Пафосный мужской голос недели две орал: «К юбилею великой актрисы!», вызывая могучее желание пойти и придушить кого-нибудь из руководства канала - не насовсем, а чтоб поубавить ора на ровном месте. У Инны Михайловны Чуриковой никакой не юбилей, а рядовой день рождения, и, кроме того, никого из ныне живущих в России неприлично на всю страну называть «великим». Спокойней, Россия! Трезвей, Россия! Поменьше дурного пафоса, Россия!
Пьеса А.Н. Островского «Без вины виноватые» имеет долгую и славную сценическую историю. Совсем недавно центральную роль Кручининой-Отрадиной в Петербурге играла Ирина Мазуркевич, в Москве - Татьяна Доронина (МХАТ Горького) и Юлия Борисова (театр имени Вахтангова), притом все играли замечательно. Существует и две экранизации: давняя, великолепная, с Аллой Тарасовой и относительно новая, послабее, с Галиной Вишневской. Эту пьесу вообще очень трудно провалить. Ведь Островский решил вступить в творческий бой с переводными поделками и написал образцовую русскую мелодраму на вечную тему «мать и сын». Он создал, как всегда, чудесную, вкусную картину русской жизни, где полным-полно родных типов и типчиков. И создал живой образ идеальной женщины, с любящей милосердной душой.
Пьеса так хороша, что не нуждается ни в каких исправлениях. Но кино - искусство вздорное, возникшее, чтоб развлечь обывателя. Высоким искусством оно бывает в одном случае из десяти тысяч. Кинематографисты всегда переписывают пьесы. Вот и Глеб Панфилов пошел обыкновенным путем, по методу «Жестокого романса» Рязанова, экранизируя то, о чем в пьесе рассказывается, и меняя места действия. А то вдруг зритель, который уже страдает острым недержанием внимания, заскучает.
Первое действие пьесы «Без вины виноватые» происходит в доме героини. В фильме же появляется «салон мод Мендельсон и сыновья» и трактир. Текст Островского мешается с отсебятиной невысокого качества. Но не в этом главная проблема - а в том, что герои первого действия у автора молоды. И все силы Инны Чуриковой уходят на то, чтобы как-то преодолеть возникающую неловкость, она чувствует себя несвободно, да и зрители скорее разглядывают грим и парик актрисы, чем наслаждаются блеском ее игры.
После титров «прошло двадцать лет» дело идет живее. Появляется потерянный сын Кручининой, Григорий Незнамов, которого персонажи фильма почему-то упорно именуют Сашкой. Видимо, чтобы зритель не догадался раньше времени. Его играет Иван Панфилов, обаятельный артист приятной внешности. Нисколько не сомневаюсь, что это прекрасный молодой человек. Он ничего не испортил в картине. Но в таких вопросах, как экранизация классических произведений первого ранга, все-таки семейные интересы должны уступать место творческим.
У всех есть жены, дети, братья, и мы неизвестно до чего докатимся, превращая искусство в малый семейный бизнес. В редких случаях бывает, что семейные узы подкреплены большим талантом - так произошло у Чуриковой и Панфилова. Но разве это гарантия того, что все, носящие фамилию «Панфилов», одарены по высшей мере? То, что Чурикова играет на пару с собственным сыном, как раз провалило картину энергетически. Другой артист, возможно, сумел бы дать фильму нужный импульс. А так происходит вялое разыгрывание сюжета, и носовые платочки всю дорогу мокры-мокрешеньки от фальшивых слез.
Чтобы обострить атмосферу, Панфилов вводит в картину мотив психической болезни героини. Она не просто страдает воображением, доходящим до галлюцинации, - эти видения воплощены, Кручинина-Чурикова видит своего Гришу, воображаемого сына, наливает ему молока в блюдце с малиной, кидает мячик. То есть Елену Ивановну пора везти в дом скорби. Чурикова это играет убедительно, потому что она и вообще актриса предельных и запредельных состояний, она умеет показать душу в экстазе, огне, болезни, преступлении. Но это о чем-то другом, не о героине Островского. В ней нет тепла и мягкости, свойственных идеальным женщинам драматурга. Чурикова - выдающаяся актриса, одержавшая в жизни множество настоящих, полновесных творческих побед. Но Кручинина Островского не ее роль, Островский не ее драматург и мелодрама не ее стихия.
Из прочих актерских работ можно выделить разве что очаровательного Альберта Филозова (Дудукин). Что-то не случилось у Виктора Сухорукова с ролью Шмаги. Избыточно вульгарна Амалия Мордвинова. Ненужной и бессмысленной шалостью смотрится придуманный режиссером второй финал фильма, происходящий якобы через два года, когда Кручинина и обретенный сын выступают в Александринском театре, а прощенный отец подлец Муров (Олег Янковский) нянчит внука. Что это за сиропчик, зачем? Островский ненавидел подлость в мужчинах и не прощал им ничего. Скучноваты операторская работа и освещение... В общем, Островскому повезло гораздо меньше, чем Солженицыну, - к роману «В круге первом», не первостатейному в художественном отношении, Глеб Панфилов отнесся куда более тщательно и бережно, чем к шедевру Островского.
Но сам по себе не бесспорный как телевизионный продукт фильм Панфилова произвел, наверное, на зрителей, благотворное впечатление. Люди слышали - иногда - текст Островского, видели нормальных героев на природе и в обстановке позапрошлого века. Это после каждодневных, с утра до вечера, рассказов об убийствах и грабежах, после чудовищных потоков эфирной агрессии.
Выигрышный фон.