Странная эта должность – министр культуры. Вот с министром природы все более или менее ясно – природу надо охранять и в то же время истреблять. А культуру надо вроде бы только охранять… но тогда ее столько расплодится – девать будет некуда. Вот и пришла пора ее маленько того… подсократить.
В разное время пост министра культуры занимали и артист Юрий Соломин, и литературовед Евгений Сидоров, и театровед Михаил Швыдкой. Теперь на этом посту дипломат – Александр Авдеев. Изъясняется он, как положено дипломату, одними недомолвками.
Уже который месяц театральные деятели бледны и взбудоражены: готовится к принятию таинственный закон о театре. Неутомимые бойцы невидимого фронта, которые уже реформировали здравоохранение, образование, правоохранительные органы и науку «под ноль», добрались-таки до культуры. Что будет с театрами – никому неведомо. Остается гадать по обрывкам речей министра культуры. Вроде бы ему, этому духу-посреднику между властями и деятелями искусства, положено по должности активно общаться с работниками своей сложной сферы.
Это даже полезно – в культуре обитают люди, редко встречающиеся в природе: образованные, талантливые, болеющие за свое дело. Вместо этого произносится очередной приговор. На сборе труппы Малого театра он заявляет, что театр-де должен «начать все с чистого листа». Натурально, люди подпрыгивают в недоумении – что это значит? С какого чистого листа начинать одному из старейших театров страны?
Юрий Соломин, худрук, не склонен заострять внимание на обмолвке министра – мало ли что, оговорился человек. Но мы прикладываем к этому «чистому листу» тот факт, что к 75-летию всенародно любимого Соломина ему вручили всего лишь орден «Знак Почета», как в свое время и Татьяне Дорониной. И начинаем думать, что некоторое умаление заслуг этих руководителей перед отечеством есть результат необъяснимой немилости. Или интриг? Но помилуйте, разве имеет право Министерство культуры интриговать? Разве ему позволено иметь любимчиков, обозначать предпочтения? Разве оно не обязано терпеливо и внимательно, с деликатностью, необходимой в этом деле, выращивать все достойные цветы?
Однако, для того чтобы выращивать цветы, надо быть садоводом. А взяв на себя непростую обязанность государственного попечения о культуре (все ж таки «управлять культурой» – это бред), надо знать свои «грядки» и «оранжереи».
Часто ли Александр Авдеев бывает в театрах? В Малом театре, например? Откуда влетел ему в голову образ «чистого листа», с которого Малому надо начинать? Спору нет, Малый консервативен – а разве «Комеди Франсез», куда французы ходят послушать классическую французскую речь, не консервативен? Вообще идея, что надо все обязательно подвергать реформам и нововведениям, инновациям и технологическим усовершенствованиям, – это, пардон, глупость.
Белые розы, чай с лимоном, рюмка холодной водки, «Евгений Онегин», стук дождя по крыше летом, в июле… – какие тут потребны реформы и инновации?! Я, во всяком случае, могу посоветовать любому учителю из Вологды, желающему посмотреть хорошего Островского, «Правда – хорошо, а счастье лучше» и «На всякого мудреца довольно простоты», – сделать это в Малом. Там ставит один из лучших режиссеров мира – Сергей Женовач, там идут интересные поиски, правда, лишенные агрессивной и часто мнимой новизны. Но, чтобы об этом судить, это следовало бы знать, видеть. Если уж министр культуры лишен профильной «родословной», так всегда можно расширить свою сферу компетенции – путем самообразования.
Но у нас, как я с грустью замечаю, как-то криво перетолкована чудесная старокитайская система назначения чиновников. В Поднебесной одно время был закон – ни один судья не назначался управлять по месту своего рождения и обучения, чтоб не было коррупции как результата родственных и дружеских связей. Вместо того чтобы внедрить эту остроумную систему, у нас пошли другим путем: довольно часто назначают на должности людей, никак (ни обучением, ни опытом!) не связанных с той сферой, которой им положено управлять.
В результате бледные театральные деятели пытаются понять, что грядет за закон такой и будет ли им место в новой жизни. А как было бы хорошо, если бы именно министр завязал диалог, объяснил свое видение будущего. Ведь хватило же Авдееву гражданского мужества отвергнуть идею строительства в Петербурге 400-метровой башни «Газпрома». И какое отрадное впечатление это произвело! Молодец, молодец! – восклицали ободренные деятели культуры (те, у которых в наличии совесть, разумеется).
Но светлое проявление министра осталось пока единичным. А «закон о театре», как огнедышащий дракон, надвигается все ближе. Многие актеры впали в депрессию – неизвестно, говорят они, будет ли вообще новый сезон-то! – и с присущим им коварством направляются в сторону буфета.
Путь старинный, но, увы, тупиковый.