И ведь умом-то всё понимаешь – что кончину на 82-м году никак не назовёшь «безвременной», что прекрасно исполнена замечательная, полезная обществу жизнь, что на свете стоит время, когда смерть со своей косой явно вырывается из-под контроля… Всё равно досадно – горестный вздох по уходу Владимира Меньшова неизбежен.
ПОТОМУ что он – наш любимец. На радость нам созданный «положительный герой». Кому нам? Да ладно, нам – советским людям, придуркам и недоумкам, отстроившим неимоверную страну с невероятной культурой. Там и уродился Владимир Меньшов, ладный и складный парень, жизнелюб и остроумец. Вот что примечательно: Меньшов играл в кино, много и разнообразно, однако он не ассоциируется с тем или иным персонажем. Он вошёл в народную память именно как «Меньшов», со своей вмиг узнаваемой внешностью: великолепная постановка головы, сияющие светлые глаза, твёрдая линия рта. Русский советский? Конечно.
А перенести его в Голливуд 40–70-х да нацепить звезду шерифа – и туда вошёл бы без зазора. Американцы-то потенциального «своего» (хорошего парня, друга людей, защитника «закона и порядка») почуяли безошибочно, присуждая «Оскара» за «Москва слезам не верит». Если бы они каким-то чудом оказались в зале Ленинградского ТЮЗа в 1973 году, когда состоялась премьера спектакля «Месс-Менд» – вольную инсценировку романа М. Шагинян сделал именно Меньшов, – они бы вообще, ухохотавшись, забрали бы его к себе. Работать. Там, в «Месс-Менде», доблестный рабочий класс Америки, объединившись с молодой Советской республикой, так лихо и весело громил подлых капиталистов, что юные зрители бурно ликовали (я тогда была в их числе). Меньшов в своей инсценировке написал множество отличных ролей для актёров – это было вообще его принципиальное свойство. Два его фильма ушли в народ, «Москва слезам не верит» и «Любовь и голуби» – но и в других его картинах это было: лица и судьбы людей крупным планом. Люди, живущие своими житейскими и сердечными интересами, смешные, несовершенные, зачастую необразованные и вздорные, но любящие и работящие – его герои.
Если представить себе эдакую воображаемую «Энциклопедию человеческих свойств», то фотографией Владимира Меньшова я бы иллюстрировала понятие «цельность». Именно – «цельность». В основе творческой личности и характера Меньшова словно лежала и держала все его проявления некая строгая кристаллическая решётка. Никаких метаний, перевоплощений и переобуваний в воздухе – кристалл. Не понимаете, не согласны – огибайте с дистанцией, а он под вас подстраиваться не будет. Цельность такого рода ограничивает творческий диапазон, спорить не буду – но во времена, когда люди чуть не за день превращаются из героев в кучку дурно пахнущей субстанции, подобной цельностью скорее восхищаешься. Как и пронесённой через всю жизнь любовью к одной-единственной жене. Для Веры Алентовой, кстати, был снят последний фильм Меньшова «Зависть богов» (2001) – после него Меньшов перешёл на актёрскую работу.
Полковники, генералы, прокуроры, маршалы, даже сам Жуков в «Ликвидации», даже глава всех светлых сил в «Ночном дозоре» – время оборотней, мошенников и самозванцев всех калибров и мастей нуждалось в этом ясном лице, светлых глазах, убедительной с первого предъявления фигуре, в голосе прирождённого командира, начальника по праву, естественного лидера. Меньшов внушал бесспорное доверие – то, чем обладал мало кто из реальных начальников. Располагал к себе людей – так он для них жил и работал, люди что, разве не чувствуют это мгновенно?
«Талант – это вера в себя», – утверждает один из героев Чехова. Такое было в Меньшове, когда он на бешеном мотоцикле ворвался в кино на картине «Человек на своём месте» (1972). Его герой тогда решил стать председателем колхоза, а попутно завёл роман с героиней Анастасии Вертинской. В 70-х годах такого марсианского кино много было на экранах, но Меньшов сумел энергией и обаянием схематичное и мёртвое сделать убедительным и обаятельным. Он был такой поздний ребёнок советской культуры, ищущий опоры в её живых ещё частях. Тогда среди интеллигентов, например, бытовала идея вступать в партию, чтобы радикально увеличить количество порядочных людей в этой организации, а там, глядишь… в общем, по названию одного рассказа Лема – «Как поймать курдля изнутри». Вот и Меньшов, как кажется, ловил курдля изнутри – пусть идейные схемы выдохлись, люди-то живые и настоящие, любят и работают, и они достойны настоящего кино о себе!
Известно, что всю историю отечественного кино надо переписывать, и делать это некому. Прежде всего нужно отвести законное место в истории массовому (любимому) зрительскому кинематографу 50–80-х годов. Добросовестно проанализировать творчество таких режиссёров, как Владимир Меньшов, Станислав Говорухин, Владимир Басов, Сергей Колосов, Евгений Ташков, Искра Бабич, и многих других. Должна найтись верная интонация между снобистским высокомерием и нерассуждающим обожанием. А пока что, в ожидании справедливого суда истории, мы провожаем в последний путь мэтров советского кино, с болью и тревогой.
Владимир Меньшов, примите нашу любовь и благодарность.
Таких актёров и режиссёров, сам облик которых радовал душу и внушал надежду, что «Горсвет» не погаснет никогда, – всё меньше и меньше…