Эффективность по требованию

В следующем году госкомпании должны действовать максимально эффективно и сокращать издержки – об этом говорят и в правительстве, и в Кремле. От выполнения этих требований будет зависеть состояние экономики всей страны. Но нет уверенности, что все крупные госкомпании сумеют перестроиться фактически на ходу и стать более эффективными: только за последнее время стало известно о целом ряде явно некомпетентных и сомнительных решений.

Для менеджеров многих госкомпаний следующий год будет определяющим. Руководство страны потребовало максимальной эффективности и сокращения издержек как минимум на 10%. В правительстве открыто говорят о том, что если руководители госкомпаний не будут справляться с поставленными задачами, то последствия будут самыми серьезными – вплоть до увольнений. Такая жесткость вполне объяснима – госкомпании играют ключевую роль в экономике России. По данным исследования аналитиков банка BNP Paribas, в  ключевой для страны отрасли — нефтедобыче — госкомпаниям принадлежит 40-45%, в банковском секторе — 49%, в транспортном — 73% рынка.  Соответственно, от их эффективности будет зависеть состояние экономики всей страны.

Некоторые крупные госкомпании между тем привыкли жить как государства в государстве. Со своими законами, правилами и понятиями об эффективности. Решения по важным вопросам часто затягиваются, по другим, наоборот, принимаются поспешно и на основе некомпетентных расчетов.  Это сложилось в систему, сломать которую будет непросто – особенно с учетом масштаба отдельных госкомпаний. Но президент и правительство уже дали понять – систему будут ломать, начиная даже с таких мелочей, как разухабистые корпоративы за государственный счет, которые в этом году монополиям уже пришлось спешно отменять.

Впрочем, отказаться от корпоратива легко. Гораздо сложнее поменять психологию менеджеров госкомпаний, которые заключают контракты со странными подрядчиками, а также очень смелыми «мазками» рисуют бюджеты на проекты, создавая ощущение, что никаких детальных расчетов не проводится.

Так, в начале 2013 года президент Владимир Путин в очередной раз жестко раскритиковал российский энергетиков – на этот раз госкомпанию «Русгидро» - за подрядчиков строительства второй очереди Загорской гидроаккумулирующей электростанции (ГАЭС-2). «На эту стройку было 12 млрд руб. направлено, из них 6 млрд — на «Гидрострой” перечислено, как на подрядчика генерального, потом «Гидрострой» заключил субподрядный договор с рядом компаний, штатная численность которых не превышает двух человек, рабочей силой, автотранспортом и оборудованием не располагают, — заявил Владимир Путин, спросив у гендиректора «Русгидро» Евгения  Дода: — Это ваша контора?». Президент спросил, почему «Русгидро» не соглашается до сих пор на предложения МВД выступить потерпевшей стороной.  Топ-менеджер попытался оправдываться, что «официальных запросов из правоохранительных органов не поступало,  чем вызвал еще более гневную реакцию президента. «Вы сейчас понимаете, что говорите, или нет? Официальных предложений вам не приходило… Да вы должны зубами там вырывать все эти деньги… Долго что-то вы очень разбираетесь. Миллиард у вас утащили, миллиард, таким образом, ушел на подставные конторы, где по два человека работают, а вы разбираетесь до сих пор и не считаете нужным защищать интересы компании», - резюмировал президент.

Это один из ярких, но не единственный пример некомпетентных или сомнительных решений и предложений со стороны госкомпаний. Так, в середине декабря еще одна государственная энергетическая компания «Мосэнерго» приобрела 65% акций ремонтной организации «Теплоэнергоремонт» (ТЭР). Сумма сделки составила 2,44 млрд руб. ТЭР – один из основных подрядчиков «Мосэнерго», а продавцом компании оказался бывший член совета директоров «Мосэнерго» Алексей Митюшов.  Получается, что Мосэнерго сначала работала с подрядчиком, принадлежащим ее бывшему топ-менеджеру, а затем еще и купила у него компанию. Эксперты расходятся в версиях: одни считают, что эта сделка – «золотой парашют» господина Мютишова, другие, что стороны не договорились о дальнейших условиях совместной работы в рамках подрядных контрактов. В любом случае, проблема «закрыта» за государственный счет. 

Россельхозбанк всю осень просит у правительства очередные субсидии на десятки миллиардов рублей. Между тем  Счетная палата выявила, что все последние годы основой  капитализации банка была не прибыль, а ежегодные поступления из федерального бюджета. Министр финансов Антон Силуанов даже написал письмо о ситуации в Россельхозбанке президенту Владимиру Путину, отметив, что «не принимались достаточные меры по улучшению качества активов банка». Сейчас решается вопрос о дополнительном финансировании банка из бюджета в размере от 60 млрд до 200 млрд руб.

Совсем недавно стали известны детали предложения «Транснефти» о реконструкции нефтяного терминала в Новороссийском морском торговом порту (НМТП). Как выяснил «Интерфакс», госкомпания захотела вложить в этот проект $330 млн, выдав кредит порту из собственных средств. При этом мощность терминала увеличивать не планировалось, речь шла лишь о неких работах,  расплывчато сформулированных как  «реконструкция» объекта. Схема предполагала, что порт заключит агентское соглашение с «Черномортранснефтью», дочерней компанией «Транснефти». Эта компания планировала полностью контролировать реконструкцию нефтяного терминала, в том числе отбор подрядчиков. С учетом непрозрачности схемы с агентом, который полностью контролировал бы проект, точный учет расходования $330 млн был бы почти невозможен. В итоге на НМТП «повис» бы новый большой долг, но расходованием средств занимался бы не порт, а подрядчики, отобранные агентом, который сам по себе никаких рисков не несет и в экономии на проекте не заинтересован и не мотивирован. Чем не почва для коррупции?

Тем более «Транснефть», которая одновременно является одним из акционеров порта,  никак не аргументировала такие существенные вложения в проект. Хотя серьезное увеличение кредитной нагрузки НМТП привело бы к нарушению ковенант по кредиту Сбербанка на $1,9 млрд. Другими словами, крупнейший порт страны мог оказаться на грани дефолта. Не говоря уж о том, что и для самой «Транснефти» $330 млн  - достаточно серьезные средства. Особенно если вспомнить, что госкомпания постоянно жалуется на дефицит инвестиционной программы и  дискутирует по поводу необходимости масштабного развития трубопроводной системы в направлении Китая. Зачем «Транснефти» подводить к банкротству НМТП, в котором она же сама и владеет долей? С точки зрения самой госкомпании это очень рискованное решение, но для нескольких ее конкретных менеджеров оно могло быть  и вполне привлекательным, если вспомнить о непрозрачности схемы с агентом.  

Однако не всегда такие идеи госкомпаний находят поддержку в правительстве. Иногда непрозрачность схем им удается скрыть за красивыми цифрами из презентаций, однако в истории с кредитом для НМТП красивые цифры даже не удалось придумать. Расчет был на то, что решение примут, не вдаваясь в детали. Но он не оправдался. Представители государства в совете директоров порта жестко заблокировали схему, заявив, что вложения в $330 млн не только ничем не мотивированы, но и планируются с нарушением закона. Речь о 223 ФЗ, согласно которому компании с госучастием должны проводить конкурсные процедуры по выбору поставщиков услуг. «Транснефть» же предлагала порту заключить кредитный договор и контракт с агентом на  безальтернативной основе. Такая некомпетентность особенно удивительна со стороны госкомпании, которая обязана знать все нюансы этого закона и неукоснительно его выполнять.

Во всех этих примерах поражает легкое отношение госкомпаний к эффективности освоения средства. Сотни миллионов долларов тратят, не считая, сколько уходит на «щепки». Оказывается, что инвестируя государственные деньги, можно идти на более высокий риск, можно не проводить детальных обоснований инвестиций, можно покупать компании, толком не объяснив цель такой покупки. Однако руководство страны ясно дало понять – пришло время, когда госкомпании должны относиться к государственным средствам, как к своим.  Не в том смысле, что они могут распоряжаться этими средствам как им угодно. Теперь от них потребуется максимальная эффективность и ответственность за результат. Главный вопрос – сумеют ли госкомпании с этой ответственностью справиться. 

Впрочем, ситуация в «Русгдиро» показывает, что под пристальным вниманием президента эффективность можно повысить достаточно быстро. Уже через несколько дней после критики Владимира Путина компания провела  выездное совещание на ГАЭС-2, где было объявлено, что по фактам хищений средств компания направит заявления в правоохранительные органы, а от основных подрядчиков теперь будут требовать снижения затрат в среднем на 15%.  Это помогло избежать отставки главе компании Евгению Доду. Источники говорят, что исправление ситуации в компании началось в том числе по инициативе главы «Роснефти» Игоря Сечина, возглавляющего правительственную комиссию по ТЭК, а ранее курировавшего энергетику в ранге вице-премьера. Однако постоянно исправлять ситуацию в госкомпаниях в «ручном режиме» не будут. Менеджеры госкомпаний должны осознать, что теперь они все находятся под постоянным повышенным вниманием, поэтому за любым следующим примером неэффективности могут последовать максимально жесткие меры.