В этом году «Болдинская осень» принесла замечательный урожай – знаменитый пушкинский фестиваль открыла опера П.И. Чайковского «Онегин», поставленная в Нижнем Новгороде Сергеем Новиковым. Премьера вышла громкая и необычная.
Символично, что именно в этих местах, в Болдино, под кружение золотых и багряных листьев, в 1831 году Александр Сергеевич Пушкин поставил точку в новом романе в стихах, который повлиял на судьбу русской литературы, определил ее жанровое разнообразие и вывел на сцену нового героя – скучающего молодого повесу Евгения, «лишнего человека».
Однако режиссер-постановщик Сергей Новиков ставил своей сверхзадачей «влюбить зрителя в оперный жанр» и за основу взял в первую очередь произведение Чайковского, его концепцию и видение главных героев. Поэтому прочтение вышло одновременно глубоким и бережным по отношению к классике и при этом без стереотипных сюжетных поворотов. Впечатление от постановки дополняют виртуозная работа маэстро Дмитрия Синьковского, сценография Александра Купаляна, профессиональный состав исполнителей (если быть точнее, три состава, репетировавших совместно).
Партитура «Евгения Онегина», камерной оперы в 7 картинах, изначально создавалась Чайковским вовсе не для театральных подмостков – композитор написал ее для студентов московской консерватории и не предполагал, что его «Онегина» ждет долгая и удивительная жизнь, полная разнообразных воплощений.
Для режиссера-постановщика Сергея Новикова музыка Чайковского неприкосновенна – в опере она звучит в точном соответствии с оригиналом, от первой до последней ноты. Однако многие моменты у Петра Ильича как будто специально задуманы, чтобы дать постановщику свободу выбора или навести на интересные размышления. Так, в оркестре после рокового выстрела на дуэли звучит фраза Ленского «Что день грядущий мне готовит?», причем повторяется дважды. Если он умирает, к чему эти слова?
Сергей Новиков уже задумывался о том, чтобы сохранить молодому лирику жизнь. Этот замысел пришел ему в голову еще в 2015 году, когда на международном конкурсе молодых режиссеров «Нано-опера» он экспериментировал, создавая сквозную сцену из арии Онегина в саду (отказ Татьяне) и напряженного дуэта с Ленским. В последующие годы внимание режиссера занимали другие постановки – «Русалка» А.С. Даргомыжского (2016), «Иоланта» П.И. Чайковского (2019), «Опричник» П.И. Чайковского (2021), «Синяя Борода» Ж. Оффенбаха (2023) и т. д. И вот наконец пришло время снова обратиться к «Онегину».
На сцене Нижегородского государственного академического театра оперы и балета им. А. С. Пушкина Онегин и Ленский сошлись на дуэли, но в последний момент Евгений проявил благородство и спас друга, застрелив… Зарецкого. Зарецкий – довольно отвратительный второстепенный персонаж, секундант Ленского, который несколько раз нарушает дуэльный кодекс, не дает героям примириться и как будто подталкивает к кровавой развязке. Его прототипом стал граф Федор Толстой, «американец», известный бретер с дурной репутацией и непорядочный картежник, к дуэли с которым однажды готовился сам Пушкин (к счастью, дуэль не состоялась).
Многие из нас читали «Онегина» в юности и помнят, как Ленского было нестерпимо жалко, это вызывало внутренний протест, ведь он не заслуживал смерти и так отчаянно хотелось, чтобы он каким-то чудом спасся, а Онегин не запятнал себя убийством друга. Ведь кто такой Ленский? Это светлый и восторженный лирик. И смерть жизнелюбивого поэта – как будто символ внутренней смерти, омертвения самого Онегина. Если молодой поэт остается жив, это меняет не только сюжет, но и внутренний мир главного героя и, вполне вероятно, внутренний мир зрителя.
Сергей Новиков выбрал для постановки очень показательное историческое время – осень 1799 года в первой картине и 1802 год в седьмой. Рубеж XVIII и XIX столетий, когда России Павла I приходит на смену Россия Александра. Благодаря смене эпох выстраивается четкая логика сюжета – Онегин, заплативший дорогую цену за спасение Ленского, потерявший все – карьеру, репутацию, любовь женщин – наконец-то может вернуться на родину. Ведь император Александр, вступая на престол, ясно дал понять, что теперь все «будет, как при бабушке» (Екатерине Великой). А значит, нравы становятся свободнее, и у Евгения есть возможность вернуть себе положение в свете – ему дан второй шанс. Его душевное благородство будет оправдано, зритель верит, что он не превратится в закоренелого циника и не сопьется где-нибудь в кабаке, терзаемый чувством вины и утраты, выброшенный на обочину жизни.
Сегодня тоже меняется историческое время, привычная нам стабильность, устоявшийся мировой уклад, эпоха бездумного потребления и скучающих интеллектуалов, уходят в прошлое, и современный человек все сильнее испытывает чувство тревоги и неопределенности, ощущает себя растерянным ребенком в урагане современности, слабым и «лишним». Возможно, сейчас, как никогда раньше, важно, чтобы Ленский остался жив – чтобы светлое и человеческое в нас победило, чтобы гармония души осталась неприкосновенной, как музыка Чайковского, и жизнь продолжилась, несмотря на любые вызовы и даже вопреки им.