Через две недели, 23 апреля, исполняется 50 лет со дня рождения Театра на Таганке. Похвалиться театру за последнее время нечем – ноль художественных достижений, миллион скандалов.
«Прохор Громов! – вещала колдунья в старом великом фильме «Угрюм-река». – Обещаю тебе: начало у тебя будет прекрасное, серёдка бурная, а конец страшный…»
Не к Таганке ли применимо это предсказание? Имя, бывшее символом эстетического восторга, стало синонимом театральной склоки. Если в СМИ появляется Таганка – значит, опять будут свара, злоба, наезды, взаимные обвинения. Что хорошего может быть с творением, которое покинул его Создатель?
Видимо, традиционного юбилейного вечера 23 апреля не будет – создатель театра Юрий Петрович Любимов, который ушёл из него два года назад, не намерен поддерживать никаких отношений с нынешней Таганкой. Как можно праздновать юбилей без виновника торжества, никто не знает. Кроме департамента культуры Москвы, который в августе 2013 года отправил в театр целую «Группу юбилейного года» (Волкострелов, Перетрухина, Александровский и др.) для освоения юбилейного бюджета. Таких примеров ещё не было в истории: чтобы в отсутствие хозяина в квартиру вошли прыткие молодые люди и стали премило пировать за казённый счёт, объясняя своё поведение тем, что они пьют ведь за здоровье Иван Иваныча. То есть примеры-то, конечно, были, но не в истории театра, а скорее в криминальной хронике.
Департамент культуры, конечно, может ответить, что он и есть «хозяин квартиры» и поэтому волен в поступках. Это не совсем так: материальная часть (здание) принадлежит департаменту. Но нематериальная (искусство), то, ради чего зритель ходит в театр, – никак нет. Действия департамента трудно признать разумными хотя бы потому, что это грабить можно бригадами, а для создания театра и даже для поддержания его жизни в здоровых формах нужны не группы выпускников «Школы театрального лидера», а театральный лидер. Один.
«Группа юбилейного года» по возрасту никаких спектаклей Таганки золотой поры не видела, опыта художественного управления театром не имеет, обладает в лучшем случае зачатками профессионализма, а в худшем – умением имитировать некую «арт-деятельность» вообще.
Сейчас ведь появилась новая модель постановщика – театроведоуправляемый режиссёр. Это когда при режиссёре состоит театровед, вдувающий ему в уши красивые словечки о свободе творчества, поисках нового языка, авангарде, «постдраматическом театре». Спектаклей больше нет – всё проекты, проекты. Полюбуйтесь, как очередной театровед воспевает опус «Группы юбилейного года» (даю в сокращении): «Главное достижение проекта – в терапевтическом опыте художественной и человеческой свободы. В одном из ключевых эпизодов к зрительному залу выйдет сам Н.Н., чтобы прочесть фрагмент лекции по сценарному мастерству – прочесть плохо поставленным голосом, запинаясь, без выражения, манифестируя собственной неумелостью свободу быть собой здесь и сейчас, без оглядок на великое прошлое и великих гуру».
Это километрами пишут. Задача одна – уничтожить все профессиональные критерии оценки театра, так что невозможно было бы даже заикаться о таланте делающих театр и смысле того, что они делают. «Что это у вас?» – допустим, спрашивает публика, которая видит на сцене безграмотную чушь. «А это у нас авангардный поиск, ломающий стереотипы восприятия. Мы своей неумелостью, между прочим, манифестируем свободу быть собой здесь и сейчас!» – бодро отвечают им. «А-а», – говорит публика. Самый популярный вопрос сегодня в театральных кассах: «Скажите, это современный спектакль?». Спрашивают с ужасом. «Нет, обыкновенный…» – отвечает ушлый кассир, и зритель, ликуя, берёт билет.
Встаёт вопрос: а вы не пробовали свою свободу от великого прошлого, свободу быть здесь и сейчас, свободу ничего не уметь и ни за что не отвечать, манифестировать у себя в ванной? А не тратить казённые денежки. Стране вообще экономить надо – на неё, похоже, сваливаются всё новые и новые субъекты Федерации. Так что финансировать вместо профессионального театра чтение «плохо поставленным голосом, запинаясь», по-моему, лишняя роскошь. Для этого есть самодеятельность.
С августа бригада театральных лидеров, значит, воплощает терапевтический опыт свободы (не пора ли звать санитаров?) в стенах Таганки. То читка на сто человек, то выставка, состоящая из листочков бумаги, развешанных в фойе вместо убранных оттуда афиш и портретов старой Таганки. Но всё-таки когда тяжко больному – дают что-то нужное для жизни (кислород, к примеру), а не испытывают на нём новые современные препараты! Да ещё шарлатанские.
А труппа Таганки тяжело больна. Измученные, изнервничавшиеся люди давно разделились на враждующие лагеря и в бешенстве взаимной ненависти готовы, кажется, на всё. Даже на политические доносы. В письме, адресованном в Совет Федерации (настоящий текст неизвестен, мы знаем его в пересказе члена СФ), утверждается, что нынешняя Таганка открыла двери для пропаганды гомосексуализма и майданных настроений. Наверное, какой-нибудь старый боец сочинял, помнит минувшие дни, как и куда надо бить!
Директор театра отвечает клеветникам, что, напротив, да такого патриотизма, как на Таганке, да вы не сыщете нигде в Москве. Вот вам нынешняя театральная жизнь. Ударим патриотизмом по гомосексуализму и размайданству…
Да нет на Таганке никакой пропаганды, там вообще ничего умственно-идеологического нет, кроме освоения бюджета и театроведческого блеяния о «свободе ничего не уметь». Бюджет немалый, по-московски нажористый – на жизнь театра, на юбилей. Который непонятно как и зачем в этой ситуации будет проведён… Каждому валенку свой фасон. 60-е годы в России родили мощное движение театрального духа. А 10-е годы нашего века родили постмодернистский муляж, фантомное существование пустоты, обложенной пустыми словами.
Но что вы предлагаете? – предположим, спросят меня.
Я бы поступила так: в дни юбилея провела памятные вечера, посвящённые актёрам (Высоцкому, Филатову, Золотухину и другим героям). Почтительно спросила Аллу Демидову, не соблаговолит ли она выступить на сцене Таганки с чем угодно – стихами, воспоминаниями. А потом покрутила головой, ища новый источник энергии, – и могучим гулом мне ответил бы Урал, ответила Сибирь. Вот драматург и режиссёр Николай Коляда из Екатеринбурга – чем не лидер театра?
Да, это спорная фигура, но пусть он диковат и грубиян, пусть неудобен и опасен – он пышет энергией, он способен объединять людей и вести за собой, он вызывает интерес и даже любовь, кроме того, он умеет писать пьесы. Я бы поручила Таганку Коляде, пусть приведёт туда актёров своего театра, и дело сдвинется с мёртвой точки.
И волна настоящей энергии творчества смоет пену и слизь отвратительного шарлатанства, и станет возможна новая Таганка.