- Твоя музыка к фильму «Испанский вояж Степаныча» получила премию на фестивале. Теперь вот написал мюзикл. Чувствуешь себя композитором?
- Когда мюзикл поставят, тогда почувствую. Сейчас идут переговоры с Минском. Для Белоруссии это очень амбициозный проект. Януш Юзефович, режиссер «Метро», готов работать со мной. Учитывая творческий потенциал белорусов, а там много талантливых людей, - я подумал, а почему бы и не здесь? Это может стать очень серьезным культурным событием. Если «черные силы» не сломают наши планы.
- Ты чувствуешь, что изменился с тех пор, как стал богатым и знаменитым?
- Во-первых, благодаря спектаклям и фильмам, куда меня начали приглашать с некоторых пор, я расту как актер. Во-вторых, во мне расцвела наглость, в хорошем смысле слова. Если я пришел - уже счастье. Затем я начинаю в мягкой форме требовать то, что давать не хотят.
Но по большому счету я мало изменился. И мне всегда нравилась моя жизнь. Все, что в ней было, все не зря. Одно подготавливает другое, плохое потом оказывается хорошим и наоборот. Все в кайф.
- Ты долгое время играл с одной «партнершей» - Стояновым. Почувствовал разницу, когда партнершами стали натуральные женщины?
- Конечно. Поразительная разница. Одно дело, когда держишь в руках Юру Стоянова, и совсем другое - Люсю Гурченко, Любу Полищук или Таню Васильеву.
- В роли страстного любовника ты чувствуешь себя комфортно?
- Нет, только в роли дебильного страстного любовника. Как Домогаров, я никогда не сыграю. Сыграть любовь всерьез у меня не получится. Нелепую любовь - это я могу.
- Ты хорошо смотришься рядом с Татьяной Васильевой.
- С Таней мы снимаемся уже два месяца, у нее маниакальная идея - давай сделаем вместе спектакль. И это мне говорит не какая-нибудь провинциальная актрисулька, а великая русская актриса. Но я сурово, по-мужски сказал: «Таня, пока я не сделаю мюзикл, ни о каких спектаклях речи быть не может».
- А как же твои пробы у Бортко?
- Там же не главная роль. Бортко собирается снимать «Тараса Бульбу», Тараса играет Богдан Ступка, у остальных - пробы. Я пробуюсь на роль Янкеля. Гоголь его называет жидом. Володе пробы понравились, если Москва утвердит, буду сниматься. Сценарий потрясающий, очень хочется сыграть.
- А пока кайфуешь в других амплуа. У меня впечатление, что ты и внешне изменился.
- Я занялся фитнесом. Теперь с удовольствием демонстрирую полуобнаженное тело. Когда в сериале «Трое сверху» снимали сцену, где я лежу в постели голый по пояс, поймал себя на мысли, что четыре года назад эту сцену играл бы в пальто и под одеялом. А теперь хожу всюду практически в маечке, мне скрывать нечего. И все равно - до своей жены не дотягиваю, она выглядит моложе, хотя ни в какие тренажерные залы не ходит. За все наши совместные тридцать два года ни разу там не была.
- Роль Иры в твоей жизни понятна, а ее роль в твоем творчестве?
- Она все время меня подтягивала. Когда я закончил мюзикл, стала твердить, что я написал гениальное произведение. И так мне это вбила, что и я уже не сомневаюсь. Но пока об этом знают только два человека - я и она. Остальной мир еще не в курсе, что меня несколько смущает.
- Успеху Дениса не завидуешь (Денис Клявер - участник дуэта «Чай вдвоем». - «АН»)?
- Как я могу ему завидовать, он же мой сын. Я за него очень боюсь, несмотря на то что они сейчас действительно крепко стоят на ногах.
Недавно ребята в «Октябрьском» работали, как мне было приятно, когда с первой до последней песни зал вместе с ними орал. Я вспомнил их первый выход на эту сцену в концерте Миши Шуфутинского всего на две песни, когда Миша ушел переодеть костюм и пописать, и зал тоже пошел писать и в буфет. Это было одиннадцать лет назад. Сколько молодых начинало вместе с ними, а кто их помнит?
И все-таки у меня постоянный страх за Дениса. Я не забыл, как нас с Ромкой, моим эстрадным партнером, постоянно вырезали из телепередач, а это всегда плохой симптом. Сын не понимает моих страхов: «Что ты нервничаешь, у нас все в таком порядке!» На что я ему отвечаю: «Ребенок, никогда так не говори, сегодня в порядке, а завтра все наоборот». Утешает то, что они два самолюбивых, по-хорошему тщеславных пацана, много работают и над собой, и над программой.
- По непроверенным данным...
- Я - еврей, и это проверенные данные.
- Я не совсем об этом хотела спросить. За что на вас в суд подали?
- Был в «Городке» сюжет о битве на Чудском озере, очень смешной, где наши ратники встречают неприятеля с голыми задницами, чтобы не утонуть. Член какой-то православной партии, видно, захотел прославиться. Подал на нас в суд за издевательство над канонизированным святым. В прокуратуре его послали, конечно. И церковь объяснила, что для светских людей Александр Невский ассоциируется с военачальником, а не со святым. Спасибо ей за поддержку. Мы с Юрой люди верующие, для нас это важно.
Раз уж мы об этом заговорили, могу сказать: Россия - православная страна, и у людей здесь душа православная, независимо от того, крещеные они или нет...
Вспомнил старый анекдот. Еврей приходит к раввину и говорит - у меня горе, сын крестился. Не расстраивайся, отвечает раввин, у Господа такая же история.
- Часто приходилось держать ответ за свою национальность?
- Последние пятнадцать лет точно нет, до этого - постоянно, но только на творческом поприще. В быту никогда мне не били ни лицо, ни морду, ни харю, к счастью. Но сейчас могут набить кому угодно. Филозов, совершенно русский человек, вышел из театра и получил по голове. В данном случае национальный вопрос не играет роли. У нас столько дебилов, которые только и мечтают дать кому-нибудь по голове, без всякого национального контекста, за мобильный телефон могут убить. Их много - вот что страшно, а процесс идет давным-давно.
...Я недавно был в Минске, мне он так понравился. Все истории про Белоруссию - миф в чистом виде. Это единственная территория на пространстве СНГ, где капитализм носит очень мягкий характер. Они там живут спокойно. Кругом порядок, гуляй до трех часов ночи, и с тобой ничего не случится. Наверное, и там могут врезать, но для этого надо долго искать желающих. Огромное количество ресторанов и все забиты. У меня было ощущение, что я приехал к себе домой. Я в политике ничего не понимаю, описываю свои визуальные ощущения.
- А как тебе Путин?
- Нравится. С Чечней вопрос решил. По мне, пусть бы он остался. Мне кажется, если уйдет, все рухнет.
Я благодарен ему за то, что Питер возрождается. Когда ко мне раньше приезжали, то всегда говорили, что же у вас такой город красивый и такой забитый. А сейчас! Достаточно пройтись ночью по Невскому - потрясающе красиво! Приятно, когда ты имеешь возможность гордиться, и я горжусь.
Недавно в Москве был в компании. Там один крупный чиновник сказал, что в Питере - потемкинские деревни. Мне вдруг стало так обидно. «Это раньше они были потемкинские, а сейчас идет реальная работа», - авторитетно ответил я. Потом еще признался, что Валентину Ивановну просто «лублу», хотя ее рядом не было, а дальше вообще разразился длинной речью в духе ура-патриотизма. Причем я был совершенно трезв, а они были совершенно пьяные, чего вдруг меня понесло?!
- Наверное, это ты вынес из общения с Путиным.
- Из общения с Путиным я вынес фотографию. У меня возникло нормальное желание с ним сфотографироваться, о чем я ему и сказал.
Он: Конечно, а потом вы меня в «Городке» покажете.
Я: Нет. В «Городке» точно не покажем.
Он согласился, встал между мной и Юрой, и нас щелкнули моим телефончиком. Долгое время я эту фотографию носил в телефоне на титуле, типа, близкие отношения с президентом. Потом понял, что это дешевый понт, увеличил фотографию в восемь раз и повесил дома на стенку.
- Еще несколько лет назад вы со Стояновым и слышать ничего не хотели ни о чем, кроме «Городка», а теперь у каждого столько дел помимо этого.
- Все мы когда-нибудь прекратим существование. И передача может умереть в силу нашего возраста. Мы уже сейчас не все можем сыграть. Но пока она существует, в ней никогда не будет халтуры.
...Помнишь наш первый разговор, когда мы только начинали ее делать? Когда она была в полной жопе, и я тебе рассказывал, как мы хотим, чтобы она стала знаковой? Это были такие далекие мечты. Я говорил, а сам думал, что ничего у нас не получится. Теперь она может быть лучше, может быть хуже, более смешная, менее смешная, но всегда будет отличаться знаком качества. В ней есть мысль, не просто базар. Когда люди, глубоко мною уважаемые, говорят, как они любят нашу передачу, это очень приятно.
- Но тебе же не менее приятно, когда тебя хвалят, например, за книгу «Жизнь как песТня». Кстати, не хочешь замахнуться на роман?
- Замахнуться не хочу по одной простой причине - потому что могу написать только о себе. Себя я знаю хорошо, все остальное я знаю значительно хуже. Но я давно всем пытаюсь внушить мысль, что пишу лучше, чем говорю. Хотя, когда даю интервью, имею тайную мысль: а вдруг на этот раз получится не так, как обычно?