«ШекспирГамлет» в Театре Моссовета

«ШекспирГамлет» режиссера Евгения Марчелли – не «Гамлет» Шекспира, а постановка по его мотивам с текстом в прозаическом, не претендующем на художественность переводе Михаила Морозова в Театре Моссовета. Современная, своенравная, необычная и смелая. Весь конфликт и противоречия, вызванные этим спектаклем, именно поэтому. На сцене развернулось совершенно другое, более детальное, не классическое произведение, которое нужно осмыслить, чтобы разобраться. Премьера состоялась 1 октября 2022 года.


Анонс спектакля обещал зрителю глубокое погружение в душу Гамлета, «злую энергию, разъедающую его изнутри», – зритель это увидел в полной мере. Гамлет (Кирилл Быркин), поначалу потерянный, впервые появляется на сцене спиной к залу, во время встречи с духом своего отца (Юрий Беркун). Не видно эмоций на его лице, видна только содрогающаяся от рыданий спина. Теперь его одолевает отчаяние, не граничащее с безумием, – безумие в чистом виде и есть. Гамлет стремглав бегает по сцене, падает на колени, смеётся и тут же рыдает, пронзительно, эмоционально, ярко, произносит знаменитые монологи настолько естественно и по-настоящему, что невозможно ему не сочувствовать. Становятся понятны мотивы его поступков, даже не его самого, а его сумасшествия от всего пережитого – Гамлет перестаёт быть собой.

Гамлет в этой постановке настолько перестаёт быть собой в своём классическом образе, что влюбляется в такую Офелию (Анна Галинова), в какую шекспировский Гамлет влюбиться вряд ли бы смог: здесь она тучная, с небрежной причёской и будто бы совершенно безразлична к самому Гамлету. Как, впрочем, и ко всему остальному. Этот образ, безусловно, комедийный, Офелия забавно отстранена от серьёзного разговора с Полонием (заслуженный артист России Валерий Ярёменко), своим отцом: жуёт яблоко, давится им, несколько раз повторяет одни и те же фразы, пытаясь уловить собственную мысль.

Во втором действии спектакля Офелия, как и Гамлет, постепенно сходит с ума, и, что удивительно, ведёт себя точно так же, разговаривает в той же манере, но при этом отчётливо видно, как она на глазах теряет рассудок. Странная песня сначала вызывает улыбку от её исполнения, а когда девушка пропевает её в десятый раз, всё в Офелии перестаёт быть смешным. Становится страшно от её отстранённости, от того, как она не обращает внимания на смерть отца у её ног, и продолжает петь эту песню, теперь кажущуюся жуткой. Такая нелепая Офелия подчёркивает противоречие всего спектакля через добрый смех над ней в первом действии, перетекающий в ужасающее безумие во втором.

Клавдий (заслуженный артист России Сергей Юшкевич) и Гертруда (заслуженная артистка России Евгения Крюкова) буквально не отлипают друг от друга всё первое действие. В самой первой сцене с ними Клавдий запинается, а Гертруда ласково его успокаивает, настраивая на произнесение важной речи. Они искренне влюблены и не замечают ничего вокруг. Даже важные вопросы они, особо не вникая в суть дела, решают из кровати, интересно сделанной: в вертикальном положении в отдалении сцены. В один момент они меняются одеждой, и Клавдий разгуливает по сцене в белом, будто свадебном, платье. Все их приторно, даже чрезмерно чувственные взаимодействия, абсолютное безразличие ко всему, кроме друг друга, подчёркивают именно то, от чего в том числе страдал Гамлет: от того, как его мать совершенно не смущается так вызывающе себя вести с братом своего покойного мужа, отца Гамлета. Характерно, что в спектакле, поставленном Гамлетом, его «мать» произносит монолог о недопустимости снова выйти замуж, став вдовой. Любопытное противопоставление.

Гертруда страстная, изящная, Клавдий же страстный только в отношении Гертруды, к короне он выглядит незаинтересованным. Эта их страсть в какой-то момент даже стала чрезмерной. Развратный образ жизни показан особенно ярко.

Важные, глубокие образы отца Гамлета и отца Офелии. Полоний здесь прежде всего – отец, волнующийся за дочь, делающий всё, лишь бы спасти её от опасного, жестокого Гамлета. Полоний сразу распознаёт в нём человека, которому нельзя доверять, и все проникновенные монологи, нравоучения, попытки разоблачить Гамлета лишь подчёркивают, углубляют его образ заботливого отца Офелии. Полоний остро переживает разворачивающуюся трагедию – даже умирал на сцене он на протяжении одиннадцати минут.

С отца Гамлета же начинается весь спектакль. В зале ещё горит свет, занавес поднят, на сцену выходит человек. Он медленно, плавно проходит по пустой сцене. Не говорит ни слова. Проходит до конца и исчезает в тёмной глубине сцены. Он появляется снова во время первой сцены с Гертрудой и Клавдием. Жутко, подобно силуэту, он движется в полумраке, но не вмешивается. Ждёт встречи с сыном. Именно эта встреча повлекла за собой всё то, что произошло потом. Дух начинает действие, и он же его заканчивает: в финале, освещённый ярким светом, он на несколько секунд предстаёт над всеми героями, скрытыми в темноте.

Королевские подданные представлены мужчинами в строгих костюмах и девушками в чёрных облегающих платьях. Пока разворачивается драма, они на заднем фоне плавно двигаются под приглушённую музыку и курят электронные сигареты. Абсолютное безразличие к тому, что происходит вокруг них: они погружены в свой мир. Наглядное, поразительное противопоставление трагедии и праздника.

Техническая составляющая постановки впечатляет: несмотря на полное отсутствие декораций, спектакль стильный. Тёмное, пустое пространство сцены, где сверху то спускается, то поднимается белый материал, подобный гирляндам, среди которых Гамлет бегает, теряется и рассуждает: «Быть или не быть?» А в ключевой момент всё белое резко осыпается на сцену, как пугающие обломки.

В постановке, которую придумал Гамлет для разоблачения своего дяди, «мама» стоит на вершине сцены в длинном белом платье, в подоле которого происходит сцена убийства. Актёры выходят на сцену из зала, спускаются и садятся в зрительный зал. Зрители становятся участниками событий, датским народом, к которому с самого начала спектакля обращался Клавдий. Всё действие происходит под живую музыку. В тексте пьесы задействованы фрагменты из других – так, Офелия в своих пространных речах произносит знаменитые крылатые фразы из «Горя от ума», цитирует их неуверенно, неполно, но все понимают, откуда эти слова о карете и месте, где оскорблённому есть чувству уголок.

Контраст даже в самом устройстве сцены: яркая игра актёров на фоне пустого пространства. То громкие, эмоциональные восклицания, то многозначительная, абсолютная тишина, держащая в напряжении. Темнота и белые платья Гертруды и Офелии. Темнота и белые одежды Лаэрта и Гамлета на поединке.

А ещё – в смехе и ужасе. В спектакле есть место шуткам, моментам, вызывающим улыбку, но практически сразу за ними происходит страшное. Самый показательный здесь Рейнальдо (Роман Кириллов), одетый в огромную кофту, скрывающую его полностью, бегающий по сцене, исполняя поручения, и забавно разговаривающий. Концовку сюжета зрителю не показывают – её быстро проговаривает, тараторит Рейнальдо своим смешным голосом. Про убийство, смерть, яд в забавной манере рассказывает низкий человек в несуразно огромной кофте, до этого одним своим появлением на сцене вызывая смех. Пока Гамлет и Лаэрт медленно опускают рапиры, Рейнальдо резко замолкает, озирается по сторонам и непринуждённо говорит: «Всё. Конец». Но никто в зале больше не смеётся над Рейнальдо. Зрителя перестаёт волновать его комедийный образ – зритель слышит то, о чём он рассказывает. И этот ужас превышает весь юмор. Нас же только что он смешил, так почему же теперь страшно?

Постановка граничит с безумием и интересной трактовкой режиссёра. В зале всё, что происходит на сцене, кажется психоделическим. Переосмыслив всё увиденное, режиссёрские ходы оказываются вполне себе понятными. Даже если не понятными в полной мере, то совершенно точно тем, над чем можно порассуждать.

Самое поразительное, что даже когда не ясно решительно ничего во время просмотра спектакля, он затягивает лишь сильнее. Хочется разобраться, узнать, что будет дальше, несмотря на то что сюжет оригинальной пьесы всем известен. Здесь же некоторые её темы – семьи, любви, безумия – раскрыты глубже и детальнее. В тексте Шекспира акценты расставлены совсем иначе. «ШекспирГамлет» – про психологизм, про внутренний мир во всех его красках – чёрных и белых, как и весь спектакль.

Этот спектакль своим кажущимся поначалу безумием вынуждает досматривать его ещё внимательнее, а потом раскладывать все свои мысли и прийти к выводу – постановка невероятно сильная. Контрастами во всём, различными трактовками каждого слова и действия, зрелищностью и эмоциональностью. Такому видению «Гамлета» однозначно быть!

Ближайший спектакль – 14 сентября.