Драмы, комедии, детективы и боевики смотрят все, мелодрама в основном предназначена для женской аудитории. В последние годы значительно выросла популярность советского кино 60–80‑х годов (фильмы набирают десятки миллионов просмотров в Сети) – и вот воскресла с новой силой советская мелодрама. Зрители подмечают три фактора: грамотные сценарии, особенная атмосфера и – великолепные женские образы, созданные советскими актрисами высшего ранга. Да… Если говорить о наших актрисах и их героинях, то вспоминается название одной советской мелодрамы 1970-х с Нонной Мордюковой в главной роли – «Возврата нет».
Cоветское кинопроизводство учитывало интересы всех слоёв аудитории – детей и подростков, сельских и городских жителей, не забыта была и мощная «прослойка» советской интеллигенции. Соответственно, для мелодрамы понадобилось множество разнообразных женских лиц.
Если мы перемещаемся в «русское поле» – нас там встречает Нонна Мордюкова, величественная красавица с античной статью, «Медея, сосланная в колхоз» (как я написала о ней однажды). Простые женщины с вроде бы немудрёным душевным устройством в исполнении этой гениальной актрисы укрупнялись и разрастались до символического масштаба. Все обыкновенные понятия (любовь, материнство, семья, работа) в её трактовке становились словно бы с большой буквы – Любовь, Материнство, Семья, Работа. Это преображение таилось в сущности её творческой натуры, ему невозможно подражать, неведомо, как это было задумано и сыграно.
В картине 1973 года «Возврата нет» А. Салтыкова (выдающийся советский режиссёр, снявший этапную картину «Председатель») Мордюкова играет женщину, полюбившую и спасшую во время войны лётчика (Владислав Дворжецкий). В мирное время наш лётчик, связавший свою судьбу со спасительницей, полюбил другую женщину. Героиня Мордюковой переживает драму крушения любви с исключительным достоинством. В ней нет ни крупицы мещанской пошлости, она не устраивает постыдных разборок и скандалов, не унижается до шантажа и давления на любимого. Замкнувшись в отчаянной гордости, она никому не жалуется и уж тем более не обвиняет «изменщика» в подлости. «Что я, тюремщица ему?» – с горечью в голосе вскидывает Мордюкова свои неимоверные брови. Такой душевной высоты и античные героини не знали!
Но ежели камера советского оператора проведёт нас в городские кварталы, где обитают советские служащие интеллигентской складки, мы и там найдём хоть и более утончённых и усложнённых, но в высшей степени достойных героинь. Приведу в пример классическую мелодраму режиссёра Инессы Селезнёвой «Дневной поезд» (1976) с Маргаритой Тереховой в главной роли. И у Тереховой была эта способность проникать сквозь время, отсылать нас в какие-то дали и высоты, чтобы, глядя на это вечное прекрасное лицо мадонны Возрождения, вспоминать о чём-то забытом или вовсе незнаемом. Вместе с тем героиня «Дневного поезда» – нормальная советская женщина. Но с таким богатым и сложным внутренним миром, что она не может взять и просто так выйти замуж, даже за понравившегося ей человека (играет его Валентин Гафт). Она бережёт музыку этого своего внутреннего мира, живёт его импульсами и отсветами, не интересничает, не притворяется – она действительно сложна.
Кстати сказать, режиссёр этого фильма Инесса Селезнёва вообще была удивительным регистратором жизни советской интеллигентной женщины. Если бы наши так называемые феминистки реально делом интересовались, а не своими глупыми претензиями к миру, то могли бы заняться хотя бы биографиями советских женщин-режиссёров кино. Пока что о них (кроме Лиозновой) известно постыдно мало. О той же Селезнёвой – почти ничего. А было бы важно проследить эволюцию героинь её кино от 1970-х годов к 1990-м, когда Селезнёва сняла замечательную картину «Воспитание жестокости у женщин и собак» с Еленой Яковлевой, картину, где была обозначена дальнейшая эволюция женщины в «русском поле эксперимента». Из нежной, аморфной, чувствительной интеллигентки героиня «Воспитания жестокости» Катя-Яковлева превратилась в хладнокровного и решительного мстителя и подтвердила своей судьбой: женщина всегда отвечает на вызовы и запросы мира. Аморфным деликатным интеллигенткам больше не прожить в своих затхлых углах со старыми книжками и пластинками. Заметьте вдобавок, что за плечами у Яковлевой уже была героиня нового времени – «Интердевочка», а впереди её ждала несгибаемая Настя Каменская.
Да, доминирующим типом конфликта для женщины в последующем кинематографе (1990‑х и далее годов) стали участие в преступлении и реакция на преступление. Возникло огромное количество героинь, так или иначе служащих в правоохранительных органах, владеющих оружием и боевыми искусствами – и противоположных им криминальных дам. В фильмах на историческую тему явились царицы, ставшие немалым подспорьем для наших актрис. Но мелодрамы советского типа сделались теперь длиннющими сериалами, и вопрос о художественности для них даже не встаёт: сам воздух прежних мелодрам утрачен. Кто будет смотреть картину «про село», если там в полях не обнаруживается десятка трупов или не царит здоровый гогот сватов и прочих забойных родственников? Компот из сухофруктов – великолепный напиток, но если у вас есть выбор из двухсот напитков, вряд ли вы выберете именно его. Советская мелодрама – отличное кино, но мир затарен искусством, зритель им обожрался, и переменить ситуацию могла бы разве какая-то поразительная оздоровительная диета. Которая вообще-то может и наступить. Или уже наступила.
У нас по-прежнему есть замечательные актрисы. Я ценю Светлану Немоляеву, Нину Усатову, Людмилу Полякову, Светлану Крючкову, Татьяну Догилеву, Анну Михалкову, Юлию Пересильд, Ингу Оболдину, Чулпан Хаматову, Галину Тюнину, Ксению Раппопорт, Марию Шукшину, Эмилию Спивак, Оксану Акиньшину и многих, многих других. Вопрос в том, что они теперь будут играть и кому выпадет счастливый билет – воплотить национальный тип, а может, и национальный идеал.
И воплотить так, чтобы наше вчера не было вечным укором нашему сегодня.