Пикассо начинает ХХ век и выигрывает
Лихорадка вокруг произведений искусства - всемирное явление. Судя по последним ноябрьским торгам, которые прошли в Нью-Йорке и Лондоне, никогда еще цены не взлетали так высоко: в общей сложности картин было продано почти на 1,3 миллиарда долларов. На рынке появились свежие игроки - кроме американцев, которые издавна делали самые большие ставки, за раритетными картинами стали гоняться китайские бизнесмены, арабские магнаты и, конечно, русские олигархи. Самым дорогим лотом, проданным в конце 2006 года на аукционе «Кристи», оказался «Портрет Адель Блох-Бауэр II» кисти знаменитого австрийского художника начала ХХ века Густава Климта. Некий собиратель отдал за него 88 миллионов долларов.
Однако Климт так и не побил пока еще главный аукционный рекорд - самым дорогим произведением искусства, ушедшим с аукциона, до сих пор считается «Портрет мальчика» Пабло Пикассо (104 миллиона долларов).
Здесь-то и начинается та самая мода на предметы искусства. Климт и Пикассо - мастера начала ХХ века, совсем не реалисты. О таких художниках еще десять лет назад говорили - «на любителя» - слишком они изломанные и упаднические. Но за десять лет конъюнктура изменилась. Ранее самыми «горячими» живописцами считались импрессионисты и их последователи XIX века (особенно Клод Моне, Винсент Ван Гог), которых страшно любили богатые японцы. Сегодня куда как выше в цене более сложные, менее «приторные» холсты. Абстрактные картины нашего Василия Кандинского, «каракули» американцев Джексона Поллока или Виллема де Куннинга, ультрамариновые квадраты француза Ива Кляйна - вот что стоит первым в списке нынешнего разборчивого арт-дилера. Иными словами, планка наиболее ценного антиквариата сильно сдвинулась: пришла пора взойти на вершину тем, кто определял мировое искусство 1930-50-х годов. И Пикассо в данном случае - король.
На этом фоне становится понятным, почему вперед вышла еще одна темная лошадка. Все популярней и актуальней (а значит, и дороже) становится винтажная фотография. Например, за фотопейзажи Анселя Адамса при его жизни в середине ХХ века давали не больше 100 долларов (что считалось невероятно много), нынче аукционный дом «Сотбис» продает их за 500 тысяч долларов.
Фотография только недавно обрела настоящий статус искусства - и произошло это из-за вторжения всякого рода электронных фотосредств. Теперь же любой дагерротип, любая пластинка со старинным снимком, наконец любая отснятая нашими родителями фотопленка из советской камеры «Смена» оказываются выгодным банковским капиталом, постоянно растущим в цене.
Карточные игры
Удивительно, но примерно такие же изменения, что и в Европе, происходят во вкусах коллекционеров и на нашем, внутреннем, российском рынке. Совсем недавно не было большего счастья, чем приобрести бушующее море Айвазовского или темные дубравы Шишкина. На худой конец - лирический пейзаж любого другого русского живописца XIX века; сегодня ищутся наслаждения потоньше. Перепрыгнув через голову модерновых художников начала ХХ века и революционных авангардистов, среди которых слишком много подделок, наши ценители пытаются поймать эксклюзивных и менее раскрученных мастеров.
Так, на щит было поднято авангардное движение «Бубновый Валет». Группа единомышленников-авангардистов под шулерской вывеской появилась в 1910-е годы, но ее представители работали и в советское время. Среди хитовых художников этого объединения - Наталья Гончарова (амазонка русского авангарда), Илья Машков и Александр Куприн (с их красочными натюрмортами) и, конечно, Петр Кончаловский (знаменитый предок режиссеров Андрона Кончаловского и Никиты Михалкова). Интересно, что все они работали как бы на грани реализма и абстрактного искусства, возрождали традиции народного примитива.
Гурманы, однако, идут еще дальше. Самым изысканным блюдом для них оказываются живописцы, также связанные с авангардом, но после революции уехавшие за рубеж или не захотевшие примириться с общим движением к сталинскому реализму. Коллекционеры и дилеры специально направляются в Лондон, чтобы на русских аукционах купить сдаваемые бывшими аристократами холсты художницы Маревны (Марии Воробьевой-Стебельской), Павла Челышева или Андрея Ланского.
Как полагают эксперты, такая смена вкусов - от старого XIX века к модернизму ХХ - в России происходит по двум причинам. Во-первых, к древним пейзажам утеряно доверие - слишком много фальшивок, слишком много скандалов с кражами и подлогами. Во-вторых, и в-главных, уже возникло поколение, которое изучало историю искусства не по учебникам, где лучшими картинами выведены «Март» Левитана и «Опять двойка» Решетникова, а вещи более современные и более «западные».
Впрочем, насчет Решетни-кова в прогнозах надо быть поосторожней: как раз сейчас несколько солидных галерей и аукционов пытаются создать ажиотаж вокруг махровой сталинской живописи. И это им удается. Если раньше такие полотна были уделом эксцентричных иностранцев и ностальгирующих партийцев, то сегодня они встали в один ряд с дорогим антиквариатом времен Первой мировой. Не исключено, что лет через десять Решетников даст жару Пикассо.