Вздох из глубины твоей души. И сердца боль, садись и пиши…

Сегодня в нашей поэтической гостиной состоялся совсем непростой разговор. Ведь каждую ночь, если вслушаться в тишину, вы ужаснетесь количеству скрипящих со всех сторон перьев в руках начинающих поэтов, терзающих чистые листы бумаги, пытаясь передать хоть что-то близкое их глубоким переживаниям. И как летний ливень слезы неудачников и графоманов гремят по столешницам, окончательно размывая и без того явно сырые их вирши. Поэтому сегодня мы поговорили с Янисом Грантсом, Еленой Володько и Светланой Кириченко, как нам с вами, любезные читатели, научиться у них писать стихи. Думаю, что советы этих известных поэтов помогут нам в наших нелегких стараниях и потугах… Итак, начинаем:

Владимир Филичкин:

— Мне интересно, братцы-поэты, как можно научиться писать стихи? Вы люди опытные и на поэзии не одну собаку съели, сначала все же надо начать читать стихи, а только начитавшись, уже писать их? Или это не обязательно? Что-то должно пойти от сердца, Елена, Янис, Светлана…

Елена Володько:

— Вы спрашиваете, как научиться писать стихи? Владимир, более уникального существа на Земле, нежели человек, нет. И научить его можно всему. Было бы желание. Но важно понимать, что одного «хочу» будет недостаточно. Это кропотливая и методичная работа над собой. Одного эмоционального фона мало. Выплесните на бумагу свои эмоции, а потом прочитайте на «холодную» голову. Это будет сумбур сбивчивых фраз, лишенных смысла и логики подачи. Автор может вырасти только тогда, когда он задастся целью, будет работать изо дня в день и положительно относиться к критике. Все, что нас не убивает, делает только сильнее и лучше.

Но правил в поэзии нет…

Янис Грантс:

— Это ловушка, Владимир. Конечно, хочется ответить: в первую голову — читай… Но как же Ника Турбина? Кажется, Евтушенко вывел ее на сцену в девятилетнем возрасте. Откуда начитанность у девятилетнего ребенка? Как же наш земляк Константин Рубинский? Он вообще пишет стихи с четырех лет. Как же я? Да даже шестнадцатилетний Артюр Рембо — сколько бы книг он не проглотил к этому возрасту — не стал бы великим поэтом от одной начитанности. 

Да, есть, наверное, общие правила: читай, интересуйся, открывай новое. И с сердцем тоже все верно: этот орган отвечает за эмоциональную составляющую. Еще хорошо бы подключить мозги: они генерируют мысли. Но для стихов этого мало — нужен совершенно особый взгляд, твой личный ракурс. Ты должен увидеть то, чего не видят другие. Это касается и обыденного (например, та самая русская береза), и чего-то горнего или надмирного (тот самый «ангелов полет», то есть нечто возвышенное, а может, потустороннее).

Светлана Кириченко:

— Я начала писать лет в 20. До этого времени много читала, в том числе и поэзию, учила стихи наизусть, любила их читать вслух, нравилось писать школьные сочинения, любила писать письма, вела дневниковые записи. Письменно излагать то, что для меня важно, размышлять и «выплескивать» чувства со временем стало привычным и даже необходимым, помогало понимать, что происходит со мной, вокруг меня, зачем и почему. Никогда не хотела стать поэтессой, да и сейчас не считаю себя таковой, несмотря на то, что пишу стихи и пишу давно. Наверно, понятие «поэтесса» — это теоретически какой-то статус и какая-то ответственность за написанное, и какие-то амбиции быть услышанной, понятой, принятой, востребованной.

Я же просто: если не могу не написать стихотворение, то пишу. Когда не могу писать — не пишу. Напишу — поделюсь. Все остальное, есть оно или нет, не имеет принципиального значения. Еще в юности услышала мудрые слова Ефима Григорьевича Ховива, руководителя ЛИТО «ЧТЗ», редактора и составителя моего первого небольшого сборника стихов «Палитра», изданного в 2000 г.: «Света, стихи находят своего читателя сами — кому нужно их прочесть, прочтут, не сомневайся».

Светлана Кириченко

Поэт сам создает эти правила…

Владимир Филичкин:

— Как-то у вас все слишком просто получается. Но и мне, и нашим читателям нужны нюансы, тонкости. Если бы все было так очевидно и банально, то кругом, наверное, бродили бы толпы великих рифмоплетов. Вот, казалось бы, я все понимаю, а почему-то стихов-откровений, стихов-открытий не получается…

Янис Грантс:

— Да, здесь много тонкостей — иногда поэт не открывает ничего нового, он перечисляет какие-то обыденные вещи. В строчках — много повторов и банальных наблюдений. Но сам порядок этого перечисления, сама интонация текста вдруг начинают тебя невероятно волновать. Я пришлю вам стихотворение челябинской поэтессы Дины Понедельник (она из поколения тридцатилетних), может, в газете найдется место для одного текста. Но если нет, то в сети-то он точно есть. Так вот, в стихотворении «Молодая женщина» мы видим безрадостную картину. Героиня рано встала. Наверное, она даже и не ложилась, всю ночь прождала его. А может, он чуть свет собрал чемодан и ушел навсегда. В стихотворении нет никаких событий, красок, никаких деталей интерьера или внешности женщины. Из звуков — только часы. Но эта картина очень зрелищна: женщина несчастна, и вряд ли что-то изменится. Очень люблю этот текст за скупость изобразительных средств и полноту чувств, о которых там — ни слова.

Опять почему-то вспомнился ваш вопрос про мужское и женское. Стихотворение Дины, наверное, очень женское. Но с точки зрения читательского восприятия — мне все равно, кем и о чем написано стихотворение, оно должно меня удивить (тронуть, взволновать, обескуражить). Широта тем, разнообразие литературных приемов, работа с языком — от пола это не зависит.  Стереотипы гласят: мужская поэзия — это сплав железа и воли, а женская — что-то типа слез и сахара. Но это совсем не так. Все давно перемешалось: Сергей Пагын (он живет в Молдавии) воспевает свой тихий сад из стихотворения в стихотворение, а Анна Долгарева практически не покидает зону боевых действий и ежедневно пишет стихи о Донбассе.

В этом нет ничего странного — каждый говорит своим голосом: у кого-то он более чувственный, у кого-то более рассудочный. А одно из моих любимых стихотворений написано женщиной от мужского лица. Это Анна Лукашенок — поэтесса, живущая в Кургане. Текст я тоже вам пришлю.

Янис Грантс

Главное слово характеризует суть всего

Елена Володько:

—Тому, кто хочет развить чувство слова, необходимо много читать, начиная с устного народного творчества. Именно там все наши традиции, обычаи, наша культура, духовность, самобытность. Однозначно скажу, что стихи писать стоит, поскольку это один из способов выразить свои эмоции в максимально краткой, емкой и запоминающейся форме. Нормы стихосложения нужно изучить в первую очередь. А самое главное, всегда помните, что вы пишете для читателя. Талант, безусловно, должен быть. Но все же, я знаю, что писать стихи может научиться абсолютно любой человек. Например, мы никогда не научимся готовить, если не будем пробовать это делать. Не сможем говорить на иностранном языке, не запомнив тысячи слов, не выучив грамматику и не делая попыток заговорить. Для того, чтобы сочинять стихи, их надо читать, запоминать и прочувствовать, рифмовать. Любому виду деятельности необходим практический навык. Но! Писать гениальные стихи — это талант, этому научиться нельзя. Понимать поэзию может научиться каждый, кому доступны такие понятия, как: грусть, любовь, сострадание и т. д. Не ставьте высокие планки, просто начните пробовать писать стихи хотя бы для того, чтобы с легкостью и точностью выражать свои мысли, эмоции и желания.

Владимир, что касается меня, то я поэтом не рождалась и не стала им. Стану ли? Меня это меньше всего заботит. Сегодня я просто проживаю некий период и испытываю желание говорить со своим читателем. Сказать то, что не умещается внутри меня. Я говорю о жизни, которую наблюдаю в каждом дне. Чаще всего это происходит внезапно и в любое время суток. Если в данную минуту я не запишу текст, то он уйдет с такой же легкостью, как и пришел. Я брала у самой себя перерыв на 20 лет. Абсолютно спокойно жила без поэзии. Возможно, не было необходимости. Сегодня все вернулось. Значит, мне есть что сказать. Мешает ли мне это в моей повседневности? Нет. Скорее мешает тем, кто меня окружает, ибо в их жизни ощущается полное мое отсутствие. Меня это не заботит. Люди, которые по-настоящему дорожат и берегут, поймут и будут рядом. Писать начала рано, перерывы были, но я и в обычной жизни говорю стихами. А значит, поэзия всегда была со мной.

Светлана Кириченко:

— Можно ли научиться писать стихи, я не знаю, Владимир. Никогда этому не училась. Наверное, можно узнать теорию и написать стихотворение, следуя определенным правилам. Но есть такая «обязательная составляющая», как вдохновение — ему же нельзя научиться (улыбаюсь).  Оно «приходит», снисходит, является, накрывает. При этом меня, например, даже и «не спрашивает», хочу ли я в данный момент писать. И не имеет значения, что я, например, устала, или я болею, или время — глубокая ночь и завтра должен быть ранний подъем. Если стихотворению надо написаться — оно пишется. И конечно, что-то должно пойти от сердца. Без сердца — никак.

Сожалею, конечно, что в юности предпочла литературе юриспруденцию. Наверно, поучившись в литературном институте, писала бы другие стихи и не только стихи — и было бы от меня больше толку (смеюсь).

Как обстругивается и оформляется ритм

Владимир Филичкин:

— А вообще-то ребята зачем вам писать стихи? Ведь так хорошо, красиво можно говорить, как и положено, прозой. Вы что, не можете жить иначе? Это что для вас, как мозговая тренировка, решение кроссвордов, ребусов своеобразных?

Елена Володько:

— Владимир, для меня написание стихотворения — порыв, возможность рассказать читателю о том, что меня тревожит, передать некую эмоцию по отношению к происходящему, диалог. Первостепенной должна быть тема. То, что читателю будет интересно. Считаю, что поэзия сегодня равно психотерапии. Сила поэзии состоит в том, что она позволяет лаконично выражать сокровенные чувства, может стать средством для познания себя в процессе психотерапии, помочь справиться с трудностями. 

И примером, доказывающим исцеляющую силу поэзии, является история Уолта Уитмена, который читал во время войны стихи солдатам. По мнению психологов, именно поэзия помогла ему пережить тяжелые эмоции и прочие переживания в то трудное время. Занимательно то, что поэтическая терапия становится более популярной в клинической практике сегодня, потому что написание стихов — прекрасный способ зафиксировать чувства на бумаге и проникнуть в то, что скрыто внутри психики. А самое ценное то, что поэзию можно использовать как средство для самоисцеления от волнующих проблем. Как? Нужно перестать рационально выискивать подходящие образы, а писать от сердца, позволить эмоциям и ощущениям взять верх. Для этого важно во время письма задействовать все пять чувств. Читатели должны уметь представить себе, что поэт видит, слышит, обоняет, пробует на вкус и ощущает.

Удовольствия от завершенности написания того или иного стихотворения у меня нет. Я очень скептически отношусь к своему творчеству, крайне редко бываю результатом довольна. Моя оценка меня же самой — мой читатель. Я адекватно воспринимаю и хулу, и похвалу. Считаю, что автору необходима конструктивная критика для дальнейшего понимания того, на каком уровне своего творческого пути он находится.

Владимир Филичкин:

— А теперь, Янис, скажите: считаете ли вы, что надо идти за словами, а не за заданной временем темой, как это сегодня принято. Я про стихогенные слова, стихопорождающие. Про полотно как ткань, а не как железную дорогу… Как вы реагируете на слова… Я про чувство слова…

Янис Грантс:

— Вот же. Вы, наверное, о чем-то своем. А я буду о своем. Две цитаты по памяти. «Поэт издалека заводит речь. Поэта далеко заводит речь». Это Цветаева. Говоря, что надо идти за словами, вы имеете в виду, что в этих самых словах можно и заплутать? Согласен. Но держать в голове какой-то план будущего стихотворения, тем более следовать за заданной временем темой — вещи для меня непонятные. Я уже как-то приводил в ответ на ваш вопрос (опять же по памяти) слова одного из старейших поэтов современной России Юрия Ряшенцева: «Если ты знаешь, чем закончится твое стихотворение, то это изложение, а не сочинение».  

Теперь про «стихопорождающие» слова. Александр Блок сказал (кажется он), что стихотворение держится на четырех словах. Только я не помню контекста этого изречения, а контекст много значит. Нет, я считаю, что все слова в тексте равноценны. Просто какое-то из них (или несколько) может служить своеобразным ключом к пониманию написанного.

Про полотно и железную дорогу я не очень понял. Возможно, вам кажется, что бывает два случая. Первый, когда стихотворение является поэту целиком и в законченном виде откуда-то сверху (как единая ткань). Второй, когда поэт перебирает «словесную руду», «намывает золото», строит железную дорогу единственно правильных слов сквозь пустыню языковой завесы (на такую образность подбивают меня ваши образные же вопросы). Я действую только и исключительно по второму сценарию. Но есть и пример, подтверждающий первый тезис.

Когда-то я работал на телевидении и вел (в том числе) рубрику «Молодые голоса». Выезжал в библиотеку имени Пушкина, приглашал молодого поэта и расспрашивал его обо всем. Дошла очередь до Дмитрия Машарыгина. Он опоздал на полчаса. Оператор и водитель за это время успели обозвать меня всеми нехорошими словами. Дима же не понимал, что съемки — это деньги, что мы срываем график целой телерадиокомпании и так далее. Вторая беда: Машарыгин пришел в майке-алкоголичке, а это не очень-то телевизионный формат. Я снял с себя рубашку, отдал ее герою сюжета и сидел голым по пояс (рубрика не подразумевала тележурналиста в кадре). Но я все простил Диме, когда на мой вопрос: «Ты правишь стихи?», он ответил вопросом же: «Это когда? Когда они уже написаны?» То есть он допускал, как я понял, какую-то правку во время «подлета» стихотворения к автору, но когда текст уже написан, он превращается в монолит и не подлежит изменениям. Я не понимал и не понимаю, как такое возможно, но видимо возможно.

А про реакцию на слова я отвечу коротко: да, иногда они производят просто завораживающий эффект. Я сейчас читаю прозу Юна Фоссе (самый свежий нобелевский лауреат, кстати) и выписываю всякие невероятные словечки: занепогодило, посейчас, завсегда… Так и хочется сразу их запустить в свои тексты.

Не стоит сидеть у моря и ждать погоды

Елена Володько:

— И мне, Владимир, есть, что про это сказать: Чувство слова..., об этом ведь можно говорить много. Попробую кратко. Для меня чувство слова — одно из важнейших и редчайших качеств человека. Такой человек может метко и остроумно ответить, удивить собеседника неповторимой строкой или яркой мыслью. Умение грамотно писать, умение быть творцом, остроумие и способность относиться к слову по-детски с удивлением, уважением и восхищением — это составляющие чувства слова, которые делают человека интересным собеседником и писателем. Чувство слова заключается во власти человека над языком, умением выражать самые тонкие колебания души. Я выбираю слово, очевидно. Заданная временем тема для меня — это рамки, которые мешают жить и дышать свободно. Творческого человека это убивает. Мне кажется, это уже не про поэзию, это уже о политике, про политику и за политику.... А поэт становится многостаночником.

Светлана Кириченко:

— Много раз я слышала от людей: «Как ты это делаешь?! Ты написала именно так, как я чувствую. Я, если и хотел(а) бы написать стихотворение, не смогу».

А я не знаю, Владимир, как я это делаю. Честное слово. Написать стихотворение — это просто, как дышать, как беременной женщине родить ребенка, как естественное умение младенца научиться ходить и делать это потом легко, это что-то настолько необходимое, без чего никак нельзя ощущать себя живой.

Думаю, поэтами не рождаются в смысле предопределенности стать по жизни поэтом или, например, в силу наличия у тебя генов. И поэтами не становятся в силу только собственного желания, приложения усилий к этому, учебы, навыков. Это, наверно, как потенциальная возможность человека, которая есть, но которая может и не проявиться. Можно еще и так сказать: все люди — поэты, только одни знают об этом, другие не знают, третьи и знать не хотят.  Ведь бывает же, что чье-то стихотворение трогает тебя с такой силой, будто ты сам его написал или кто-то написал лично о тебе. А бывает, что прочитаешь стихотворение и полное равнодушие. Поэты — это люди встреч, в том числе и самим собой. А встречи могут случиться, а могут и не случиться.