Премьера в МХТ имени Чехова: парад эгоцентриков, марш неудачников и заговор чувств

В Московском Художественном театре состоялась премьера спектакля «Заговор чувств» (пьеса Юрия Олеши написана по его знаменитому роману «Зависть»). Постановщик – художественный руководитель МХТ Сергей Женовач. Задействована его любимая постановочная бригада: художник Александр Боровский, художник по свету Дамир Исмагилов, композитор Григорий Гоберник. Как писали в советскую старину, «дом высокой культуры быта». Из этой старины сочинение Олеши и прибыло. Роману и пьесе без малого сто лет.

Одни победили, другие упали на дно истории, сделались «бывшими» и задрали бедовые головы, чтобы увидеть этих там, наверху, – и понять, в чём их сила. Так было в нашем отечестве сто лет назад и так было там же тридцать лет назад – времена рифмуются. Только о давнем прошлом нам рассказал Олеша, блистательный мастер, а о недавнем прошлом рассказать равновеликих мастеров пока не нашлось. Олеша, конечно, не столько драматург, сколько прозаик – герои в его пьесах не меняются в ходе действия и выражают себя в монологах, остроумных и цветастых, и вот в них есть движение мысли, страстные ритмы, кипение чувств. Правда, чувств этих не так много.

У победителя, всадника времени Андрея Бабичева, директора треста пищевой промышленности (Михаил Пореченков) – это упоение своей силой и раздражение от путающихся под ногами неудачников. У его брата Ивана Бабичева (Артём Волобуев) – ненависть к победителю. А у юноши-приживала Николая Кавалерова (Алексей Краснёнков) доминирует отчаянная, неизбывная зависть. Хотя главные герои испытывают вроде бы какие-то чувства (типа любовь) к прекрасной стройной девушке Вале (Софья Райзман), это остаётся декларированным, назывным, да Олеша никакой любви и не писал.

Назначение прекрасных стройных девушек – вызывать у сложных, владеющих словом мужчин образы вроде прославленного авторского «вы прошумели мимо меня, как ветвь, полная цветов и листьев». И есть такая участь у некоторых молодых актрис – быть на сцене прекрасными и стройными, что Райзман и выполняет прилежно. Из женских образов запоминается разве Юлия Чебакова (знойная вдовушка Прокопович), говорящая неожиданным густым басом. Но режиссёру, как мне кажется, важно, чтобы артисты играли не «хорошо или плохо», а – верно. Поэтому все участники представления отлично «настроены», как инструменты в дружном оркестре.

Сцена закрыта занавесом из прямоугольных панелей, когда та или иная панель открывается, мы видим то или иное действующее лицо. Когда открываются все панели, перед зрителем предстаёт затейливая диагональная конструкция из лестниц и подмостков, где уже могут разместиться все фигуранты и даже небольшой духовой оркестр. Духовые всегда звучат торжествующе, а ещё и цвет в спектакле задействован (красный, жёлтый), разноцветны и костюмы персонажей – так что студийная эстетика «сплошного чёрного на деревянном фоне» тут несколько потеснилась. Этот спектакль не назовёшь весёлым, но он остроумен и почти лишён «духа тяжести». И речь ведётся о вещах вполне насущных: о победителях и побеждённых в историческом времени.

Победителя играет Пореченков, и это, разумеется, единственно верное решение. Его герой исступлённо мечтает о выпуске нового сорта колбасы (он собирается назвать её «Офелия») и планирует наладить фабрики общественного питания, он крепко отлит, как пуля, он ограничен, как всякий делец, и в этой тупой и целеустремлённой ограниченности – источник его могущества. Всё так, но у режиссёра Женовача есть вкус, что неудивительно, и вкус есть у актёра Пореченкова, что уже удивительно и не так часто встречается среди артистов. Поэтому Андрей Бабичев, с его темой советского дельца-победителя, переведён в комический регистр.

Проще говоря, любимец публики играет уморительно смешно. Поёт ли он, делает ли забавную гимнастику, спорит ли с окружающими лузерами, держит ли в бережных руках заветную колбасу (вот что он нежно любит, и девушка Валя тут не при делах) – ко всему примешан юмор, причём самого лёгкого и беззлобного свойства.

Полно, там ли искали врага поэтически настроенные неудачники, Иван Бабичев, в своём чёрном котелке и с дурацкой подушкой в руке напоминающий карикатуру на подпольного человека из Достоевского? И молодой человек Кавалеров, вечно несогласный и недовольный всем миром – тому ли он завидует, чему надо и можно завидовать? Окружённые «хором» из обывателей-обитателей исторического времени главные герои начинают казаться призрачными, сказочными героями, персонажами бредовой фантасмагории.

Да, ничто в спектакле не противоречит духу двадцатых годов прошлого века в их советском измерении. Эта бравурность, лихорадка новизны, строительства нового мира, даже авангардный дизайн – всё правильно. Но картина мира дана глазами странного, эгоцентричного и эксцентричного автора, который и хотел бы поверить в новую жизнь, но знал доподлинно, что советская сказка будет рассказана и закончена. Сгинут все те, кто упивался своей силой и властью, и изо всех щелей выползут стонущие юноши-неудачники и прочие причудники, лузеры и маргиналы, потому что и они имеют право на жизнь. В том числе на жизнь в слове. Вот почему-то неудачники истории владеют словом, а победители – не очень.

Не будет нового мира. Мир останется прежним. Мы созданы из вещества того же, что наши сны. Это старая, старая сказка. Не было на свете, нет и не будет колбасы с 85% содержанием телятины, и мечты Бабичева о подобной колбасе столь же несбыточны, как грёзы Кавалерова о славе...

Воплотить фантасмагории Юрия Олеши архисложно, но, пожалуй, Сергею Женовачу это удалось. Формы и ритмы «Заговора чувств» эксцентричны, небанальны, привлекательны. Авторское слово звучит победительно. Оно конечно, спектакль рассчитан на образованного, искушённого зрителя. Но ведь среди тех, кто забредёт на новый спектакль МХТ поглазеть на живого Пореченкова, наверняка найдутся те, кто заинтересуется Юрием Олешей, возьмёт книгу в руки... и дело пойдёт.