Писатель Илья Бояшов пересказал былины

Былины известны миллионам людей, даже если они читали их давным-давно – знакомы по фильмам, картинам, анекдотам даже; это – основа, грунт нашей культуры вроде сказок Пушкина. Илья Муромец, сидевший сиднем тридцать лет, Соловей-разбойник, князь Владимир, Тугарин Змеевич, гусляр Садко – это всё наши родственники и знакомцы. Что же может тут добавить прозаический пересказ былин известным писателем, для чего он нужен?

Перед Ильёй Бояшовым стояла прежде всего задача личного, авторского отбора, ведь былин со всеми разветвлениями и вариантами – неисчислимое множество. А наш автор известен тем, что любит краткость, ясность и особую прозрачность слога (см. его романы «Путь Мури», «Белый тигр», «Эдем», «Бансу» и другие). Поэтому композиция из былинных лиц и событий выстроена сжато, энергично, короткими главками и рисует увлекательную картину богатырского раздолья на Руси. Былина – она ж и есть эпически-элегический вздох «эх, было времечко!».

Центр действия – двор князя Владимира, ближе к концу в книге появляется Великий Новгород, но он исключителен для этой истории, его богатыри нетипичные – Васька Буслаев ближе к разбойничкам, а Садко – мастер, гусляр, его сила другая. Начинается же повествование с архаического титана Святогора, который состязается даже с земным тяготением и молит Господа: «Пришли на Русь богатырей!» На третий раз Бог не выдержал».

Далее всё идёт по знакомому пути, через город Муром и сражение Ильи с Соловьём-разбойником. Но примечателен именно отбор автором былинных событий. Их же много, и не во всех вариантах, например, имеются три горбатые кривоглазые дочки Соловья-разбойника. «Говорит старшая дочь: «чую, едет наш милый батюшка чистым полем не сам на добром коне – везёт его чесночный дух, мужчина-деревенщина. Мается наш батюшка в мешке!» Кривоглазые, надо же. А богатырского коня Ильи зовут Бурушко Косматушко.

Потом за пиршественным столом возникнут многие иные богатырские фигуры (Илья же надолго уедет в Святые горы) – Никита Кожемяка и Ставр Годинович, Чурило Пленкович и Микола Селянинович, Иван Годинович и Михайло Потык. Как ни странно (хотя почему странно?), в пересказе Бояшова есть довольно много женских лиц, тоже не придуманных, а взятых из былинных глубин. Богатырши (поляницы), ловкие и могучие, встречаются на пути богатырей, и зачастую победить их в бою – надёжный способ найти правильную жену.

Есть занимательные коллизии – так, коварный персонаж по имени Тугарин Змеевич проникает на двор к князю Владимиру и пытается обольстить его жену Апраксию, дочь черногорского короля, чему она склонна поддаться. Алёша Попович даже произносит сердитую отповедь: «Все вы одинаковы, на краснобайство падки! Лесть клюёте, словно курицы-пеструхи». А посаженного в темницу за хвастовство Ставра Годиновича прибывает выручать его жена Василиса Микулична, переодетая в мужское платье. Алёша Попович чуть не забрал у Добрыни жену, сославшись якобы на смерть товарища, еле повинился потом…

Словом, и прозаический пересказ былин изобилует разнообразными происшествиями – грозными сражениями и славными победами над врагами на фоне бесконечного княжеского пира. Сила у богатырей такая, что им и оружия бывает, что не надо – можно взять одного врага за ноги и крушить им остальных врагов. Богатыри, как правило, бескорыстны и дружелюбны, за редким исключением. Как богатырь-выродок Иван Годинович, душегуб, растерзавший из ревности купеческую дочку Марью Дмитриевну. Или редкий тип – богатырь-модник Чурило Пленкович, себе на гибель соблазнивший чужую жену (это, как и хвастовство, опасные занятия).

Конечно, богатыри могут прихвастнуть и загулять с «теребенью кабацкой», так быль молодцам не в укор. Князь Владимир вроде бы приручил, прикормил русскую силу, хотя время от времени с нею ссорится – то вдруг обидится, то испугается, то вообще непонятно, что ему в голову взбредёт. В конце «Богатырщины» есть толковый словарь, и там написано про князя Владимира вот что (я, честно говоря, обомлела): «Владимир – знаменитый Киевский князь, имеющий свой исторический прототип. Один из главных героев русского эпоса, в чертах которого воплощены как самые худшие, так и самые лучшие человеческие черты».

Вы в силах это постичь? Это же не роман Достоевского, это русский эпос, наизусть знакомые былины, друзья детства, и вдруг такая мера сложности в центральном герое – он воплощает и самое лучшее, и самое худшее. И похоже, Бояшов прав, так оно и есть – двоится князь Владимир, то героем, то подлецом отливает.

Разумеется, прозаический пересказ никак и нисколько не может заменить изучение былин. Но это умное, занимательное, с тщательностью и любовью сделанное переложение, внятное и компактное, которое многим может быть полезно. Да и кинематографисты могут чем-нибудь поживиться, мне кажется. А то они любят выдумывать на голом месте – а Илья Бояшов ведь не выдумывает, а находит и любуется.