Как особо яркая и насыщенная жизнь какого-нибудь писателя способна оказаться позанятнее его романов, так и растянувшиеся на пятнадцать лет страсти по «Тихому Дону» - от договора, заключенного режиссером с итальянскими продюсерами, до предваряющей показ на «Первом» рекламной кампании, обустроенной с назойливым бесстыдством, каковое и не снилось советским идеологам, - сами по себе драма.
Свыкшись в свое время по ходу просмотра «Мастера и Маргариты» с Воландом-Басилашвили и малобюджетным, игрушечным Бегемотом, аудитория, возможно, нашла в себе силы принять если не как должное, то как удобоваримое «Тихий Дон». Отрастив усы, лирический герой Руперта Эверетта не стал походить на казака, однако выглядел уже не так фальшиво, как в первом же эпизоде, когда, выйдя к околице в домотканой рубахе и деланно зевая, сказал вдруг голосом Максима Суханова: «Я, мама! А то хто ж?» Предоставив, как хотелось заказчикам, должное количество клюквы в виде прогулок, Дельфин Форрест то с пустыми ведрами, то с распущенными волосами (в нормальной станице женатой казачке показываться на людях без платка не положено, за такое спокойно могли бы и выдрать), Бондарчук взял-таки свое на батальных сценах. Однако с размахом снятые конные атаки и непозорная игра российских актеров не делают «Тихий Дон» выдающимся фильмом. А угадать, как видел картину сам Сергей Федорович, не проще, чем разглядеть в выкрашенном компьютерным способом бескрайнем небе над Доном его первоначальный природный цвет.
Тот «Тихий Дон», который получился, оказался отвечающим всем стандартам сериальных проектов Первого канала и «России». Обычно они анонсируются как «события года», выглядят калорийно и понтово, укомплектованы ведущими актерами российского кино и насыщены сюжетными коллизиями и страстями - сильными, но не настолько, чтобы публика могла что-то толком припомнить спустя месяц после исчезновения «события года» из эфирной сетки.
«Дон» в прайм-тайм течет себе ровно, не поражая большими художественными находками. И главное его отличие от какого-нибудь «Заколдованного участка» не в том, что за всем этим стоит большой мастер, а в гибельной неубедительности происходящего. «Участок», ну, или «Доктор Живаго», предыдущая громкая экранизация русской классики, при всей своей непритязательности, - сугубо русские, пропитанные адекватным духом и понятно, на кого рассчитанные, проекты. С «Тихим Доном» этой внятности нет.
По воспоминаниям близких, Бондарчук мечтал экранизировать главный роман Шолохова всю жизнь. Найти денег на постановку на родине, особенно после скандального съезда Союза кинематографистов, где сдавшего позиции мэтра, любимого прежней властью, нещадно травили, было нереально. Подписав контракт с итальянским продюсером Рисполи, Бондарчук был вынужден пойти на ряд компромиссов (одобрил предложенные партнерами кандидатуры исполнителей главных ролей, внес, как просили, необходимые изменения в сценарий, снимал в спешке, уложившись в рекордные для себя 9 месяцев). Но, кажется, смотрел в будущее с оптимизмом. «К концу съемок мы все станем казаками», - говорил он в интервью перед съемками. Сразу по окончании работы Рисполи объявил себя банкротом, 160 тысяч отснятых метров забрал за долги банк, Бондарчук умер в 94-м, и только в прошлом году материалы вернулись в Россию.
Возвращение потребовало очевидных усилий и опять-таки компромиссов. В обозримом будущем на Западе должны появиться еще две версии бондарчуковского «Тихого Дона» - сериал и трехчасовая картина, к которым продюсеры «Первого» и наследники режиссера не имеют отношения. А благополучный исход мероприятия был обставлен со всем возможным пафосом - как спасение национальной святыни. В чем, возможно, и состояла главная ошибка организаторов. Сделанный под жестким продюсерским прессингом, сыгранный на английском, ориентированный на экспорт и не ставший более русским после монтажа и неудачной озвучки (ситуации не спасает и баюкающий закадровый голос Михалкова), многострадальный «Тихий Дон» с тяжелым статусом святыни не справился. Продемонстрировать его в России, вероятно, стоило. Но помпа и яростный ажиотаж, предварявшие и сопровождавшие показ, явно оказались лишними. Сергей Бондарчук, главная трагическая фигура своего «Тихого Дона», этого не заслужил.