- Виталий Яковлевич, вы пойдете на съезд?
- Нет, не пойду. Впервые за много лет мне не прислали гостевого приглашения. Думаю, это связано с моим выступлением на встрече театральной общественности и мэрии Москвы. Она проходила в новом здании театра нынешнего председателя СТД Александра Калягина где-то полгода назад. Я поздравил Калягина с замечательным новым зданием и пожелал, чтоб в нем появились спектакли лучшего качества, чем были до сих пор. Я тогда задал вопрос мэру - отчего построены новые театры С. Проханову, А. Джигарханяну, а Петр Фоменко не имеет театра? Сейчас начали строить и для Фоменко, но ведь надо было раньше, в первую очередь. До Проханова, а не после! Тут выступил Иосиф Кобзон и одернул меня - вот, дескать, Вульф утверждает, что ему нечего рекомендовать зрителю в театральной Москве, а у нас на самом деле с театрами все лучше и лучше! Просто летим от победы к победе... И все, кончились как-то мои добрые отношения с Калягиным.
Союз театральных деятелей (СТД) сильно изменился. В нем нет уже и половины из тех, кого знали и уважали. Пришли новые люди, далекие от театра. Мне лично этот союз вообще не нужен и даже не знаю - а сохранилось ли что-нибудь из прежних форм его деятельности? Работают ли многочисленные дома творчества и ездят ли в них артисты? Выезжают ли столичные критики в провинцию для обсуждения спектаклей? Театральная Москва предельно равнодушна к предстоящему съезду. Никто не знает, кто делегаты, что будет, никто об этом не говорит, и нет такого волнения театральной кухни, как это обычно бывает. Так нужен ли этот съезд? И такого рода союз?
- Ничто больше не объединяет театральных деятелей?
- А что может их объединять? Основательница Российского театрального общества, актриса Марья Гавриловна Савина хотела материально помогать старым, нуждающимся, больным своим товарищам-актерам. Она выкупила землю у царского правительства и основала Дом ветеранов сцены. Что там теперь? Мне рассказывала Алла Демидова о питерском доме - впечатление ужасающее, уход за стариками плохой, территория намечена под продажу. А ведь это общественная собственность и там могила ее, Савиной!
И что может «объединить» старичка, сдавшего, кстати, свою квартиру государству и живущего в страхе, что вот-вот его выгонят из Дома ветеранов, - и руководителей СТД, которые сдали почти все здание союза на Страстном бульваре под банки и магазины? В этом центре сам Союз занимает три-четыре комнатки, да зальчик небольшой для вечеров.
- Как вы думаете, Александр Калягин сохранит свой пост председателя Союза?
- Уверен, что Калягин останется. Я знаю, как активно его сотрудники ездили по провинции и объясняли людям, как следует поступать. Для тех, с кем связан Калягин по Союзу, это важно. Для театральной Москвы это совершенно не важно.
- Помню, лет двадцать назад Союз театральных деятелей занимал активную общественную позицию, голос его был слышен при обсуждении важных вопросов жизни государства...
- Вы вспоминаете древнюю историю. Калягин, например, член общественного совета по культуре при президенте России. Ну и что? Собирается этот совет раз в год. И Общественная палата у нас есть. А какой толк? Красивых названий много. А падение культуры, распад культуры идет катастрофическими темпами. Вот на днях открылся новый театральный фестиваль «Территория», детище режиссера Кирилла Серебренникова.
Очевидцы описывали мне, как живенько прошло открытие - актеры матерились, раздевались, изображали мочеиспускание. Говорят, это новое слово в искусстве, молодые веяния. Как бы интеллигентные люди говорят такое. Новые времена! Новые течения! И все болтовня, пустозвонство. Бежать за новыми веяниями? Но они пусты, узки, составлены из дешевого эпатажа - мат, раздевание, имитация эротики, а внутри ничего нет, никаких идей. Изменилось качество обучения актеров и режиссеров - они выходят в жизнь невежественными, разболтанными, пустыми. Изменилось отношение просвещенной публики к театру, она перестала туда ходить. Огромное количество рекламного шума вокруг театра - и катастрофически мало трезвого, ясного взгляда на вещи.
Сколько шумят о Московском художественном театре (имени Чехова). Я видел там и «Лес», и «Мещан», и «Вишневый сад», и «Последнюю жертву» - ни одной полноценной художественной победы, ни одной. Театр Сатиры, в который когда-то народ ломился при Валентине Плучеке, теперь, когда его возглавляет отличный эстрадный артист Ширвиндт - ни одного аншлага и ничего, достойного внимания. Театр имени Вахтангова, куда было не попасть, где блистали Гриценко, Борисова, Мансурова - еле-еле репетирует одну пьесу в год. Больной Ульянов просит его освободить, но прибегает Михаил Швыдкой - он всегда бежит - и говорит: в следующем сезоне у вас будет главный режиссер, я вам обещаю! Обещать-то можно, взять неоткуда.
Театр когда-то притягивал внимание, в нем была тайна, в нем были идеи! А во времена нового русского капитализма идеи исчезли. Созвать бы Союзу театральных деятелей такой съезд, чтобы поговорить на нем не о зданиях, ремонтах и стройках, не о происках Грефа, а о том, ради чего существуют ремонты и здания. О том, как изменилось понятие «художественности» в театре, о смысле театра, о его целях! Ведь Россия долгое время была театральной страной, русский театр обожествляли на Западе.
В Нью-Йоркском университете я своими глазами видел портрет Маргариты Юрьевой, которая играла после Тарасовой Машу в «Трех сестрах», в знаменитом спектакле Немировича-Данченко, уже в шестидесятых годах, когда МХТ был на гастролях в Америке. Почему ее портрет висит, спрашиваю? - Ну, что вы, это же легенда, это «Три сестры». Вот такое отношение.
- Если бы у вас была возможность выступить на съезде, что бы вы сказали?
- О, назидательность ни к чему не приводит. Разве что... я мог бы посоветовать всем, кто сейчас трудится в театре, задать себе вопрос: во имя чего отдавать жизнь театру? И как его сохранить? Нельзя, чтобы русский театр стал отраслью второсортного шоу-бизнеса. Тогда мы потеряем последнее, что осталось от прошлой культуры. А остается все меньше. Сегодня нет ни одного большого поэта, которого бы читал народ. Недавно мы с Аллой Демидовой ездили в большой круиз на туристическом корабле, выступали. Смотрю, что люди читают: Донцову и Маринину. Все. Даже Акунина ни у кого не видел...
- На съезде наверняка пойдет речь о грядущей театральной реформе. Что вы о ней думаете?
- Я нигде не мог прочесть ни одного толкового разъяснения, что это будет за реформа. Какой-то жупел - все боятся, никто не знает, в чем она будет состоять. Хоть бы объяснили.
А выберут Калягина, не выберут Калягина - мне безразлично. Это ничего не изменит. Нет сегодня человека, который что-то важное может решить в театральном мире. И давно уже нет Марьи Гавриловны Савиной...