- Георгий Вартанович, как родилась идея «Ладьи Данте»?
- Восемь лет назад мне пригрезилась эта скульптура - и только сейчас я смог осуществить задуманное. В этом мне помогли почетный консул России в Венеции Альберто Сандретти и открытый фестиваль искусств «Черешневый лес». «Ладья Данте» - памятник, уникальный по форме и по содержанию. В ладье стоят двое - Вергилий жестом приглашает Данте в странствие по Чистилищу и Аду. Памятник установлен так, что автор «Энеиды» указывает рукой на остров Сан-Микеле, который еще называют Островом Мертвых (там расположено старинное кладбище). Это единственное место на земле, где мог быть так наглядно проиллюстрирован этот эпизод «Божественной комедии». Сначала я хотел поставить «Ладью Данте» на деревянные сваи (как все строения в Венеции). Но выяснилось, что уровень воды сильно меняется. И может возникнуть комическая ситуация - во время прилива памятник частично затопит. Поэтому я нашел такое техническое решение: «Ладья Данте» установлена на понтоне, прикрытом стилизованными волнами, который поднимается вместе с приливом и отливом и качается на волнах. Эффект невероятный!
Конная статуя - почти кентавр
- Как, на ваш взгляд, в последние годы менялась кладбищенская архтектура?
- Я создал немало надгробий, мемориальных памятников - в том числе Булату Окуджаве, Святославу Рихтеру. Сейчас я склоняюсь к символическому и архитектурному решению в подобных работах. Например, мой памятник на могиле академика Бориса Раушенбаха представляет собой белую пирамиду с лестницей, уходящей в небо. Впрочем, я думаю, что в отдельных случаях логично устанавливать памятник-портрет или портретную фигуру (такие в последнее время стали появляться все чаще). Главное, чтобы решение мемориальной скульптуры соответствовало характеру того человека, которому она посвящена.
В целом кладбища сейчас стали более пафосными и помпезными. Все больше дорогих памятников и надгробий. На мой взгляд, есть в этом некий перебор. Я представляю себе кладбище лаконичнее, проще, аскетичнее.
- На кладбищах свои кварталы, улицы, «дома-пристанища». Если богатеет наш город, то их город тоже становится богаче.
- Безусловно. Но разница в том, что в городе мертвых нет той энергетики, которая делает нас живыми. Долго на кладбище задерживаться не рекомендую, несмотря на все архитектурные красоты, которые там можно встретить.
- Давайте тогда поговорим о живых. Как вы считаете, почему в российских городах не жалуют крупные абстрактные скульптуры, столь популярные в Европе и в Америке?
- Современное искусство очень разнообразно, и сейчас оно находится в стадии развития. Можно отметить общее стремление стилизовать новое под старину. Но, несмотря на это, и в наших городах ставят нестандартные памятники, выбивающиеся за рамки привычного. Например, композиция «Похищение Европы» у Киевского вокзала в Москве. Думаю, и крупные абстрактные скульптуры у нас тоже скоро появятся. Я за любые формы проявления пластических видов искусства. Главное, чтобы это было ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ИСКУССТВО. К сожалению, сейчас огромное количество поделок - бронзовых кукол, одетых в костюмы.
- Особенно часто такие уродцы встречаются в парках и во двориках.
- Малая городская скульптура пришла к нам с Запада. Там чуть ли не в каждом дворике бронзовая женщина набирает воду из колодца, каменный мужик на свинье едет… Да, забавно. Но такие штучки уже устарели. Весь мир ими уставлен. Ну, надоело! А до нас только докатилось. Стая непрофессионалов плодит низкопробные безвкусные скульптуры. Представьте, довелось мне видеть такое изваяние: слесарь в каске из люка вылезает! И этой пошлостью завалены литейные заводы. Прошу понять меня правильно: я искренне переживаю, когда вижу плохие работы, - переживаю так же сильно, как радуюсь, когда вижу хорошие.
- Вы создали для Балтийска единственную в своем роде конную статую императрицы Елизаветы Петровны. После этого другие города тоже стали заказывать конные скульптуры. Как вы оцениваете эти проекты?
- Конная статуя - одна из самых сложных тем в архитектуре. Только мастер высокого класса может взяться за эту работу. А кому сейчас достаются заказы?! Я видел штук пять произведений, которые в работе. Ни одну из них не назовешь удачной. Авторы абсолютно не поняли задачи этой темы: сделали коня и человека, а конной статуи, которая по сути является «кентавром», у них не получилось.
- Шедевры вообще нечасто появляются…
- Понятно, что все памятники не могут быть одинаково удачными. Но нынешнее засилье дурновкусия настораживает. И меня беспокоит то, что такие памятники выполняются в вечных материалах - в бронзе, в мраморе. Бездарности пытаются пролезть в историю - а это уже замах на культуру, на души людей.
Пожилые скульпторы сброшены с «корабля современности»
- Как остановить поток поделок, служащих сомнительным украшением российским городам - да и частным домам тоже?
- Проблема в том, что выбор скульптуры зависит только от вкуса заказчика и исполнителя. Сегодня роль исполнителя без малейшего зазрения совести может исполнять любой человек - даже тот, у которого нет никакого опыта и образования. Покупатели, как правило, приобретают либо «прикольную» скульптуру, либо копии известных скульптур - тем самым опошляя произведения искусства. Не каждый может понять, почему одна вещь стоит 200 тыс. долл., а другая - 5 тысяч. Многим кажется, что та, дешевая, еще веселее, и блестит, и камушек у нее сверкает. Раньше проекты скульптур утверждали художественные советы, состоявшие из профессиональных художников. У худсоветов были свои минусы - но, по крайней мере, непрофессиональные вещи не могли быть установлены в городах или поступить в продажу.
- Сейчас даже непонятно, кто мог бы исполнять функции худсоветов. Не Российская же академия художеств…
- Академия не является для меня оценочной категорией. Возможно, членство в Академии - это, скорее, клановая принадлежность. В оценке художника может быть один критерий - его профессиональное имя. Если кто-то хочет состоять в РАХ - это его право. Я понимаю, почему художники устремились в Академию. В ней они увидели преемницу Союза художников, который раньше был мощной организацией, прикрывавшей своих членов, дававшей им возможность жить, работать, не считаться тунеядцами. Теперь же Союз во многом потерял свою функцию. Из-за этого без материальной поддержки остались пожилые художники, которые раньше могли работать за счет официального распределения заказов. Произошел большой социальный провал в семье художников.
- Вы не член Академии?
- Нет. Я сам по себе.
- Вы получаете заказы от частных лиц и городов?
- Сейчас заказы не получают, а ищут. Создание скульптур - настоящий бизнес. И конкуренция происходит не на уровне мастерства, а на уровне денег и связей. Множество агентов продает и покупает скульптуры, не имея к художественной стороне творчества никакого отношения. Увы, эти люди слишком часто выигрывают. Например, у коллектива, в котором я состоял, был заказ на проектирование Федерального военного мемориального кладбища (его планируется построить под Москвой в районе Мытищ). Мы разработали уникальный проект, но заказ у нас увели - думаю, победила материальная заинтересованность лиц, которые решали вопрос. Теперь там будет построено кондовое, «северокорейское» по духу кладбище. Причем нанята армия художников, не имеющих творческой индивидуальности и особых достижений, которые вылепят все необходимое за копейки. А другой человек поставит под этим свое имя.
АВТОБИОГРАФИЧЕСКИЙ АРГУМЕНТ
Памятники Георгия Франгуляна стоят во многих городах мира: его Петр I украшает Антверпен, Александр Пушкин - Брюссель, императрица Елизавета Петровна - Балтийск, Булат Окуджава - Старый Арбат, Арам Хачатурян - Брюсов переулок в Москве. Освященное Ватиканом «Распятие» находится в центре «Дантеско» при церкви Святого Франциска в Равенне. Работы скульптора хранятся в музеях и частных коллекциях всего мира - в том числе в Государственной Третьяковской галерее, ГМИИ им. А.С. Пушкина, Государственном Русском музее.