули по всей груди ножом со всей дури, оставили шрам. Подмастерья смеются над перечеркнутым рублем. Сделали тавро с буквой «Р» и поперечной линией. Раскалили докрасна и влепили горемыке в лоб. Ты теперь не рубль перечеркнутый, а раб девальвированный. Знай свое место. Будем об тебя ноги вытирать.

Слов нет, селедочной мордой рублю в харю, никто пока не тыкает. Но вот головой о верхнюю границу валютного коридора долбят с упоением – ежедневно, за редким исключением. Бьют до тех пор, пока потолок коридора не приподнимется. Хозяйке нравится – будет бить до тех пор, пока несущие балки не подломятся, и не поедет крыша. Вплоть до деноминации.

Чеховский Ванька не знал, что его письмо не найдет адресата.

«Убаюканный сладкими надеждами, он час спустя крепко спал… Ему снилась печка. На печи сидит дед, свесив босые ноги, и читает письмо кухаркам… Около печи ходит Вьюн и вертит хвостом…», - закончил рассказ писатель.

А рубль подозревал, что ему ничто не поможет, кроме возвращения в СССР, где его когда-то ценили, или внезапной смены экономического курса современного правительства. И даже во сне он не мог найти утешение.

Изможденному рублю приснилось заседание кабмина. За столом сидит дед и читает письмо министрам. Вокруг стола ходят Улюкаев с Дворковичем. Один вздыхает и бормочет под нос, что курс рубля, возможно, скоро стабилизируется, а другой вертит головой и говорит, что экономика вырастет через год на 4%, но на это никто не обращает внимания.

- А когда наступит это скоро? – спрашивает у них дедушка.

- Когда все с твоим внучком наиграются - ЦБ, Минфин, госбанки, корпорации, бизнес, тогда и наступит. Деноминация, дефолт, а после, непременно, укрепление. Так всегда у нас получается. Главное, чтобы нефть не грохнулась, и войны не было с полураспадом, а также засухи, наводнений, падений небесных тел, вроде метеоритов, и других, так сказать, форс-мажоров. Тогда это дело затянется.

Один серьёзный министр почесал за ухом и предложил:

- А давайте мы вашего внука будем воздухом надувать, чтобы бюджетные дыры затыкать, пока не лопнет…

Рубль не успел дослушать, кто должен лопнуть он или бюджет. Его разбудила мощная оплеуха и громкая брань.

Пока хозяйка тащила его в рассветных сумерках на валютную биржу расширять коридор, рубль окончательно уверился в мысли, что повсюду - во сне и наяву - им управляют сплошные сапожники и форс-мажоры, которые каску ему не дадут, кормить не будут, и помощи у них сейчас просить бесполезно, а после будет поздно.

Из последних сил российский дензнак вырвался из цепких пальцев хозяйки и побежал напрямик через грязь к железнодорожному мосту. Сапожники вначале опешили, а потом кинулись догонять. Они тоже скользили, спотыкались и падали, но постепенно отыгрывали расстояние. Им не хватило совсем немного. Рубль забрался на ограждение высоченного моста и осторожно посмотрел вниз. Никогда еще он не забирался так высоко. Внизу ничтожными букашками копошились люди, ползали блестящие жуки-автомобили. Он вдохнул полной грудью свежий прохладный воздух, и закричал в блаженстве и восторге:

- Слышите, это я – рубль! Это мой курс! Самый высокий курс в мире! Россия, вперед!

Прохожие задирали головы вверх и охотно подхватывали лозунги. Они думали, что это тренируется спортивный комментатор Губерниев. А кто бы еще сумел так громко кричать с моста?

Между тем, преследователи окружили, потерявшего бдительность, беглеца и попытались его схватить. Попытка, однако, не удалась, поскольку в последний момент рубль выскользнул и стремительно сиганул вниз, переливаясь никелированными боками в лучах восходящего солнца. Его истошные крики удалялись. Потом, что-то звякнуло.

Подмастерья сконфужено потупили взор.

К ним приближалась рассерженная хозяйка.

- Что с рублем, где этот недотепа? – спросила она.

- Он грохнулся. Сам. Без нашей помощи. Сильно. Должно быть о рельс.

- О рельс, ничего, главное, чтоб лег не на решку, - успокоилась хозяйка и погнала всех на борьбу с инфляцией.

Другие истории из жизни падучего рубля читать тут