Фильм Игоря Угольникова «Учёности плоды» вышел к зрителю дважды. Первый раз ещё в прошлом году как времяпрепровождение на 2 часа 40 минут в реальных кинозалах, второй раз уже в феврале этого года – как 4 части сериала для просмотра в онлайн-кинотеатрах. В первом случае шансов на успех у него не было, во втором публика, разумеется, подтянулась. Действие картины происходит в годы Великой Отечественной на территории пушкинского заповедника «Михайловское», так что тема фильма – это реально «Пушкин и немцы».
НЕСКОЛЬКО тревожных меток значилось уже в начальных титрах. Один из трёх сценаристов Е. Айзикович – одновременно и продюсер «Учёности плодов», а это редко (да почти никогда) не бывает благотворным для продукта. Продюсеры горазды давать советы космической глупости. Режиссёр фильма Игорь Угольников лично исполняет в своей картине роль, и не маленькую, что до сих пор удавалось весьма немногим (Чаплин, Шукшин, Михалков), а что Угольников не Чаплин, он и сам знает. В конце перечисления артистов стоит подозрительное «а также Фёдор Бондарчук», и подозрения оправдываются – «а также Фёдор Бондарчук» играет израненного командира партизан, сильно небритого для пущей достоверной измождённости. Роль никакая, исполнение такое же.
За сюжетом «Учёности плодов» стоят некие факты: во время оккупации фашистами Псковской области место директора «Михайловского» заняла нацистка Мария Шиллер, которая вела по усадьбе экскурсии на немецком и русском и была увлечена поэзией Пушкина. Но меня историческая достоверность в кино вообще не колышет, какая разница – было, не было, лишь бы увлекало и завораживало. Тем более история о том, как отмороженная фрау (Настасья Кербенген) с повадками «строгой госпожи» втюрилась в деревенского полуграмотного мужичка – типичная киношная повидла, в которую как же не поверить, ежели тот сноровистый мужичок Сергей Трофимов – это Сергей Безруков? У мужичка есть зазноба, сдобная деваха Анисья (Анастасия Буткова) с нереально толстой косой, и зацепить его нелегко, тем более фашистка сопротивляется своей страсти. Тем не менее одиночный эксцесс всё-таки происходит, к сожалению, без достоверных подробностей – прогулявшись под бурным дождём, грешники валятся на кровать, и всё, 12+.
Личные страсти не могут переломить исходной драмы – в лесу (что-то редковатом и хорошо просматривающемся для псковских-то партизанских дебрей) сидят в вечной и полной готовности партизаны, «а также Фёдор Бондарчук», готовые мгновенно истребить врага. Оккупантами командует лютый майор (Михаэль Эпп), считающий в отличие от фрау Шиллер, что «культуре нет места на войне». Ему прислуживает местный полицай (Андрей Горбачёв), у которого есть виды на сдобную Анисью с толстой косой. Когда гады расстреливают во рву группу цыган, полицай отбирает у цыганки серьги и дарит их Анисье. Это видит замерший от ужаса герой… (Надо заметить, цыгане часто выручают наших кинематографистов, когда надо показать зверства фашистской нечисти, а с еврейской темой связываться неохота.)
«Учёности плоды» населяют обитатели ясные, простодушные, с очевидными и однозначными реакциями. Весело им – хохочут во всё горло, страшно – орут или таращат глаза, злятся – кривят лицо в гримасе, не ошибёшься. Видимо, так и нужно зрителю с постковидным синдромом. Однако для некоторых персонажей всё-таки надо было подпустить некоторого психологизма. Это касается как раз сыгранной Угольниковым роли бывшего директора «Михайловского» Антипова, который остаётся прислуживать фашистам ради сохранности музея. Угольников весь фильм пребывает в одном состоянии – он трепещет, хлопочет и угождает. Понятно, ведь актёрский опыт Угольникова состоит из небольших комедийных ролей, он скорее шоумен, чем артист, и застывшая комическая маска – его специализация. Если бы на его месте оказался настоящий актёр крупного калибра (допустим, Сергей Маковецкий, Константин Воробьёв, Михаил Филиппов, Сергей Гармаш и так далее), он бы побольше выжал из этой роли, показал сложность и драматизм внутреннего мира своего героя, и тот не оказался бы столь плоским и скучным. Для пользы фильма иной раз можно и «наступить на горло собственной песне» и своему желанию поиграть. Но весь оперативный актёрский простор отдан Сергею Безрукову, и он старательно и вдохновенно изображает деревенского мужичка, контуженного на фронтах Гражданской войны (указано точно – на Перекопе) с последствиями в виде лёгкого заикания, жизнелюба, повесу и пройдоху. Который, однако, погибает, спасая для Отечества посмертную маску Пушкина, увозимую фашистами в Германию.
Три серии Безруков держался полуграмотным левшой, но в четвёртой сущность его вскрылась. На берегу реки, глядя в псковские дали, он стал читать фашистской фрау «Евгения Онегина» наизусть, а ведь притворялся, хитрый чёрт, что ничего знать не знает и Пушкина, барина-белоручку, вообще терпеть не может. Причём заикание вмиг прошло. Это, видимо, была работа под прикрытием, коварная легенда, на которую купилась недалёкая фрау. На самом деле в «Михайловском», как мы догадываемся, действовал подпольный агент русской культуры, призванный в конце концов победить напыщенных господ-нелюдей, воображающих себя носителями просвещения в отсталые народы. За Родину, за Пушкина, как говорится.
Все маркеры расставлены грубо-наглядно. Мальчик-партизан втыкает ножом в грудь поверженных врагов листки бумаги с цитатами из стихов Пушкина. Герой истекает кровью, прижимая к животу посмертную маску Пушкина. «На войне нет места культуре» – так говорит вражеский майор, а мы-то знаем, что культура – это и есть объект сражения народов, и недаром в числе главных военных трофеев всегда фигурируют культурные ценности. Всё так, но очень уж топорно сработано. Ни партизанский отряд, ни оккупанты, ни жители деревни не запоминаются точными художественными деталями – «вообще» деревня, «вообще» отряд. В роман мужичка и фрау не верится ни на грош, тем более кому там сочувствовать? Нашу пшеничную Анисью променять на немецкую селёдку с длинными ногами? Мужичок и сам говорит, что увлёкся на миг, зацепило его, и то благодаря Пушкину – очень уж фрау Шиллер стихи выразительно читала…
Нет, Пушкин так топорно не работал. Он вот, даже воспевая Петра Великого, как душевно и вдохновенно написал о Мазепе и Марии в «Полтаве». У него и Самозванец в «Годунове» отважен, умён и на свой лад прелестен. Какая же это была свободная, лёгкая голова.
Нам от неё осталось – несколько томов сочинений и посмертная маска.