В Санкт-Петербурге, на улице Рубинштейна, возле дома 23, появился памятник Сергею Довлатову. От своей огромной славы в Отечестве, от нежной любви русских читателей Довлатов не отщипнул ни крошки и даже не разменял свой последний «четвертной» времени. Его издали в России уже после смерти, умер он в 48 лет. А нынешним воскресеньем, 4 сентября, на следующий день после 75-летия писателя, в городе состоялось народное гулянье, показавшее: каким-то чудом интеллигентный читающий Петербург ещё жив. Надолго ли?
С памятником Довлатову, уж разумеется, оказалось, как и в жизни писателя, всё не слава богу – разрешения на установку не было до последнего момента, и его водрузили прямо на тротуар, без постамента и части конструкции, изображающей дверной проём. Получилось, что писатель опирается на какую-то палку – наверное, ноги не держат (выпил?). Вид, однако, трезвый и грустный... Публика не склонна была придираться. И так понятно, что за четверть века в городе появился только один удачный, талантливый памятник – Достоевскому, у Владимирской площади. Всё остальное – воплощённый в металле кошмар. Помилуйте, как могло взбрести в голову изваять Довлатова из бронзы? Да ещё искусственно состаренной. Вроде как Сергей Донатович уже 200 лет стоит под питерским дождичком и покрылся зеленью...
Но люди радовались хорошей погоде, множеству знакомых лиц, весёлой атмосфере на модной улице Рубинштейна. Во дворе дома 23 продавали книжки Довлатова, демонстрировали старинные пишмашинки (одну – утверждали, что довлатовскую, – из журнала «Костёр»), наливали бесплатно чай и лимонад. Конечно, на праздник Довлатова прокрался и креатив, без этого никуда, эти ж деятели с утра встают с вопросом: где дают деньги или хотя бы пиар? Поэтому в дальнем дворе гремела какая- то «звуковая инсталляция», и неутомимые художники прямо на глазах публики малевали акрилом свои шедевры. А звезда современного театра режиссёр С. Александровский сообразил водить по улице «ругающегося милиционера» (причём в анонсе указывалось, что это не просто так, а по пьесе В. Дурненкова). Довлатов бы, конечно, только улыбнулся, на всё это глядя, – к окружающим его дуракам, пронырам и бездарям он притерпелся ещё в 60–70-е ленинградские годы. Он на них не сердился и даже по-своему любил.
Праздник Довлатова в Петербурге – его назвали «День Д» – сразу «закосил» куда-то в сторону от литературы (при том, что, разумеется, состоялись разные чтения и конференции), и это не случайно. Шеф праздника Лев Лурье к литературе отношения не имеет. Он составил несколько путеводителей и может считаться популяризатором истории. Авторитет его притом сильно подпорчен одной некрасивой историей. В 2004 году, чем-то обворожив губернатора Валентину Ивановну, Лев Лурье как идеолог обновлённого телевидения явился на улицу Чапыгина с лозунгом «Всё старьё мы убираем!». После чего из петербургского телевидения начисто исчезли все профессионалы, а Лурье стал вести там две или три передачи, где рассказывал о ленинградских проститутках и фарцовщиках, называя это «культурным слоем».
А ведь Довлатов – это прежде всего литература, это её победа, её явленная нам мощь, сила и красота. В творческом наследии писателя – десятки великолепных сочинений (кроме американской публицистики и речей на «Радио «Свобода», которые ужасны своей примитивностью и ещё хуже его советских статей).
Свою неказистую жизнь Довлатов превратил в первоклассный текст. Он был чудом словесности, на которое по большому-то счёту при его жизни всем было наплевать. Он был нужен как приятель, друг, муж, а его сочинительство мало кого волновало. Поэтому всякий раз, когда речь идёт о праздновании юбилея уже отмучившегося писателя, мне хочется спросить: а кого вы убиваете сегодня?
Всего несколько лет назад умер чудесный писатель Дмитрий Горчев, явный родственник по духу Сергея Довлатова. Умер, загнанный в псковскую глушь, в бедную избушку обстоятельствами жизни, – уроженец Казахстана, он никак не мог получить российского гражданства. Никакое руководство никакого писательского союза и не подумало ему помочь. Кто сегодня бьётся в тисках нужды и безвестности? Ведь не то что прославиться – даже просто напечататься сегодня молодому писателю нелегко. В городе Петербурге катастрофически мало издательств современной литературы (по существу, одно), еле выживают журналы, почти нет телевидения, нет ни одной культурной радиостанции, в прошлом году закрыли несколько газет. Когда лет 30 назад Петербург называли «великий город с областной судьбой», он представлял собой куда более богатую картину умственной жизни, нежели теперь. Нам бы сейчас эту областную судьбу! Вариант Довлатова, зарабатывавшего в журналистике, сейчас никак не прошёл бы – негде зарабатывать журналисту. А, вот слышу подсказку от «историка» Лурье – Довлатов подрабатывал в основном не журналистикой, а фарцовкой. Так и фарцовки больше нет!
Так что об одном думаю я возле бронзового с зеленью Довлатова: надо помогать живым. Отчего бы было не объявить конкурс для молодых пишущих, не учредить стипендию имени Довлатова и тому подобное? Пусть что-то «дотечёт» и до литераторов.