Под воздействием антикультуры
– ЛЮДИ нарочно притворяются более дурными и развращенными, чем они есть на самом деле. Они почему-то считают, что деньги нельзя заработать нормальным путем, надо падать в ноги к дьяволу, валяться в грязи, опускаться в бездны порока. Очень романтическая позиция. Получается, мы так и не стали нормальными трезвыми коммерсантами, а стали какими-то странными «падшими ангелами».
– Понимаете, коммерциализация есть во всем мире, и в каждой стране происходит множество разнообразных историй. Я прочел недавно книгу о принцессе Диане «Королевский долг». Ее написал охранник, любовницей которого она была. Неописуемое количество грязи. И это в Англии! Это существует во всем мире. Помню, как в Италии одна высокопоставленная дама, восхищаясь нашим балетом, сказала, что «этого у нас давным-давно нет, все кончено, властвует коммерция и дурной вкус». Это явление массовое, общее, планетарное. Но раньше мы хоть как-то отличались, сохраняли свою культурную площадку, свой маленький «остров сокровищ». И вот – перестали сохранять.
– Я что-то не вижу никакой стратегии, оформленной программы по сохранению, развитию, защите культуры. Напротив, идет постоянная трансляция невежества, радиация антикультуры. Как защититься от этого?
– В таких вопросах исключительно важна позиция государства. А у нас положение с Министерством культуры какое-то непонятное. Есть министр культуры Соколов – интеллигентный человек, музыкант. Но он явно негосударственного масштаба – у него нет денег и возможностей. И есть руководитель Федерального агентства по культуре Швыдкой. Вот у него возможности есть. Он способный, образованный человек и может иногда проявить себя серьезно. Например, он прекрасно выступил на вечере памяти Олега Ефремова, говорил лучше всех. Он может! Но смотреть его телепрограммы я не могу: все время улыбается, ерничает и кому-то подмигивает. Такое ощущение, что он подмигивает всей культуре! Все время играет с ней в какие-то жмурки. А он как раз реальный человек и может оказать помощь.
– Кому-то своему, конечно, может – но где же осознанная программа?
– Швыдкой приветливо машет мне рукой, обещает немедленно позвонить и не звонит никогда, потому что понимает – со мной разговор будет серьезный. А любой серьезный разговор ему не нужен, поскольку осложняет жизнь. А Швыдкой привык жить иначе, он – «современный человек» и потому живет в другом стиле и темпе. Прибежать, что-то сказать, отметиться и убежать. Иногда я вижу его усталое лицо, когда он засыпает во время спектаклей в своей ложе, и хочется сказать артистам: да не орите вы так, дайте человеку отдохнуть… Изначально это разделение – на «министерство» и «федеральное агентство» – было нелепым, бредовым!
Борьба за место под солнцем
– ТАКОЙ кошмарный дворец из фильмов ужасов, где ничего непонятно.
– В этом дворце ужасов есть свои «горные короли». Всеми искусствами, к примеру, управляет Майя Кобахидзе, она по должности начальник управления искусствами. Очень милая женщина и очень важная дама. Ее дочь Нелли Кобахидзе, кстати, теперь танцует в Большом театре.
– Талантливая девушка?
– Не будем употреблять такие острые выражения. Когда-то Майя Кобахидзе была горячей поклонницей балетмейстера Юрия Григоровича. Летом Григорович, который теперь работает в Краснодаре, привозил своего «Ивана Грозного». И конечно, нашей важной дамы, бывшей горячей поклонницы, на спектакле не было. Зачем ей теперь Григорович? Для чего? Он ей в данный момент не нужен. Это одно из самых страшных заболеваний времени. Это настоящая бацилла – потребительское отношение к человеку. Я нужен тебе, ты нужен мне, и это все. А если такой моментальной взаимной нужности нет, тогда дайте мне ножницы и я разрежу эту связь. Потому что тратить время на человека просто так, без конкретной выгоды – какой смысл?
– Распад человеческих связей?
– Да, распад, разобщение. Если говорить об опасных тенденциях – еще и агрессия. Вот облаяли, как могли спектакль «Женитьба» в Ленкоме у Марка Захарова. Я пошел посмотреть. Это легкий, ужасно смешной спектакль, с блистательным актерским ансамблем – великолепно играют Чурикова, Янковский, Чонишвили, Захарова, Збруев! Да, он сделан в эстрадной манере, но Захаров так работал всегда – это его органика. И теперь, когда Захаров остался без драматурга Горина, без многих заветных актеров, в трудном положении, его очень легко облаять. А для него это не пустяк, он всегда страдает, если считает, что не попал в ноты времени.
– А кто спустил собак на Марка Захарова? Или их и спускать не надо, сами чуют?
– Тут работают скрытые, не всегда осознанные пружины. Захаров – крупнейший режиссер театральной Москвы, один из первых. А сегодня есть другие претенденты на этот пост. И их поддерживают наверху, аж из администрации президента. Захаров мешает, потому что места всем не хватает, его мало – по впечатлениям тех людей, которым около сорока, а они все еще не взобрались на «престол». Никак не получается!
Дать бы пощечину!
– КАК говорится, «а вы качеством брать не пробовали»?
– Нет, качеством они «брать не пробовали». Это так «несовременно»! Нынче мастера не в почете. Почему-то не могу я ничего прочесть, кроме хамства, о своем друге Сергее Арцибашеве. Это прекрасный актер и режиссер, руководитель театра имени Маяковского. Он строит очень интересный репертуар, поставил сложнейшую пьесу Эдварда Олби «Шаткое равновесие». Хочет сделать понятный, доступный театр высокого качества, молотит как черт. Репетирует «Опасный поворот» Пристли в новом переводе – и вот, актеры, которые ссылались на свои съемки, вдруг заинтересовались, им понравились роли, пьеса. Откуда-то время взялось, глаза загорелись. Да и Арцибашеву плевать, что там о нем напишут. Но не все такие защищенные, и нельзя не обращать внимание на безнравственные явления.
Вышла, например, гнуснейшая книжка режиссера Марка Розовского «Дело о конокрадстве». В ней он обвиняет покойного Георгия Александровича Товстоногова много лет спустя после его смерти, что тот якобы «украл» у него спектакль «Холстомер». Сейчас опубликованы стенограммы репетиций, и развенчать весь этот бред нетрудно. Но хочется задать вопрос – почему же вы, имея свой театр («У Никитских Ворот») за 37 лет, прошедших после «Холстомера», не поставили ни одного спектакля товстоноговского класса? Да что там ни одного спектакля, вообще хоть к какому-то классу относящегося? Кто мешал? Вышла гнуснейшая книжка про Ахматову «Анти-Ахматова» безвестной сочинительницы, «развенчивающая» великого поэта. Когда я в книжном магазине стал листать эту дрянь, то понял, что способен дать по физиономии…
– Вот именно! Очень уж мы нежные! А была хорошая форма в старину: воскликнуть «вы подлец, милостивый государь!» – и пощечина. Только надо не за себя, а за других вступаться, особенно, если они уже умерли и не могут сами за себя постоять. Пощечина – это здорово!
– Не думаю, что насильственные акты помогут, хотя… может, и стоит попробовать. Как-то жизнь подталкивает. Вернемся к нашей главной теме: надо помогать основе искусства, в частности, русскому психологическому театру. Театральное искусство сегодня беззащитно и безнадзорно. И не только оно. Кроме того, я не сторонник цензуры, но должна быть некая внутренняя мера, рамки приличия в любом сообществе. Мы катимся вниз с большой скоростью. И пошлость захватывает даже те территории, где ее быть раньше не могло. Читаю статью в некогда солидной газете о 80-летнем юбилее Олега Ефремова. Где подробно перечислены все женщины, с которыми у Ефремова были романы, и ни слова не сказано о том, что он был основателем «Современника»!
Нельзя финансировать разврат
– А ВОТ им кажется, что иначе никто читать не станет.
– Правильно, от одной пошлой статьи беды не будет. А когда это валом валит, а когда сюда подключаются радио, телевидение? Все вместе дает опасный крен, опасный поворот, получается извращенная картина мира. На это обязательно должна быть реакция государства, но до того ли государству? Я сидел три часа у телевизора, когда Владимир Путин общался с людьми, и за все эти три часа ни одного вопроса не было задано о культуре. И это понятно. Когда поднимаются цены, а зарплата стоит на месте; когда существует огромная, катастрофическая разница между бедными и богатыми; когда между Москвой и малыми городами зияет пропасть; когда есть целые области и края, где царит бедность, – какие могут быть вопросы о культуре?
– И потребность масс в культуре невелика.
– Хотя нельзя сказать, что ее нет совсем. Аншлаги на любых концертах известных музыкантов – у Плетнева, у Спивакова. Аншлаги на хороших спектаклях. Другое дело – много мусора в воздухе, в атмосфере культуры. Вроде книжки «Анти-Ахматова» или книжки Розовского, которую можно назвать «Анти-Товстоногов». Много оскорбительного в отношении к прошлому. Много невежества и агрессии.
– Возможно ли «очистить атмосферу», переналадить общественное мнение, перенастроить людей?
– Безусловно. Я скажу вещь, которая может вас удивить, но Россия нуждается в твердой руке, и Россия должна чего-то бояться. Нет, не террора, не за свою жизнь бояться, ни в коем случае! Я имею в виду определенный трепет перед нравственными авторитетами, перед высшими ценностями. Нельзя до такой степени распускаться самим и разрешать распускаться миру! Сегодня мир оказался распущенным. Нельзя платить деньги людям, которые пишут и делают гадости. Нельзя финансировать разврат. Нельзя безнаказанными оставлять вранье, невежество, хамство. Необходимо настоящее попечение о культуре.