В апреле 1997 года директором Центральной школы школы искусств в Челябинске стал Заслуженный работник культуры Российской Федерации, преподаватель академического вокала Юрий Эрман. И благодаря ему в школе было открыто первое в городе отделение сольного академического пения. Поющий директор - стал разработчиком учебной программы предмета академическое сольное пение для учащихся детских школ искусств. Сегодня он гость нашей гостиной.
- Моя детская мечта петь как Карузо помогла мне найти себя. И это стремление позволило мне дойти до такого состояния, когда я могу делать свое дело достаточно хорошо. А пою я всегда.
В отчетном концерте школы в марте я пел «Русское поле» Яна Френкеля. Концерт шел три часа с перерывом я пел в конце первого отделения. Очень волновался. И до этого полтора часа сидел в зале как зритель. И как оценщик.
- Мы этим летом с женой были в Москве. И проходили недалеко от музыкального училища, где учатся наши дети. Мои дети и ее дети. И там стоит небольшая церквушка. Церковь Александра Суворова. Он там венчался. И она немножко уже ушла вниз, забор и все деревьями заросло. Ее не очень-то заметно со стороны. И мы решили туда зайти, посмотреть.
А рядом с ней, какое-то строении. Заходим, там люди сидят. Девушки ходят, накрывают столы. И нам говорят, давайте к нам присоединяйтесь. Совершенно незнакомые люди. Их там уже человек 20. И говорят нам: мы сейчас будем петь. Одна женщина с аккордеоном, бородатый парень с гитарой. Ну, мы сели. И нам рассказывают: - Мы по пятницам тут собираемся и поем русские народные песни.
Причем руководит этой группой выпускница теоретического отделения Московской консерватории. Там как выяснилось, солисты еще были из вокальных ансамблей. В общем достаточно профессиональная публика. Обстановка душевная. Хорошая погода. Рядом старинная церковь. А у них там чайники, чашечки. Пьют чай, разговаривают. И поют русские народные песни. И говорят нам, что у них такая традиция, что гости должны о себе рассказать.
До нас два мужчины о себе рассказывали. Один говорил, что он бывший штурман дальнего плавания. И вот теперь на пенсии, пришел сюда послушать пение. Его друг привел.
Дошла очередь и до нас. У Светланы Васильевны спрашивают: - Ну, а вы чем занимаетесь? Она говорит: -Я пианистка. Ой, здорово как, может, что споете? Она отвечает: - Да я не пою. А вот муж ваш поет? Я признаюсь: Да, я вокалист. Но я академист, и фольклор не пою. - Но может быть нам все-таки, что ни будь покажете? Деваться мне было некуда. И я спел русскую песню «Ах ты ноченька». Романс Глинки на стихотворение Дельвига. А там акустика оказалась очень хорошая. Идеальная для чистого и качественного пения. И на мою песню народ начал незаметно собраться. А это в центре Москвы. И шёпотом спрашивали друг друга: - А, что тут происходит. Заметно было, что им понравилось…
- Главное, началось, когда я окончил челябинское музыкальное училище. Там пять лет учился на вокальном отделении. И пять лет параллельно был учителем музыки в своей родной школе. Конечно очень сложно было совмещать. Но школа шла мне на встречу, и училище пошло на встречу. И мы как-то всегда договаривались. Если у меня допустим в первой смене были уроки по школе, то все остальные уроки ставили в училище после обеда.
А в1972 году, по окончании третьего курса, я посчитал, что рамки школы мне маловаты, мне нужно еще какую-то свою организацию – вокальную студию. И во Дворце культуры Кирова в Копейске я пришел к директору и предложил ему это. Мое предложение приняли с радостью, там единицы в то время учились в музыкальном училище. А на вокальном отделении я вообще единственный был. И ко мне пришло очень много желающих заниматься. Это была уже чисто вечерняя работа. Мне тогда было 20 лет, а учениками стали взрослые люди. 30-40 и даже 50 лет. И мужчины, и женщины. И самой молодой было 18 лет – Ирине Галеевой. Это одна из первых моих учениц, которая стала профессиональной певицей. Вот тогда учителю было 20, а ученице – 18, и я учил ее вокалу. И через два года я поехал поступать в Москву, а ее привел к своему педагогу в челябинское училище. И она поступила на вокальное отделение. Причем с отличием, на пятерки сдала все. А я поступил в московский институт культуры на хоровое-дирижерское отделение. Я считал, что уровень подготовки профессионалов музыкантов самый высокий именно в Москве. И своих детей я сегодня направляю в Москву…
Конечно, это было несколько авантюрно. Взял и поехал в Москву. Просто так, без поддержки. Но я очень хотел стать педагогом. И у меня в результате все получалось.
- Изначально, я пришел в школу учителем пения, сразу после 10 класса, и уже через полгода на первом педсовете директор школы при всех сказал…. Кому-то он стал замечания делать, что у вас дисциплина плохая, там, на физике, на математике, на литературе. И вдруг прямо заявил: зайдите на урок к Юрию Абрамовичу, посмотрите, какая у него в классе дисциплина и порядок…
А мне было тогда всего 18 лет. И в трудовой книжке была запись, что я работаю в школе слесарем. Потому, что педагогом по закону меня принять еще не могли. Несовершеннолетний, не может отвечать за детей. Через год конечно переписали. И у меня пошел учительский стаж. Но на том педсовете все конечно знали, что я на самом деле не слесарь, а учитель пения.
- У меня как-то сразу все сложилось, и получалось. И я по-другому свою жизнь и не мыслил. Поэтому поехал в Москву поступать в Российскую академию музыки имени Гнесиных, на педагогический факультет. Но у меня не получилось. Там тогда было 20 человек на место.
Но я тогда непременно хотел остаться в Москве. Хоть слесарем, хоть дворником. Но где-то мне надо было в Москве зацепиться, чтобы на следующий год поступить в этот ВУЗ. И тут смотрю, афиши висят, что идет прием в институт культуры. А я даже не знал, что есть такой институт. На наш факультет тогда там набирали 16 человек. Это был первый набор будущих педагогов хоровых дисциплин. Конкурс был серьезный. У восьми абитуриентов были красные корочки выпускников музыкальных училищ со всего Союза…
Я год там проучился, и по семейным обстоятельствам вернулся в Челябинск. И уже здесь заканчивал институт культуры. Хоровую кафедру, на которой, кстати, я сейчас преподаю. Четыре года я учился, и естественно параллельно работал. И в школах, и во Дворцах работал по вечерам. Был полностью загружен, потому, что семья уже появилась, дети. И поэтому все у меня было достаточно напряженно.
-Окончив институт, стал работать учителем пения сразу в двух школах. В Копейске, продолжал работать, и в Челябинске. И к тому же в двух Дворцах. В Юбилейном Дворце в Копейске и в Челябинске, во Дворце ТЭЦ.
Через два года полностью перешел работать во Дворец ТЭЦ, где вел все, что мог: и хор, и ансамбль, и вокальную студию. Из той вокальной студии поступила в музыкальное училище моя ученица Наташа Черная. Тоже стала профессиональной певицей. Она сейчас живет в Москве, у нее своя студия, и она там преподает вокал.
- В 1980 году меня пригласили во Дворец культуры Станкомаша вокальную студию вести. И я полностью перешел туда. А через три года мне предложили стать заместителем директора этого Дворца. Затем райком партии предложил мне стать директором Дворца культуры кузнечнопрессового завода. Тогда партия решала все кадровые вопросы. При этом я естественно никогда не прекращал преподавание вокала. У меня практически всегда была своя студия. Семь лет работал по совместительству в музыкальной школе…
Мне это нравилось. У меня как-то все получалось. И дети были довольны. И взрослые…
- Многие потом связали свою судьбу с пением. Люба Бородина стала заслуженным артистом республики. А пришла ко мне в студию в 27 лет. И тогда она работала технологом…
- В 1992 году мне предложили выступить со своим коллективом в челябинском органном зале. Это было пробное выступление потому, что органный зал тогда был святой, и только для профессионалов. У очень у многих было убеждение, что самодеятельности там не должно было быть. Пусть она во Дворцах культуры выступает. Мы были первыми. И провели большой отчетный концерт моей студии. Трехчасовой. И потом на обсуждении этого концерта было сделано предложение, что после такой серьезной работы мне надо присвоить звание заслуженного работника культуры. И в 1995 году я его получил.
- Я практически всю жизнь работал в женском коллективе. Россия на женщинах держится. Особенно в искусстве…
- Я в первую очередь преподаватель. Я веду сегодня учеников в вокальном отделении. И считаю, что для директора это очень важно. И это очень показательно, потому, что моя работа на достаточно высоком уровне. И это дает мне возможность ставить высокие планки и для других педагогов, которые работают в нашей школе.
- Дети приходят к нам учиться вокалу. У них конечно же есть и дополнительные уроки: сольфеджио, музлитературы, фортепиано. Но главный предмет на нашем отделении — это конечно же вокал. Вот я и преподаю вокал. Мой опыт показывает, что любого человека можно научить петь. Любого. Развить можно любого. И чем раньше, тем лучше.
- И каждый ребенок талантлив. Я вас заверяю в этом, на сто процентов. Творчески он обязательно талантлив. Вот эти пословицы, что медведь кому-то на уши наступил, это все неправильно. Если он слышит, значит у него есть и музыкальный слух. И если развивать, то тоже можно достичь определенных успехов. Просто у каждого человека есть свой потолок. Кто-то рождается сразу, как великий Карузо. И с голосом большим, и музыкальностью… У кого-то конечно более скромные природные данные. Но это не значит, что он не может научиться петь. И он может тоже занять какую-то свою нишу. Конечно, если он будет целеустремленно этим заниматься.
- У меня занимаются разные дети. А у нас на вокальном отделении работают четыре педагога. И работают с детьми индивидуально. Потому, что каждый ребенок индивидуален. Мы принимаем в школу с шести с половиной лет. Есть и постарше. И с каждым ребенком занимаемся строго индивидуально. Два раза в неделю по 45 минут.